Я повторил процедуру. Павлуша напряг живот и слегка выгнул спинку.
- Что? Хватит?
- Да, хватит, наверно, - тихонько проговорил мальчик.
- Ну давай последнюю, и всё, головой в диванчик уткнись, - сказал я.
Павлик выполнил моё распоряжение, и я закачал в него ещё грамм двести мыльной воды. Потом заткнул ему попу пальцем и приказал постоять так несколько минут. Затем велел моему проказнику встать на ноги и попрыгать на одном месте, чтобы вода у него внутри получше всё промыла.
- Ну ладно, иди просирайся.
Проводив взглядом своего красавчика в туалет, я взял за руку Дашу и подтянул её поближе к себе.
- Так, ну что, принцеска?
- Эй, это я принцеска! - шутя обиделась Слава.
- Вы обе мои принцески любимые, - улыбнулся я, - но по попе сейчас вот эта вот принцеска у меня получит.
Разложив Дашку у себя на коленях, я положил ладонь на её попу, и принялся не торопясь, медленно разминать, разогревать нежные ягодички дочки. Потом слегка пошлёпал по ним ладошкой. Затем начал шлёпать сильнее.
- Э, это что, разогрев? Или порка уже? - недовольно проговорила Дашка.
- Да порка, порка уже. - улыбнулся я. - Не бойся, я засёк время.
С этими словами я принялся с силой лупить непослушную девчонку ладонью по заднице, от чего Дашка заёрзала и начала извиваться. Минуты через две я решил сменить позу - положил её лобком к себе на бедро так, что обе дочкины ножки оказались по разные стороны от моего колена. Взяв в руку заранее приготовленный деревянный паддл, я не торопясь, смачно стал охаживать им раскрасневшуюся жопу 18-летней школьницы. Терпевшая до этого момента Дарья начала, наконец, попискивать, а потом и заголосила:
- Ай! А! Пап, не надо!
Время экзекуции уже почти подходило к концу, и поэтому я, отложив паддл в сторону, решил немного успокоить дочку перед финальным аккордом (под конец я собирался дать ей хорошего ремня) .
- Тихо-тихо-тихо, маленькая моя, - я погладил дочурку по попке и медленно, осторожно, полез пальцами к её пипиське. Девочка начала всхлипывать:
- Всё уже?
- Нет, не всё. Сейчас Павлик придёт, и я ремешка ещё дам тебе.
- Ну па-а! - чуть ли не рыдая, заныла Дашка.
- Что "па"? Пять минут не кончились ещё, - я слегка раздвинул пальцами губки моей девочки и немного пощекотал там.
- Ай, ну пап! Ну не надо ремня, пожалуйста! Я осознала уже!
- Ты и месяц назад "осознала уже", и до этого "осознавала". - я улыбнулся. - Всё, хватит ныть. Сейчас уже Павлик придёт. Становись пока на диван, на коленки.
Я помог дочке принять нужную позу на диване - поставив её на колени, велел Даше раздвинуть пошире ноги и опереться руками о стену. Приказал оттопырить как можно сильнее попу. Потом засунул ей туда небольшой наконечник от клизмы.
- Ну па, не надо!
- Не бойся, я не собираюсь трахать тебя туда. А кстати, почему не надо? - поинтересовался я. - Попка болит?
- Нет, - всхлипнула дочка, - я просто не хочу часто, чтоб дырка у меня раздолбанная была.
- А, ну ладно.
Вскоре к нам присоединился вернувшийся из туалета Пашка.
- Попу помыл? - спросил я.
- Да.
- Ну становись тогда рядом с Дашкой, точно так же.
Сынишка послушно встал рядом с сестрой на диване, ближе ко мне.
Слегка помяв и похлопав оттопыренную попку сына, я взял в руки тяжёлый виниловый ремень. И, замахнувшись, хряснул им для начала по жопе Дашки. Доча дёрнулась и заныла, Павлик тоже испуганно вздрогнул - прикол заключался в том, что мои нашкодившие котята не знали, на кого из них ремень приземлится в следующий раз. Я с наслаждением, с расстановочкой принялся охаживать молодые упругие задницы. Детки дёргались, извивались всем телом и то и дело тихонько вскрикивали.
- Ай, пап, ну хватит уже! - не выдержала, наконец, Дашка. - Что, пять минут не кончились что ль?
Дочка принялась усиленно, одной рукой, растирать свою исполосованную задницу, и я заметил, что по раскрасневшимся щекам у неё катятся слёзки.
- Ну ладно, маленькая моя, - я сжалился над Дашунькой, хотя её пять минут ещё не закончились, - сейчас я ещё раз пять тебе всыплю, и всё. Приготовься.
Даша убрала руку от попы.
- Считай, - приказал я.
- Раз! Аааа! - девушка задёргалась в конвульсиях и сильно, как кошка, выгнула спину.
- Попу оттопырь. Считай дальше.
- Папочка, не надо так силь... АААААЙ!! Два-а-а! - доча начала судорожно хватать ртом воздух, обливаясь слезами.
Ремень с силой опустился на её попу в третий раз.
- Три! Ааааа! Четыр-ре!! - Дашка уже почти визжала, то пытаясь прикрыть зад рукой, то отдёргивая её обратно.
- Пять! ААААААА!!! - от последнего удара моя маленькая двоечница свалилась с дивана, свернулась калачиком и принялась, хватаясь за задницу, кататься по полу.
- Так, ну хватит уже. Отползай к стенке, - скомандовал я.
Продолжая рыдать, Дашка отползла к шведской стенке и встала лицом к ней на коленки, заложив руки за голову - как и положено делать в таких случаях непослушным выпоротым шлюшкам.)
Настала очередь Павлика. Взглянув на часы, я смачно влепил ему пару раз ремнём по жопе, отчего пацан прерывисто задышал и даже слегка пискнул. Потом я начал обрабатывать его задницу не очень сильными, но всё же весьма болезненными частыми ударами - сынульке ничего не оставалось, кроме как извиваться, вертеть попой и шипеть полушёпотом: "Аа! Аа-а! Ай больно! Ааа!".
Поласкав немного пашкину попку свободно висящим в воздухе ремнём, я посмотрел на сидевшую в кресле Славку. Оказывается моя старшенькая, похоже, уже давно залезла себе рукой под юбку и вовсю там наяривала, закусив нижнюю губу и лаская себе свободной рукой сиськи.
- Вот сучка блин, - улыбнулся я, - сейчас ты получишь всё-таки у меня!
- За что?! - улыбнувшись и не отрывая полуприкрытых глаз от брата, простонала Мирка.
- За развратное поведение, - я подошёл к Славке и глубоко засосал её в губы. Естественно, я шутил - я никогда не наказывал детей за подобные вещи и не собирался этого делать.
- Ну ладно, сейчас я с этим закончу...
Вернувшись к Пашке, я задвинул ему в попу маленький вибратор, включил его на среднюю скорость и снова принялся стегать ремнём раскрасневшуюся задницу сына.
Через минуту мальчишка постанывал уже в голос, а под конец отведённого ему времени вообще заскулил, как девчонка. Влепив ему напоследок несколько раз со всей дури паддлом, я оставил паренька кайфовать в той же позе, и подозвал к себе слегка успокоившуюся уже Дашку.
Девочка подползла ко мне на коленях.
- Ну что, всё? Успокоилась уже немножко, маленькая моя? - сев на диван, я поставил дочку у себя между ног и, нежно обняв её, прижал к себе. - Ну всё, всё, зайка моя, не плачь, успокаивайся давай. Хватит хныкать, успокаивайся. Ты ж заслужила это?
- Да, папочка, я заслужила, я постараюсь никогда больше так не делать! - всё ещё всхлипывая, проговорила, как я её учил, девочка. - Прости меня, пожалуйста.
- Я и не обижался на тебя, и не злился, не плачь. - говоря это, я ласково гладил дочку по волосам, по спине, по попке. - Ну что? Всё? Успокоилась уже? Ну давай тогда, сделай то, что ты папочке своему обещала.
Дашенька послушно наклонилась, вытащила из штанов мой давно уже вставший член и взяла его в ротик.
- Вот, умничка. Соси давай, шлюшка моя маленькая, возьми поглубже...
"Мириться" таким образом, при помощи секса мы начали однажды совершенно спонтанно - причём инициаторам этого выступила именно Дашенька. Когда-то, стоя вот так же передо мной после порки на коленях и извиняясь, она вдруг неожиданно поцеловала через штаны мой член и предложила: "Папочка, давай я пососу у тебя, чтоб ты на меня не обижался!". Идея всем понравилась, и с тех пор мы нередко заканчивали физические наказания такими вот "примирениями" - но, естественно, только если этого хотели сами дети, я никогда не использовал секс в качестве наказания.
Бурно кончив в рот Дашке, я велел ей обсосать и облизать мой член, и разрешил немножко подрочить перед тем, как сесть на меня сверху. Славка в кресле тоже вскоре кончила, сразу же принялась мастурбировать по новой, и я подумал про себя, что отшлёпать её за такое "развратное" поведение всё-таки не помешало бы.)
