Рука парня даже не дошла до края шорт. Она скользнула несколько раз снаружи-внутрь по бедру и двинулась обратно, к теплу самой интимной части моего тела. Она вновь легла мне между ног, но теперь не замерла, а слегка сжалась, подбирая мошонку и мягкий член в горсть.
Я едва не задохнулся. Я весь напрягся. Я закрыл на мгновение глаза.
Ладонь сжалась немного. Потом слегка стала двигаться. Сверху-вниз, из стороны в сторону. Совсем чуть-чуть. Парень тискал мои член и яйца, щупал их, ласкал. Совсем мягко, нежно, едва-едва.
Я был ошарашен и напуган. Меня била нервная дрожь. Я чувствовал себя последним извращенцем и в то же время беспомощным зверьком в сильных руках жестокого охотника.
А еще стучала мысль, что он теперь совершенно явственно ощутил, что у меня не стоит. И не встает в ответ на его ласки. Я ощущал стыд, что мой член не стоит:
А он продолжал водить ладонью мне между ног, иногда несильно сжимая все, что там было, а иногда начиная перебирать пальцами, чтобы ощутить мельчайшие детали. Он прощупал яичко, потом второе. Он сделал это так нежно, что боли я почти не ощутил. Он выделил мягкий отросток пениса и ощупал его. И вновь принялся несильно сжимать все это в ладони. И вновь водить рукой сверху вниз. И вновь тискать.
Я бросил взгляд на парня. Он смотрел мне между ног. Лицо его казалось спокойным и серьезным. Я смотрел на него, и вдруг вновь стал ощущать его красоту. В том странном положении, котором я был, я все еще был способен восхищаться красотой:
В этот момент меня вдруг осенило. Эти красные пятнышки на лице, раздувающиеся ноздри, дрожь губ - это все было не что иное, как возбуждение, страсть, желание. Он получал удовольствие от того, что ласкал меня между ног! Даже не смотря на то, что у меня не стояло! А может, то, что у меня не стояло, добавляло что-то особенное в его ощущения? Может, ему нравилось тискать мой мягкий член?
Этих мыслей оказалось достаточно, чтобы мои нервозность и страх на одно-единственное мгновение слегка ослабли. И в моем члене тут же появилось новое, такое знакомое ощущение. По пенису пробежала волна. Казалось, она не оставила после себя никакого следа, но уже вторая волна заставила член вздрогнуть.
Парень, конечно, почувствовал эту дрожь. Его ладонь замерла. Теперь он просто держал ладонь и ощущал кожей то, что происходило у меня в трусах.
Мой пенис уже ничто не могло остановить. Он уверенно наливался кровью, вытягиваясь в длину, твердея. Даже просто лежащей на нем ладони было достаточно, чтобы по нему пробегали спазмы, превращая мягкий отросток в твердую палку. Все произошло быстро, за какую-то секунду.
Парень вдруг убрал руку. Я удивленно посмотрел на него, и понял, что он пристально всматривается мне между ног. Я перевел взгляд и с ужасом увидел, что контуры члена явственно проступили через мягкую тонкую ткань. Шорты оттопырила ровная палка, лежавшая чуть наискосок, от неопределенной припухлости мошонки почти до самого пояса. При должном воображении по движению теней можно было себе представить возбужденные движения вытянувшегося цилиндра. Все это было видно, и он смотрел. И видел.
Часть 3. Я резко сел в кресле
Я резко сел в кресле, закрывая руками и корпусом столь откровенную картину. Мне было стыдно. Я почувствовал, что краснею. Осторожно оглянулся на него. Он смотрел на меня также спокойно.
Он некоторое время смотрел на меня. Потом повернулся в своем кресле ко мне вполоборота. И протянул другую руку, не ту, которой он меня трогал. Той, ближайшей ко мне рукой, ему было неудобно. Дальняя от меня рука не была ничем стеснена, могла двигаться как угодно, и он тут же этим воспользовался. В полной тишине эта рука прикоснулась к моему плечу и слегка на него надавила. Он хотел, чтобы я вновь откинулся на спинку кресла.
Я посмотрел на него. Он слегка, едва заметно улыбнулся мне. И опять надавил на плечо.
Меня била нервная дрожь. Я не понимал, что происходит. Я был совершенно опустошен своими собственными ощущениями. И еще - я вполне явственно чувствовал, как волны сокращений прокатываются по моему эрегированному члену.
Он слегка усилил свой нажим. И я поддался. В одно мгновение сдался. Расслабился. Откинулся на спинку кресла.
Он взял мою безвольную руку, все еще прикрывавшую низ живота, и опустил ее на сидение. Потом проделал это же с другой рукой.
Мы оба смотрели мне между ног, туда, где бесстыдно оттопыривала шорты твердая палка.
Ладонь погладила твердый цилиндр в моих шортах. Не спеша, мягко, нежно. Сверху-вниз. Сверху-вниз.
Меня прострелило острое ощущение удовольствия, смешанное с не менее ясным пониманием, сколь запретно, извращенно мое удовольствие. Мое тело невольно дрогнуло, слегка подавшись вперед, к сладостной ладони.
Я вдруг явственно понял, что сегодня, еще до сумерек, я лишусь своей девственности. В моей голове в одно мгновение родилась полная, окончательная уверенность, что я познаю секс, познаю его весь, во всем его разнообразии, познаю еще до того, как бабушка начнет вызванивать меня, недоумевая, почему я не появился.
Никогда не думал, что стану мужчиной с мужчиной: То есть: Я даже представить себе такого не мог:
Сколько раз я себе представлял свой первый настоящий, "большой" секс! Сколько разных ситуаций обыгрывал в воображении! Сколько разных лиц, фигур и характеров были в те моменты в моей голове! Но всегда это была женщина. Кто-то женского пола:
Я не сомневался, что этот парень трахнет меня, именно он меня, а не наоборот, и трахнет не один раз. И я знал, что это будет прекрасно, что это будет счастье и радость, и что все мои страхи - глупость, и все газетные штампы - глупость, и я не вспомню о них, а лишь пройду через наслаждение, наслаждение своим первым настоящим сексом, а потом снова, и снова, и снова:
Какие картины в тот момент вставали в голове парня? Догадывался ли он, что я только что отдался ему, отдался весь, без остатка? Видел ли он меня нагим, на кровати в своей спальне? Представлял ли он себе меня с едва спущенными шортами, прижатым где-нибудь в лифте? Или выпрямившимся перед ним где-то между лестничными площадками, выпрямившимся и позволяющим его коленопреклоненной фигуре колдовать над моей ширинкой? Или меня, пригнувшегося к какому-нибудь пеньку в глухом уголке парка?
Я в те мгновения не удивился ни одной из этих картин и не отторг ни одну из них.
Ладонь поглаживала мой член, все сильнее прижимаясь к нему. И в такт этим поглаживаниям напрягались мышцы моего живота, и мышцы моих ног, и мышцы моего зада. Что-то сжималось внутри меня. Что-то сжималось внутри члена. Что-то сжимало мое сердце. Что-то сжимало мое горло.
Картины полей за окном автобуса мельтишили слишком быстро, и я закрыл глаза. Я уже ощущал наслаждение, и поля мешали мне наслаждаться.
Тут я услышал голос парня. Тихий шепот, едва различимый за гулом мотора:
- Сдвинься в кресле вперед!
Я сначала не понял, что это говорит он. Потом понял, но удивился, с кем это он разговаривает. И лишь когда он повторил это еще раз, понял, что он хочет, чтобы я что-то сделал. В третий раз до моего сознания пробилось, что.
Я не сомневался ни секунды. Просто подвинулся вперед на сидении, опершись на самый краешек копчиком. Мой таз повис в воздухе. Я съехал по спинке и практически лег в кресле. Мои ноги не могли уместиться между сидениями, и мне пришлось раздвинуть бедра, широко раздвинуть. Одна моя коленка уперлась в стенку автобуса. Вторая - в ногу парня.
Я приоткрыл глаза и посмотрел, как прижимаются друг к другу наши колени. Потом перевел взгляд и со стыдом увидел, что бугор на моих шортах в таком положении выпятился со всей откровенностью, будто увеличившись в разы:
Пусть! Ну и пусть!
Я закрыл глаза и замер.
Ладонь появилась тут же. Она гладила теперь свободно доступный через ткань член, сжимала теперь свободно доступную через ткань мошонку, касалась теперь свободно доступный снизу зад. Она ласкала все, что могла достать, вобрать в себя, накрыть собой, и эти ласки отдавались во мне, заставляя дрожать мое тело. Все внутри меня напрягалось, и с каждым сокращением мышц я все больше погружался в сладостное забытье, поддавался вперед, все больше расставлял ноги, все больше стремился навстречу столь сладостной ладони.
Это был какой-то фантастический, совершенно сюрреалистический, не от мира сего танец наслаждения у меня между ног, танец в котором участвовали двое - мое тело и ладонь парня с соседнего сиденья. Я потерял всякое ощущение того, где я нахожусь, что делаю, даже кто я. В меня ударяли волны удовольствия, и я подавался навстречу их ударам.
Почему столь простые прикосновения производили такое действие на меня! Что-то подобное я сам проделывал с собой тысячи раз, но никогда и нигде я не ощущал ничего подобного. Будто всю жизнь работавшей на тихом шепоте колонке вдруг дали полный звук. Я был сметен, смят, раздавлен, разорван невиданным потоком удовольствия, обрушившегося на меня.
В какой-то момент я немного вынырнул в реальность. С моего члена вдруг исчезло столь сладостное давление, а внизу живота появилась полоска прохлады, и я приоткрыл глаза, с трудом разбираясь в том, что происходит вокруг меня.
Рука сместилась немного вверх и гладила теперь мой живот. Поверх футболки. И та подавалась за ладонью, обнажая полоску кожи над поясом шорт.
