19.
Наверное, это у парней затянулось, поскольку, когда я уже выспался и встал, пацаны по полной сопели. Потом встали родители. Мама, хоть и пыталась скрывать свои эмоции за маской, всё же смущалась, встречаясь со мной взглядом при свете дня. А вот папа был весел и добродушен, как будто ничего особенного вчера не произошло. Он видима тоже чувствовал её напряжение, поскольку вручил маме бокал вина «от головной боли и тягостных раздумий», а сам взялся готовить завтрак, что-то напевая под нос. К папе присоединился и я, работая на подхвате.
- Буди парней, через десять минут всё будет на столе. Путь поедят, пока горячее, - скомандовал отец маме, которая, не зная чем заняться, любовалась пейзажем за окном, потягивая вино.
Мама ушла, но время шло, а из комнаты пацанов не доносилось никаких звуков.
- Что там она? Не пошла будить? Может в ванной? Ну ты тогда сходи, - задумчиво проговорил папа, перемешивая лопаткой сковороду со своим любимым блюдом. Он его называл мамалыга, хоть ничего общего с кукурузной кашей оно и не имело. Так отец называл любое блюдо, не имеющее названия и готовящееся из всего, что найдётся в холодильнике.
Я подошел в двери и застыл. Мама стояла у компьютерного стола и рассматривала фотографии Колькиной матери, которые пацаны забыли убрать в ящик. Иногда поворачивала голову в сторону парней и негромко сообщала, что пора вставать, но это не вызывало никакого эффекта. Хотя… часть Кольки всё же встала, выпирая бугром из-под простынки, которыми мы укрывались в честь летнего времени года. Наконец этот бугорок привлёк и мамино внимание. Она оглянулась на свернувшегося калачиком Пашку и подошла к Колиной кровати. Присела, потеребила его светлые вихры, ещё раз тихо сказала, что пора вставать, и сунула руку под простыню. Сразу же безошибочно нащупала его член, пару раз провела по нему рукой. Снова оглянулась на Пашку, потом на дверь. Мне пришлось спрятаться, чтобы она меня не заметила. В это время папа заметил меня, подглядывающего из-за двери и явно заинтересовался.
Когда я снова выглянул, мамина голова скрывалась под простынкой и мерно ходила вверх-вниз. Звуков почти не было слышно, но и тех хватило, чтобы лохматая голова Пашки, лежащего напротив, поднялась над подушкой и сонно рассматривала, торчащую в его сторону, женскую задницу, чуть прикрытую коротеньким халатиком. Сонливость как ветром сдуло, когда он понял, что происходит. Пашка тут же поднялся на ноги. Член его, по-утреннему задорно, торчал. Мама вздрогнула, когда он встал позади неё на колени, приподнял халатик и взялся за ягодицы, ища вход. Но этим и ограничилась, не прекратив движений и не пряча от пацана свою круглую задницу. И парень не заставил себя ждать. Мазнул головкой по расселине, раскрывая её и задвинул член внутрь, сразу же набирая высокую скорость.
Я оглянулся. Папа стоял рядом со мной, заглядывая в комнату поверх моей головы.
- Выключи газ, чтобы не пригорело, - шепнул он мне.
Хоть это казалось не справедливым, поскольку готовкой занимался он, но я не стал спорить. Когда папа перемешивал последний раз я не знал, поэтому решил, чтобы не испортить блюдо ещё раз качественно его перемешать, и только потом выключил конфорку.
Вернувшись к своему наблюдательному пункту, папы там уже не обнаружил. Из-за двери доносились стоны матери и шумные выдохи отца. Так и оказалось. Вместо Паши, в маме шуровал своим членом отец, держась за задницу и с силой пихая свой зад навстречу маминому. Мамина голова так и пряталась под Колькиной простынкой, но уже не двигалась. Видимо тот уже кончил. Колька тоже уже не спал, очумело разглядывая композицию рядом с собой. А я достал член, и пользуясь, что на меня никто не обращает внимания, принялся дрочить, глядя на это безобразие. Потом подумал, что стоя этим заниматься не очень удобно. Входить в комнату, полируя член, почему-то в тот момент показалось неудобным, и я отправился в ванную.
Когда зашел внутрь, настигла новая мысль:
- Сейчас ведь вся эта толпа ломанётся сюда и надолго забьёт помещение. Можно же совместить приятное с полезным.
И я полез под душ, планируя помыться и удовлетвориться одновременно. Пока настраивал воду и перенастраивал член, который умудрился за это время упасть, в душевой появилась мама. Спокойно оглядела меня, держащегося за стоячий член и, мне показалось, даже слегка обижено спросила:
- А чего ты к нам не пришел? Не хочешь?
- Хочу. Просто там занято было, - ответил я. А что я ещё мог сказать?
Маму мой ответ успокоил, а может он и вовсе не имел никакого значения, поскольку она тут же без слов забралась ко мне и присосалась к члену. Конечно же, под её умелым ротиком, продержался совсем недолго. Правда в этот раз мне захотелось кончить не в ротик, а как вчера забрызгать маму. В последний момент я выдернул член и принялся дрочить. Мои брызги били в улыбающееся лицо моей милой мамочки, стекали по нему на объемную грудь, где безжалостно размазывались её руками и исчезали под струями воды в канализации.
20
Наверное, это было первое утро нашей новой жизни. После вчерашнего вечера и сегодняшнего утра началась новая жизнь. Причём, что странно, субординация совсем не исчезла. Пацаны, да и я, не взбрыкивали, когда родители заставляли нас прибраться, вынести мусор или просто шикали на нас, если мы слишком расшумимся. Но вот что касается сексуальных утех, тут мама почему-то готова была по первому зову идти ублажать мужское население нашего жилища. И если папе было достаточно кончить пару раз, обычно утром и вечером, то вот у молодой части населения писюны стояли почти безостановочно. Правда со временем сексуальных утех были проблемы. Так долго заниматься сексом, как папа, у нас не получалось. Кончали мы довольно быстро. Поэтому старались договариваться и идти к маме втроём, чтобы успеть разогреть её, а в большинстве случаев даже ещё и довести до оргазма. Тут приходилось использовать не только наши члены, но и языки с руками шли в ход. Со временем никто из нас уже не обращал внимания, если вляпается в чужую сперму, да и поцеловать маму после чужого члена не считалось чем-то невероятным.
Пашка, почти поселился у нас. Продолжались летние каникулы, и его родители были не против. Кроме того, парни несколько раз гоняли меня к нему домой, придумывая разные причины, почему у них не получается. Я первое время думал, что пока меня нет они что-то особенное устраивают с мамой, но что именно мне не приходило в голову, поскольку мама и так была полностью открыта к любым предложениям. Правду я узнал позже. Сначала удивляясь, что встречаю Пашкином доме только его рыжую сестрёнку. В первый раз мы с ней просто попили чай, долго расшаркивались на пороге. Я видел, что она чего-то ждет от меня, но что именно не понимал. На всякий случай клюнул её в щеку, имитируя поцелуй и одновременно боясь, что эта девушка обидится на меня.
Когда я был у неё второй раз, отправленный за компьютерным диском, пол дороги раздумывал, зачем нужна эта новая игрушка, если мы последнее время компьютер практически не включали, всё больше крутясь вокруг мамы. Но хоть Колька и отзывался о Лерке, что она нелюдимая и вообще говорить с ней не о чем, но мы почему-то быстро нашли с ней общий язык и я получал огромное удовольствие от походов в гости к Пашиной сестре. В этот раз, когда я потянулся поцеловать её на прощание в щёку, она неожиданно повернулась ко мне, и я чмокнул девушку в губы. Хоть она и ойкнула от неожиданности и даже покраснела до самых корней своих рыжих волос, до самого дома я надеялся, что этот нечаянный поцелуй был всё же не случайным.
В третий раз я уже сам вызвался сходить к ним в гости, когда Пашке позвонила мама и сказала, что нужно принести картошки и лука с рынка. Взмыленный я поднялся к ним на этаж, поставил пакеты и потянулся к Валерии с приветственным поцелуем. Всю дорогу я думал, как проверить захочет поцеловать меня девушка или нет. Что сказать? Что спросить? Но не нашел ничего лучше, как просто попытаться приобнять и поцеловать девушку в виде приветствия, безо всяких слов. К моему удивлению Лера не оттолкнула меня, а даже прижалась ко мне и подставила губы, но тут же отскочила и шепотом предупредила, что дома её мама.
Нас представили. Стало понятно от кого девушка получила в наследство свою пышную рыжую шевелюру. Но вот по росту мама была скорее миниатюрной, хоть и пропорционально сложенной. Пухлые губы и большие глаза тоже добавляли шарма этой женщине. Сразу вспомнился Пашкин рассказ, как он лапал её, лежащую рядом со спящим отцом. Пришлось перестать разглядывать женщину, чтобы не возбудиться окончательно.
Лера таких пошлых мыслей не вызывала, хотя я всё больше и больше думал о ней. Но тут было что-то другое. Хотелось говорить с ней. Смотреть в её зелёные глаза. Да и даже если мы просто молчали потеряв нить разговора, всё равно на меня накатывало какое-то умиротворение. А если случайно прикасались друг к другу, меня как молнией прошибало.
В этот день мы с Лерой впервые гуляли. Нет. Не как парень с девушкой, под ручку или в обнимку. Просто, когда я уходил Лера сказала матери, что пойдёт прогуляться. Я даже думал, что у неё своя компания и мы разойдемся, как только выйдем из подъезда, но девушка вдруг спросила, бывал ли я в их парке и предложила показать где он находится. Я, конечно же, не отказался. Мы просто гуляли по дорожкам парка и болтали, не смея даже прикоснуться друг к другу. А когда я провожал Леру домой мы впервые поцеловались с ней. Даже не знаю кто именно из нас приоткрыл сжатые губы. Чем больше думаю, тем больше мне кажется, что мы это сделали одновременно. И пусть это был не тот полный страсти с переплетением языков, которым меня целовала мама совсем недавно и всё же этот поцелуй был уже настоящим. Когда мы оторвались друг от друга, Лерка очумелыми глазами смотрела на меня и тяжело дышала:
- Пока? – спросила она.
- Пока, - ответил я и хотел снова обнять девушку, но где-то рядом лязгнул открывающийся замок, Лера тут же взялась за ручку своей двери, а я помчался вниз по ступенькам.
