Две камеры в конце коридора использовались для допросов заключенных. Этажом ниже было еще шесть камер – две из которых были побольше чем другие. В одной из них было пять маленьких дверей в стене. Каждая дверь размером полметра на полметра прикрывала карцерное помещение. Это было очень небольшое помещение – примерно метр в длину, и по полметра шириной и высотой. Заключенные должны были вползать туда на коленях, и съежившись все телом. Ложбины в цементном полу соединялись в отверстие в центре большой камеры. Оттуда в камеры подавалась вода. Таким образом, в них всегда на полу было несколько сантиметров воды. Карцерные помещения никогда не пустовали и обычно в них находились скованные обнаженные узницы.
В центре другой большой камеры находился деревянный столб, к которому присоединялись цепи и наручники. Вдоль стен помещения были развешаны кнуты, ремни, различные кляпы и затычки, а также цепи. Камера активно использовалась для обычных допросов. Для посетителей был оборудован большой деревянный стол и удобные кресла. А вот для узниц кроме столба были и другие приспособления – прикованные болтами к потолку висящие цепи и большая деревянная скамья с цепями и кандалами. Это было обычное место, где в начале допроса помещалась заключенная. Ее руки были подняты и закреплены на крестовину позади цепями, а широко расставленные ноги удерживались кандалами. Эти кандалы были прикреплены к деревянным столбам, и если узница помещалась задом кверху - все устройство называлось охранниками «трахательной скамейкой». Ведь ее ноги были широко разведены, а промежность выставлена для обозрения и использования. Члены охранников регулярно участвовали в проверке долговечности данного изделия.
В конце были размещены три камеры для самых опасных узниц. Они были закрыты мощными решетками. В глубину камеры были всего два метра, а руки узниц всегда были подвешены на цепях к потолку.
Но вообще-то лагерь номер 5 не был главной тюрьмой Ким-сити. Таковой по полному праву следовало называть помещение под Центральным зданием суда. Это массивное здание было построено в колониальном стиле, а в подвале размещался целый подземный комплекс – с туннелями, камерами, помещениями для допросов, гаражами и т.п. На самом нижнем подземном этаже находились камеры для специальных заключенных – обычно тех, кого ожидал путь в лагерь № 5.
Кстати помещения под судом соединялись системой разветвленных туннелей со многими правительственными зданиями. Естественно, что действовала система турникетов и электронных контрольно-пропускных пунктов. Чиновники и клерки постоянно сновали туда-сюда, обходя обнаженных узниц, закованных в цепи и конвоируемых к гаражам для транспортировки. Для перевозки заключенных использовались специальные «транспортные оковы» - цепи соединяющие шею, пояс, руки и ноги заключенных, сзади у каждой висела небольшая металлическая жердь, которая регулировала затягивание цепей. Обычно с ее помощью ограничивалась возможность для узницы пошевелить руками. Длина кандальной цепи была около 60 сантиметров. Иногда на руки одевались еще и обычные наручники. Если заключенная конвоировалась голой (а это было почти всегда), между ее ног пропускался кожаный ремень. Он играл роль своеобразной затычки. Иногда охранники прибегали еще и к клиторному зажиму – естественно, в целях наказания.
Доставка заключенных в зал суда осуществлялась на подъемниках. Их поднимали из камер, они выслушивали решение судьи, и для большого унижения устраивалась своеобразная фото-сессия – их снимали для прессы. Конечно, при этом они обычно были голыми и скованными цепями.
Обычные камеры при полиции – это первое, что видела заключенная, попавшая в полицию или в распоряжение специальных сил. Вне зависимости от преступления – от мелкого проступка до участия в повстанческой борьбе. В обществе этой страны было особое отношение к женщинам. Весьма распространенной картиной был досмотр автомобилей, водителей и пассажирок дорожной полицией. Однако в отличие от других стран он заключался еще и в личном досмотре. Поэтому на улицах частенько можно было увидеть полностью голых водителей-женщин, распластанных на капотах автомобилей, в то время как в их одежде и вещах роются полицейские. Такая практика была разрешена в целях борьбы с феминистским сопротивлением. Итак, после того, как задержанную доставляли в камеру, она проводила там неделю или больше. За это время решалось - выдвинут ли против нее обвинение, и какое. За небольшие проступки здесь обычно наказывали общественными работами – строительство или уборка улиц, реже полевые работы. Они работали одетыми и в легких цепях. Если женщина обвинялась в преступлении против компании, то она могла отбывать это наказание по месту работы. Это был бесплатный труд для компании, и он мог продолжаться до пяти лет. Почти все работодатели устанавливали ненормированный рабочий день, узницы проживали там же где и работали. Зачастую они оказывали и сексуальные услуги боссам и всему трудовому коллективу. Кое-кто из них увозил их на выходные домой, где всячески развлекался. По утрам они частенько сидели с исполосованными спинами и задницами после таких «развлечений».
Тюрьма «Марта-ривер» - наиболее известная и зловещая тюрьма в стране. Я часто там бываю. Она расположена за триста миль от столицы глубоко в джунглях. Рядом тянутся каменные карьеры, на которых работаю узницы. Условия жизни там нельзя назвать роскошными. В основном здании тюрьмы 200 камер, но заключенные проводят почти все время в работе на карьере по 18 часов в день, с небольшими перерывами для еды и питья.
Есть еще Воспитательное заведение, где я думаю, и окажется Тина. Оно для проблемных подростков и несовершеннолетних (до 21 года) правонарушительниц. Представляет собой что-то среднее между тюрьмой, рабочим лагерем и школой с жестким режимом. Расположено в ста милях от столицы невдалеке от побережья. Комплекс зданий включает учебное здание, бараки для заключенных и администрации. Под учебным зданием находятся карцеры. Условия там как в обычной тюрьме.
Но вернемся в аэропорт Ким-Сити. Полицейские как раз усаживали Тину в джип. Ее руки были скованы за спиной наручниками. Она еще пыталась сопротивляться и возмущаться: «Что все это значит?». «Вы и Ваша мать помещены под арест по обвинению в банковском мошенничестве. Вы будете доставлены для допроса, а Вашу участь в последующем решит суд…» - произнес старший полицейский. Его взгляд опустился на ее крупную грудь, упругие соски, казалось, вырывались из-под тонкой ткани. «Заключенные конвоируются без одежды!» - с этими словами он сорвал блузу, и ее загорелое тело без белых полосок предстало перед всеми. Тина зарделась от стыда. С нее тут же сорвали шорты одновременно с трусиками. Из одежды она осталась только в кроссовках, ее лодыжки были скованы ножными кандалами. В таком виде ее погрузили в джип и повезли.
Прибыв к зданию суда, мы заехали в подземный гараж. Заключенная была выгружена. Здесь же продолжились процедуры ее приема в тюрьму. Сначала ее расковали и приказали разуться. Затем ее вновь заковали, но уже в «транспортные оковы». Цепи отрегулировали так, что расстояние между ее ногами было всего 20 сантиметров. «А теперь марш, сучка!» Мелко семеня ногами, Тина на цыпочках пошла в комнату приема, сопровождаемая двумя охранниками.
Там ей приказали стать на колени. Стоя на коленях, испуганная Тина не отводила глаз от заключенной, подвешенной за руки на цепях к потолку. Несчастная была покрыта потом и тяжело дышала. Ее тело было сплошь укрыто обширными шрамами от ударов кнута. Женщина была постарше Тины, высокая и крепкая. Несчастная дочь банкира дрожала. Для нее все только начиналось.
Между тем, меня встретил начальник тюрьмы Сантос: «Добрый день, инспектор! Рад снова видеть Вас. Разрешите мне Вас проводить. К нам как раз поступили новые заключенные из числа повстанцев. Они тайно работали в аэропорту и, скорее всего, готовили диверсию!»
Металлические двери открылись, и мы увидели двух женщин. Одна из них – среднего возраста была скована очень тяжелыми цепями, ее руки был заведены назад, а из глаз катились слезы. Прямо в лицо ей был направлен свет от мощной лампы. Во рту у нее был кляп, а мокрые и грязные слипшиеся волосы сбились ей на лицо. Она выглядела изможденной. Рядом была вторая заключенная того же возраста и также полностью обнаженная. Отметины от кнута покрывали ее упругие груди. У нее были не только упругие груди, но и довольно крупные соски. «Вечером будут отправлены в лагерь 5 для усиленных допросов – думаю, что именно там мы получим от них стоящую информацию. А здесь мы только показали им их место!» Я вручил ему указание отправить туда же и задержанную Тину для допросов.
Пока мы сидели в кабинете начальника, и пили охлажденное пиво, все 4 заключенные были помещены в тюремный фургон. Их руки бы подняты вверх и привязаны к кольцам в потолке фургона. Таким же образом их ножные кандалы были закреплены за кольцо в полу. Шеи были зафиксированы ошейниками. Крупный кляп был всунут глубоко в рот каждой. Во время посадки охранники использовали кнуты, и я услышал визжание Тины из-под кляпа. Двери фургона закрылись, и он тронулся в путь.
Я сел в «Лендровер» и поехал домой. Было уже почти тридцать градусов жары, и я хотел отдохнуть. Тину я навещу через несколько дней. Я выехал из города к району на побережье, где был расположен мой дом.
Глава 2. Тренировочные лагеря
Свернув с улицы, я проверил данные системы безопасности моего жилища. Все работало нормально. Укрепленные ворота открылись с помощью дистанционного устройства, и я заехал в подземный гараж. Тотчас же тяжелая дверь за мной закрылась. Поднявшись в гостиную, я плеснул себе виски и взглянул в окно. Начинало темнеть и огни фонарей кое-где уже зажглись. В долине за рекой находился район Кэтрин-Айланд. Это было место многочисленных мотелей, туристических центров и развлекательных учреждений. Прямо за Кэтрин-Айленд находилась военная база «Вакара» в ведении командования Сил специального назначения. На этой базе также находилась небольшая специальная тюрьма, так называемые «Юнит А». Это единственная тюрьма в стране, где я никогда не бывал. Все это находилось под управлением военных властей и командования Сил специального назначения.
