И снова во сне он видел Ракель. Там она таскала его по городу на «свидания», где придумывала новые захватывающие способы унижения. Он отсасывал ей, стоя под столом, пока её заказ принимал официант, а когда тот спрашивал, чего желает «её кавалер», девушка ответила: «Вместе с взбитыми сливками?» — и официант сконфуженно укатывал тележку десертов, пока она незаметно и грязно эякулировала, наполняя сливками его рот, — тем самым кремом-брюле, о котором говорила, к которому, несмотря ни на что, он пристрастился. Тот был солёным и сладким, комковатым и тёплым, и задерживался в пищеводе. Не раз после таких «свиданий» с Ракель он чем-то кашлял, обнаруживая, что это комок её слизи, уже, парень был уверен, покрывшей целой плёнкой гадости ему глотку. В тот раз он не глотал (таков был приказ Ракель), а взобрался назад на свой стул с оттопыренными, как у белки, щеками, попросив с крепко стиснутыми губами стакан воды у официанта, и из уголка рта стекало доказательство наличия там «пудинга» Ракель, пока та купалась в отголосках окончания в рот. В другой раз Ракель заставляла его сосать в тёмном переулке и ворковала ему, пока пьяницы разглядывали их, хохоча. Он брал в рот солёный «шланг» и дёргал туда-обратно за его кожицу, а чем больше глотал, тем отчётливее откладывал в памяти все его неровности. Он ненавидел, когда девушка опускала яйца ему в рот, лишь чтобы больше его растлить, и чем больше он возмущался вслух, тем чаще она это делала. Ну и ещё для того, чтобы поглубже засадить ему в глотку. Или забрызгать ему личико на публике. Награды от неё были немногим лучше, как когда девушка уселась ему на коленки в парке и заставила отдрачивать ей до конца, а потом рассмеялась, когда он сам заляпал свои штаны изнутри. И если ему везло, то за работу ручкой она целовала его, иногда ласкала, а в особо удачных случаях тёрлась о него попкой и стонала как нормальная девушка. В такие моменты ему приходилось напоминать себе, чем же придётся плеваться в раковину в конце их «свиданий», хотя зачастую Ракель напоминала сама. Она оттягивала ему рот, порой плевала туда, её стояк при этом тёрся снизу под его причиндалами.
Это-то и беспокоило парня сильнее всего. Ракель всё чаще била его по заднице и отпускала комментарии на тему жоп. Не единожды, когда он нагибался что-нибудь подобрать, девушка пихалась в него сзади, но переводила всё в шутку, пусть в её шортах отчётливо виднелась эрекция. А когда вместе они лежали в кровати, она вечно отворачивала его в другую сторону, чтобы обнять сзади, и, засыпая, шептала ему на ушко что-то на португальском, будто прямиком из порно.
Той ночью ему снились свадебные колокольчики, и он шёл к алтарю с Ракель под фатой, а когда отвёл в сторону ткань, там был он сам. Ракурс изменился, и вот он был напротив Ракель, а та глядела сверху вниз на него. Его ноги оказались задраны кверху и в стороны, а девушка пристроилась между ними.
— Пора натянуть свадебное «колечко», — сказала она, сильнее развела его колени своими руками, наклонилась к нему лицом.
Она улыбнулась, закусила губу, и мир вокруг завертелся. Ракель, взмокшая, с распущенными волосами, успевшими сваляться, сжала зубы. Девушка изо всех сил концентрировалась, делая с ним что-то прямо за краешком поля зрения, стонала всё громче и громче, пока не вскрикнула, а сон в тот момент окрасился белым.
Он проснулся в номере отеля и обнаружил, что Ракель там нет. Сегодня они не виделись. Парень не чувствовал её запаха и тяжести на кровати и — что говорило об её отсутствии ещё красноречивее — ему ничто не забило глотку и не оставило лицо на мокром месте. Пусть Ракель была ужасом во плоти, совсем другое дело оказалось спать с ней: она была мягкой, и он любил при этом гладить самые выгодные её части тела, в частности, её лобок, с которым та ничего не позволяла ему сделать, пока бодрствовала. Он даже её дырочку потрогал и видел, что девушка завелась, — так что ей такое бы понравилось… но он бы не посмел хоть как-то упоминать анальный секс. Как-то парень даже схватил лежачую «игрушку для игр» Ракель, а та затвердела в его руках, и он массировал её, пока девушка не издала вздох и не запачкала простыни липким выстрелом, а он сам не знал, зачем, — особенно когда в полудрёме Ракель обернулась и в награду поцеловала его. Впрочем, парень потом заплатил цену: дальше ему было такое делать некомфортно, а каждую ночь «простоя» Ракель просыпалась накормить его полуночным перекусом, неважно, спал он в это время или не спал. Однако сейчас её рядом не было. Ему нужно было выбросить мысли о девушке из головы, и он знал: единственный способ — пойти и лицом к лицу разрешить это с ней.
Той ночью, сначала выпив кое-что покрепче, он заглянул в телефон посмотреть адрес. Она сказала ему, где живёт, на случай, если захочет «приятно провести время», будто бы такое числилось в его списке приятного времяпровождения. Он добрался до здания, где та жила, с на удивление чистенькими полами и стенами, — хотя уже начинал терять смелость, когда подошёл к парадной двери. Отыскав её имя в табличке, он нажал соответствующий звонок.
Парень подождал, но ответа не последовало. Тогда он позвонил снова. Через несколько секунд с огоньком включился динамик.
— Кто там? — раздался непринуждённый и радостный голосок.
— Это я, — ответил он.
Парень ждал в ответ сухой голос или хищный тон, но на удивление ответа не последовало вовсе. И огонёк, и динамик выключились, но дверь тоже не поддавалась. Ожидание оказалось безуспешным.
Дверь лифта распахнулась, и из него вышла Ракель в ночнушке. Она подошла к нему вприпрыжечку, что никак не мешало производить впечатление хищника, и он вдруг почувствовал себя загнанным в ловушку в маленьком подъезде.
Девушка открыла ему дверь и сказала следовать за ней. Лифт уже уехал, вместо него она повела его на лестницу. Пока парень поднимался следом за ней, она рассказывала ему, как прошёл её день. Ночь выдалась удачной: он не пил очередной её залп за другим в кабине лифта, а вместо этого наблюдал за её восхождением по пролётам.
— …А потом я подумала: дай-ка спущу тебе в глаз, будешь, так сказать, спать и видеть мой выстрел.
Он потряс головой:
— Чего?
— Ты не слушал, да? — сказала девушка, а его молчание стало знаком согласия. — Теперь иди поднимайся впереди.
Он вздохнул и обогнал ту на лестнице.
— Куда идём? — спросил парень.
— Ещё пролётик, — сказала она слишком уж елейным голоском: он знал, что теперь девушка пялилась на него.
Она снова обошла его на нужном этаже, и парень заметил на ходу, как её ночнушка натянулась теперь на теле. Девушка вынула ключ… неизвестно, откуда, — потом открыла дверь в конце коридора, к сожалению, уже в слишком для него знакомой ситуации.
У неё дома он обнаружил, что горели лишь настольные огни. Не успел парень закрыть дверь, она навалилась на него, прижала к двери и поцеловала в губы.
— Я так тебя хотела, — сказала девушка с неожиданным для него вожделением в голосе.
Девушка сверлила его взглядом, пока её руки исследовали его тело, что делали инстинктивно и его руки. На секунду самолюбие в нём зажглось слабым огоньком, но тут же исчезло. Кстати об исчезании предметов, он нащупал член Ракель под её ночнушкой и уже был готов подавлять будущие рвотные позывы. Он слишком хорошо знал девушку и понимал, что это не кончится, пока хоть разок его не посетят «спермотики в животике», с чем он смирился. Парень задумался, не случится ли их последний раз прямо у двери, потому что, судя по Ракель, всё к этому и шло. Он не слишком-то возражал, потому что уже понял, что, если взять на себя труды, она позволить ему самому задавать ритм, а тогда он мог заставить её кончить куда быстрее, чем она бы себе позволила. Он подумывал упасть на колени, но нужно было произнести вступительные слова.
— Э, и я по тебе скучал, — сказал парень, чтобы не идти ненароком на конфликт.
Она подняла бровь и провела пальцами по его каменному члену, который он только что сам заметил. Если сейчас её не слишком раздражать, можно было ждать, что Ракель будет приятнее и лучше идти на уступки, но… парень ведь пришёл не просто так.
— Я хотел кое о чём с тобой поговорить.
— Ладно, — сказала она, прижимая к себе его руку, как делала часто, — когда потрахаемся.
«Потрахаемся? — подумал он. — Не о чем волноваться», — решил он. Она часто его трахала в рот, но ничего страшнее уязвлённой гордости и боли в горле это не сулило.
— Я пришёл специально, чтобы поговорить, поэтому давай остальное потом.
Улыбка Ракель не изменила.
— Ты пришёл сюда не разговаривать, как бы ты там себя ни убеждал, — сказала она, прижимая ладонь к его паху, — но ладно, подыграю тебе.
Он набрался решимости:
— Не важно, что ты там расскажешь моей девушке. Если мы так продолжим, то последнее слово теперь должно быть за мной.
«Нет, не то говорю, — подумал он. — Я должен сказать, что всё кончено».
— О, значит, можно будет ей рассказать? — спросила Ракель, а дьявольская улыбочка на её лице вселяла в него беспокойство.
Когда она злилась, можно было и не заметить, как окажешься подвешен на верёвке кверху ногами, а она будет долбить тебя в рот. Это парень знал по своему опыту.
— Делай что хочешь, — настаивал он, не сдавая позиций. — Мне всё равно.
— Очень здорово, — сказала она, выпуская его, прежде чем уйти и исчезнуть в другой комнате, — я ведь так и сделала.
