- Святое причастие! - Управляющий панически боялся привидений, а укушенное мужское орудие тут же потеряло твердость.
- О, Gosh! [Господи! - англ. ] - Такого ужаса сердце замкового управляющего не испытывало никогда. - Пресвятая Троица! Господи, помоги!
"Никакие молитвы тебе, грешнику, не помогут! - подумал Инкуб. - Тут пахнет смертным грехом без покаяния, а мне продвижение по службе!" Из ранки на члене показалось несколько капелек крови.
- Все будете гореть в геенне огненной! Ты, отправишься туда очень скоро! - Призрак испускал холодный, как у Луны, свет.
Он брезгливо посмотрел на управляющего, а потом перевел взгляд на Джейн.
- Деда! - Джейн вдруг стало очень стыдно показывать призраку свое обнаженное тело, хотя при жизни она делала это регулярно.
От вернувшегося с того света покойника веяло жутью и могильным холодом. Юный мастер Джон не на шутку перепугался, наскоро натянул штаны и дал деру из потайной комнаты. "Станы священником, - думал он, - и ни один призрак не сможет жить со мной под одной крышей!"
- Стаффорд, заклинаю тебя адским пламенем, и твоим вечным спасением, - сказал призрак леденящим душу голосом, - выгони ее из замка! Дай ей денег и сделай так, чтобы эта женщина ушла! Иначе через нее осуществится проклятие! И ты, и сэр Шелли погибнут! А тебе, моя юная грешница, - он строго посмотрел на Джейн, - лучше всего уйти в монастырь! Молись за меня!
Призрак исчез. Вместе с его исчезновением кончилась и гроза. Замковый петух, ошалев от радости, закукарекал не вовремя, сократив пребывания призрака в подвале. .
- Deus facial salvam benignitatem vestram! - [Да пошлет Господь спасение твоей милости! - лат. ] - Джейн не стала ждать, когда обмочившийся управляющий придет в чувство, и, подобрав одежду, убежала из подвала. "Петуха завтра в суп отправят, на мои поминки! - подумала она, пробегая мимо птичника. - А сейчас Бегом отсюда!" - На ходу она старалась привести себя хоть в какой-то порядок. "Тут уж не до денег. - Мелькнула мысль. - Быть бы живой!
Похотливый управляющий был труслив, к тому же набожен. Выбравшись из подвала, он побежал доносить сэру Шелли о том, что на кухне работает настоящая ведьма.
** Глава четвертая. Сэр Шелли и прекрасная мавританка
В круглой комнате в угловой башне Сэр Шелли поселил свою новую игрушку. Маленькая комната была убрана в мавританском стиле: на полу лежал большой пушистый ковер, шелковые подушки, на стенах висели гобелены, изображающие охоту на львов и единорогов.
Зная, что заморский цветок любит тепло, сэр Шелли не жалел дров на камин.
Два серебряных подсвечника венецианской работы освещали убранство комнаты. Впрочем, ни гобелены, ни ковры не могли скрыть сырых камней и сводчатых потолков старого замка. Однако, не смотря на роскошь, комната больше походила не на обиталище прекрасной девушки, а на тюремную камеру. Сходство с темницей придавали и решетки на двух маленьких оконцах.
Былое предназначение кельи выдавало и ржавое кольцо, ввинченное в потолок с незапамятных времен. Эти стены помнили вопли, мольбы и слезы многих обитательниц этого замка и окрестностей.
- Ну-ка Канчита, хватит бездельничать! - Сэр Шелли был зол как черт: вот уже третий месяц он сидел дома и ждал вызова из Лондона. - Покажи господину, как танцуют наложницы для любимого господина! - Сэр Шелли, статный воин с седеющими волосами, орлиным носом, голубыми глазами, сверкавшими умом и живостью, решил поиграть с любимой наложницей.
Канчита, прекрасная мавританка, живая игрушка сэра Шелли, была стройна, как сосенка. Ходьба босиком с кувшином на голове выработала у девушки грациозную и легкую походку. Кожа, в отличие от бледнотелых англичанок была смуглой и гладкой на ощупь. К такой коже удивительно шел тонкий рабский ошейник из серебра, украшенный затейливой вязью по-арабски: "держи меня крепко, чтобы я не убежала". Все лицо было невыразимо прекрасно, но лучше всего был блеск черных глаз.
От мавританки пахло совсем не так, как от крестьянок и прочей замковой челяди. Старушка, данная работорговцем в придачу, регулярно мыла ее в корыте, выбривала все волосы и намазывала пахучим маслом.
"Из-за этой девочки я разорюсь на дровах! - Рассуждал сэр Шелли, любуясь танцующей наложницей. - Этот теплолюбивый босоногий цветок нуждается в тепле и... в порке! Хорошо, что я в Испании купил не только ковры, но и замечательный хлыст!"
Наложница, во время танца на ковре сняла шелковое покрывало и осталась в наряде восточной красавицы: зеленые шаровары, бежевую рубашку с короткими рукавами и цветастую безрукавку. Голову скрывало широкое покрывало с кистями. Впрочем, одетой девушка была недолго. Девушка танцевала, покачивая прелестными бедрами, и снимала одну деталь одежды за другой. Оставшись в одном ошейнике, она остановилась, ожидая дальнейших приказаний. К сожалению, на строгом лице хозяине не появилось улыбки. Наоборот, брови нахмурились, а середину лба пересекла глубокая складка.
"Нет, на этот раз он меня не захотел! - Девушка с ужасом смотрела на хозяина и на страшный хлыст в его руке. - Неужели опять меня будут бить? Я же ни в чем не провинилась!
Хлыста она боялась так же, как и здоровая породистая лошадь. Искусно сплетенный из тонких ремешков, длинный и гибкий, он уже не раз украшал ее тело страшными отметинами, что неудивительно: силы у стареющего хозяина убывали, и ему был нужен серьезный повод, острое впечатление для того, чтобы кровь не скисала в жилах.
- Le diable t'emporte, - [Чтоб тебя черт побрал! - франц. ] - шептала она, готовясь принять первый удар.
Впрочем, она также хорошо помнила уроки лысого евнуха-работорговца и то, к чему приводит малейшее сопротивление господину. Девушка прошла суровую школу: ученые евнухи и старухи с детства готовили не к работе на кухне, а к тому, чтобы быть усладой для господина, в любой момент готовой выполнить любое желание. Розги и плеть - хорошие учителя покорности и повиновения для молоденьких девушек. [Школы для наложниц с палочной дисциплиной, обучающие будущих гаремных красавиц просуществовали в Турции до начала 20 века - прим. переводчика]
"У меня еще есть шанс!" - Наложница вильнула бедрами, приподняла ладошками маленькие грудки, увенчанные темными сосками, и облизнула губы, надеясь, что хозяин, возбудившись, отложит страшный хлыст, а уж она сумеет сделать так, чтобы он остался доволен.
Много лет назад Канчиту родители продали комиссару по закупке девиц, чтобы расплатиться с недоимками. Обучение девушке на пользу: ни одним жестом она не выдала своего ужаса перед хлыстом в руках господина.
