Прошло уже тридцать лет, а я до сих пор вижу его глаза, огромные и ясные голубые глаза Джорджа Доусона, его улыбку, которая всегда казалась мне чересчур смазливой, и слышу его заливистый смех. Я часто вспоминаю, как летом мы наперегонки мчались на стареньких велосипедах к большой про- точной реке, которая оставалась холодной даже в самый жаркий день. Там, побросав велосипеды, мы забирались на наше огромное старое дерево, и устроившись на самом удобном толстом суку, мы часа-ми сидели, рассказывая друг другу удивительные истории и делясь секретами. Сколько нам тогда было-десять, двенадцать? И не вспомнить уже. А наше дерево все стоит на том берегу, я был там недавно-нужно было о многом подумать, многое вспомнить. Я давно женился, уже старею потихоньку; моему старшему сыну столько же, сколько было тогда Джорджу (кстати, его и зовут так же). Я- Марк Олдфилд. Джордж был моим лучшим другом, и в память о нем я пишу эти страницы.
***
Уроки в среду закончились позднее обычного, и теперь школьники нетерпеливо толкались в раздевалке, стремясь поскорее покинуть школу и заняться своими обычными делами. Кругом стоял невообразимый шум. Джордж неспеша одевался, глазея в окно на школьный двор, ярко залитый солнечным светом и наполненный щебетом высыпающей из дверей школы детворы. Строгие серые стены этого частного учебного заведения не казались такими унылыми теперь, когда вечернее солнце раскрасило их в нежно-розовые и золотисто-оранжевые тона, а весенний теплый ветер игриво шелестел в позолоченных солнцем кудрявых макушках гигантских вековых тополей и развесистых каштанов. Марк, уже одетый, подкрался, ткнул его в спину и крикнул : Эй, парень!Ну, ты идешь?
- Иду, -ответил Джордж, на ходу застегивая курточку. Мальчики спешно вышли из школы, чтобы немного поболтать по дороге. Они собирались сегодня сгонять на велосипедах к реке, чтобы покормить рыжих проворных бельчат, которые всего лишь пару дней назад начали выбираться из гнезда, пока их пушистые родители занимались добычей пропитания. Джорджу безумно нравились их чрезвычайно милые, хитрые остренькие мордочки. Марк шел и пинал облезлым ботинком помятую жестяную банку от Кока-колы. Его мягкие волосы цвета спелой пшеницы выбивались из-под потертой синей бейсболки с эмблемой школьной футбольной команды.
- Слушай, наша команда играет завтра с Честерз, приходи, посмотришь. - сказал Марк, и в его выразительных карих глазах блеснул озорной огонек. Он стремительно пнул банку под новенькие начищенные ботинки Джорджа так, что тот едва не упал. Марк подхватил своего друга за воротник куртки и, поставив на ноги и рассмеялся:
- Ну когда ты, наконец, среагируешь хотя бы на одну подачу?Никогда не видел такого безнадежного растяпу, как ты. Ну что бы ты без меня делал?
- По-крайней мере не растянулся бы не дороге. Ну не нравится мне твой футбол!Лучше бы ты в гольф играл или хорошую музыку слушал;-проворчал Джордж. Впрочем, он не сердился на Марка. Они шли домой по шумной широкой улице, изобилующей различными лавочками и магазинчиками и пестрящей рекламными вывесками, яркими зонтиками уличных кафе и манящими афишами кинотеатров. Марк любил останавливаться у таких афиш, на которых красовались страстные полуобнаженные красавицы в объятиях мужественных джентельменов, в большинстве своем жгучих усатых брюнетов. А Джордж больше предпочитал те, с которых на прохожих злобно скалился какой-нибудь бледный Дракула или чудовищная акула со следами человеческой крови на страшных зубах. Но спорить из-за вкусов им не приходилось, потому что тринадцатилетних оболтусов не пускали на взрослые фильмы. Правда, они все равно ухитрялись беспрепятственно смотреть большинство подобных новинок у Марка. После школы мальчишки постоянно торчали у него дома. Его родители вечно пропадали на работе, припрятав перед уходом все то, что не должно было попасть на глаза падкого на запретные плоды мальчишки. А Марк, притащив с собой после школы приятеля и отправив младшую сестренку к подружке, доставал из давно обнаруженного им тайника запретные кассеты и журналы, и, чрезвычайно довольный собой, спокойно смотрел в компании Джорджа на голых красавиц или на жуткие кровавые сцены. А потом они вдвоем складывали позаимствованные вещи в тайник, настолько точно распологая их в былой последовательности, что их искусству позавидовал бы любой детектив. Подобные фильмы их чрезвычайно забавляли. Это была их с Марком тайна. А потом Джорджу снились кошмары, и его родители все не могли понять, почему их спокойный, уравновешен- ный, благополучный мальчик частенько спит при включенном свете. Зато Марку все чаще снились сны совсем другого содержания. Подобное самообразование очень скоро принесло свои плоды-уже через год он вовсю увивался за девочками, а чаще они сами увивались за ним, потому что Марк был одним из лучших футболистов школы. Кроме того, он выглядел довольно развитым физически для четырнадцати лет, в отличае от Джорджа, который благодаря изиащному сложению, слишком смазливо- му для мальчишки лицу и огромным печальным голубым глазам, сияющим из-под отросших темных локонов, больше походил на девочку. Фильмы, которые они смотрели с Марком, он находил забавны- ми, но не более. Как и отношения с девочками. Марк по-дружески посмеивался над другом, считая, что он не дорос до девочек или просто стесняется их. И уж полное недоумение у него вызывали обиды Джорджа, если он отправлялся гулять с подружкой. "Ты, как собака на сене, ни себе, не людям!"- возмущался он, глядя на расстроенного чуть ли не до слез друга;"Сколько раз я предлагал тебе пойти на двойное свидание? Ты всегда отказываешься, а потом обижаешься!" Джордж и сам себя не понимал, он только чувствовал, что девочки ему совершенно безразличны и что он отчаяно ревнует к ним Марка, который стал таким красивым!Марк был самим совершенством в глазах Джорджа- прирожденный лидер, смелый, сильный, отчаяный, и... красивый!Он выглядел старше своих четырнадцати лет, в то время как Джорджу можно было дать не больше двенадцати. После тренировок, в душе, он все чаще завороженно смотрел, как Марк встряхивает мокрыми белокурыми волосами под прохладными упругими струйками душа; все чаще он не мог оторвать взгляда от загорелого тела с начавшими угадываться в его мальчишеской гибкой фигуре мускулами ;любовался его стройными ногами и... Джордж с ужасом понял, если Марка тянет к девочкам, то его тянет к Марку. Желание проснулось в нем, но не так, как у всех его сверстников. Он понял, что для него привлекательно только мужское тело и что он не иначе как влюблен в Марка. Вместо желания обладать женским телом он хотел, чтобы им обладали;он сам хотел принадлежать мужчине. Во всяком случае, он так чувствовал, и ничего не мог с собой поделать. Эти мысли шокировали и пугали его, а желание быть девочкой с каждым днем усиливалось, и вскорее он начал совершенно подсознательно, а затем и сознательно перенимать и копировать их поведение. И тогда Джордж понял, что он -самый настоящий гомосексуалист. Одна только мысль об этом казалась ему невыносимой- он боялся и думать о возможной реакции родителей, Марка, однокласников и всего мира на подобный факт. Джордж хорошо знал, как большинство людей относятся к геям. Но самым трудым было признать себя, Джорджа Доусона, извращенцем. "Как только все узнают, они навсегда вознинавидят меня, все. Я останусь один, наедине со своим горем. Уж лучше держать это за семью замками и никогда, никогда не снимать маску!"-думал Джордж, и его сердце разрывалось от боли и страха. Всеми силами он старался перебороть и скрыть свою порочную наклонность, которая наоборот, усиливалась с каждым днем. Особенно трудно ему было с Марком. Джордж больше не мог выносить его близости, его дружеских тычков и похлопываний, а еще хуже-его отношений с девочками. И тогда он стал избегать Марка. Марк, абсолютно теряясь в догадках, всеми силами старался выяснить, что происходит с другом, но тот постоянно отталкивал его и последнее время даже не желал видеть. Видя, что от его стараний Джорджу только хуже, Марк решил пока оставить его в покое. Так продолжалось довольно долго. До того дня, когда во время тренировки Джордж повредил ногу. Ему на помощь поспешил учитель, и Марк, который не спускал с него глаз всю игру. Осмотрев ногу, учитель сказал: -Что-то не нравится мне твоя нога, парень. Ну-ка, пошевели ей. Джордж попробовал сделать это, но боль была слишком сильной. Он сидел на скамейке и безразлично смотрел на поврежденную ногу. Марк стоял рядом и ждал указаний. - Марк, Джордж, одевайтесь и немедленно отправляйтесь к школьному врачу, пусть он осмотрит ногу. Мне нужно вернуться на поле. Когда учитель наконец удалился, Марк присел рядом с Джорджем. С минуту они оба молчали, не зная, с чего начать. Марк посмотрел на Джорджа, который уставился в пол и смущенно молчал. -Ты слышал?Пойдем-ка, парень, -решительно сказал Марк и помог Джорджу встать, дав ему руку. -Марк, по-моему не стоит, нога не болит;-попытался возразить Джордж. -А по-моему, ты едва идешь, и у тебя нет никакой необходимости обманывать меня. Какого черта ты чудишь?-разозлился Марк. Он буквально приволок Джорджа в душ и плюхнул на лавку. -Ну что с тобой происходит, Джордж?Неужели ты считаешь, что я такой дурак и не вижу, что с тобой что-то не так?Мы же лучшие друзья, Джордж!Ну почему ты мне не доверяешь?-сказал Марк, придви- нувшись нему. Джордж поднял глаза: -Я доверяю тебе, Марк. Ты мой лучший друг. Ты всегда был для меня лучшим... -Ну, тогда все в порядке. Сам решишь, когда рассказать. Подожди, дай я сам посмотрю-сказал Марк, устав допытываться. Он уселся на корточки перед другом и начал прощупывать повреждение. -У меня уже было что-то вроде этого год назад, я наложу тебе эластичный бинт, у меня есть с собой. -сказал Марк и почувствовал, как вздрогнул и напрягся Джордж от его прикосновения. -Ты чего это шарахаешься, как от чумы?-удивился он, внимательно посмотрел на друга, достал бинт и начал бинтовать ему ногу продолжая сосредоточенно наблюдать за Джорджем, который готов был сквозь землю провалиться от стыда. И вдруг голове Марка молнией промелькнула догадка. - А теперь ты можешь потихоньку ходить. Раздевайся и иди под душ!Ну, что ты на меня уставился?-скомандовал он. Джордж, как послушный ребенок, снял одежду и отправился под душ. -Ты чертовски смазливый, Джордж. Почему тебе не нравятся девчонки?; -спросил Марк и провел тыльной стороной ладони по животу друга, потом хлопнул его по ягодицам, почти уверенный в своей догадке. -Не трогай меня, не трогай, пожалуйста, Марк!-взмолился Джордж, едва не плача от стыда. Марк пристально посмотрел на Джорджа и, встретив горящий взгляд огромных голубых глаз, сказал: -Хорошо, я не буду, только не волнуйся. И, стащив влажную форму, совершенно обнаженный, встал под чуть теплые струи, нежно обвивающие его прекрасное тело. Джордж уже ничего не мог поделать с собой, и ему хотелось убежать, пусть даже таким вот голым и беспомощным;только бы он не увидел его позора! Он уже рванулся к двери, но Марк вдруг резко повернулся, в два прыжка догнал его, остановил, взяв за плечи и тихо спросил: -Ты можешь сказать мне, что с тобой происходит, Джордж? Скажи мне, я же твой друг и останусь им, что бы это не было, понимаешь? Джордж стоял, ослабший и дрожащий, опустив голову и спрятав глаза, которые застилали слезы и жгучий стыд. Марк опустил глаза и увидел то, что бедный Джордж так отчаянно старался скрыть. -Ты так и не скажешь мне правду, Джордж?Говори, черт возьми! Он пару раз встряхнул его, и, поняв, что ничего не добьется от парня, сказал: -Хорошо, тогда я сам скажу: ты гей. Ну конечно же, как же я раньше не догадался... Из глаз Джорджа брызнули слезы, и он, жалобно всхлипывая, сказал: -Я не мог сказать тебе об этом, не мог... Я и сам не знал!Ты.. ты теперь ненавидишь меня? -Ненавижу?За что?Ты дурак, Джордж, это не твоя вина! Джордж, я по-прежнему твой друг, слышишь?Я всегда буду твоим другом, ты должен знать. -говорил Марк, встряхивая всхлипывающего Джорджа. -Просто не говори об этом никому. Я никогда не делал ничего, ну, ты понимаешь.... -Разумеется. Успокойся. В общем-то, я не так уж удивлен тем, что... Ну, ты всегда был слишком смазливым, и потом, никаких отношений с девчонками, и... ну, все такое. Чего стоит один твой взгляд, когда я тебе ногу бинтовал!Слушай, Джордж, да на свете полно голубых, не один же тытаким уродился... В общем, не расстраивайся. Да брось ты рыдать!Это не конец, все наладится, поверь мне! Нога вскорее зажила. Влюбленность ушла так же незаметно, как и пришла. Марк хранил секрет и никогда больше не упоминал о том, что знает. Он остался для Джорджа очень близким другом, готовым прийти на помощь в любую минуту. Однажды вечером, возвращаясь от Марка, Джордж увидел гея, переодетого в женское платье. Он еще никогда не встречал настоящего гея. Этот человек- такой же, как я!-пронеслось в его голове, и Джордж незаметно последовал за ним, движимый любопытством. Долго идти не пришлось-пройдя всего пару улиц, гей вошел в дверь ночного клуба. Джордж не решился последовать дальше. Он только заглянул в переливающуюся неоновыми огнями витрину с осторожностью молодого зверька, почувствовавшего запах приманки. С тех пор он стал втайне наряжаться в женскую одежду и сам себя за это ненавидел. Джордж начал отпускать волосы, и никто этому не удивлялся, зная его одержимость современной музыкой, как и у большинства мальчиков его возраста, и не подозревая об истинной причине. Наряжаясь и глядя в зеркало на собственное отражение, он с удивлением обнаруживал, что его невозможно отличить от девчонки. В небольшой английский городок пришла солнечная и ветренная весна. У Марка появилась любимая девочка, с которой он проводил все время. Любовь была повсюду- на каждом шагу можно было встретить прогуливающиеся, держащиеся за руки и целующиеся влюбленные пары. Вся природа была пропитанна любовью-даже у каждого животного и птицы была своя пара. Глядя на пробуждение природы и на любовь, царившую повсюду, Джордж чувствовал себя изгоем, которого любовь всегда обходит стороной. Он так хотел любви, но не знал, где ее искать. Вообще-то знал. Но не был уверен, что найдет в подобном непристойном заведении свою половинку, а не партнера для секса. Он еще никогда не чувствовал себя настолько одиноким и несчастным, в одиночку влакущим тяжкий груз своей постыдной тайны. Жизнь в маске становилась невыносимой, и однажды вечером он ушел, чтобы найти то, в чем так нуждался.
