— Думала вести тебя в туалет, но терпеть больше не могу. Тут тоже сойдёт, — сказала она, пока парень смотрел на тех же и ещё новых девчонок, пытавшихся найти точку обзора вдалеке, с которой можно было бы получше рассмотреть происходящее. — Вставай на колени, — сказала она, не ходя вокруг да около.
— Ещё чего, — парировал тот, хотя сам не двинулся ни назад, ни вперёд, глядя нервно, как она вновь останавливала взгляд на его губах.
Судя по всему, в подобии компромисса она развязала своё бикини на груди и позволила тому упасть на пол. Руками она придержала свою грудь, дожидаясь его.
— Расслабься, я не буду прямо сейчас взрывать спермобомбу у тебя во рту. Ладно? — спросила она, и он помедлил. — Без долбёжки в рот. Обещаю.
С выражением неверия он всё же сделал, как было сказано.
— Просто подними личико и улыбнись.
Он нахмурился, но посмотрел на неё, а ситуация вдруг показалась необычайно знакомой. Ракель развязала и плавочки, им тоже позволив упасть на землю. Из толпы их было, по большей части, сейчас не видно, и всё равно он поверить не мог такой смелости. Также не верилось, что она стояла над ним и отдрачивала себе под пульсирующую в его ушах музыку клуба. Ракель взглянула на него вниз и вся содрогнулась, облизнув губы, когда преякулят стал вытекать из кончика свободно. Он чувствовал себя уязвимо, глядя, как она дрочила, направляя член ему в лицо.
— Знаешь, о чём я думаю? — спросила она, одной рукой опираясь о стенку, пока мастурбировала другой.
— О чём?
— О том чувстве, когда твоя глотка... давилась им... — сказала она, постукивая хером по его лицу, — и с каким же видом ты впервые попробовал его на вкус, — продолжала она тереться о него. — Что такое? Я слишком романтична?
— Ты в курсе, что ты реальная сучка?
Ракель даже не вздрогнула, не теряя всё той же озорной усмешки.
— Так и есть... стою тут, напоминаю тебе, как мы тогда веселились... наверное, только раздразнила тебя.
Он дёрнулся назад. Парню не хотелось ещё сильнее её подначивать.
— Рот шире.
Больше она ничего не сказала. Он знал, что она нарушит обещание, но переубедить её не было способов. Ракель стояла над ним и хотела минет, а он знал, что девушка его получит.
Стоило ему открыть рот, та локтями опёрлась о стенку, а он смотрел, как её большой коричневого цвета член стоит сам по себе, с радостью от их встречи, подпрыгивая в предвкушении. Она подвигала тазом вперёд-назад, едва касаясь его губ, и он знал, что она готовилась прижать его к стене и вставить одним быстрым толчком бёдер.
— Ты такой напряжённый. Расслабься... у тебя хорошо получается. А дальше ты станешь только лучше... теперь... поцелуй его.
Он мысленно содрогнулся. До сих пор он не принимал такого активного участия в действе и не думал, что ей это нужно. Парень закрыл глаза и облизнул губы, а Ракель терпеливо ждала, пока он до этого не опустится. Он тихонько наклонился вперёд и надул губки, а потом поцеловал головку. Она была липкой, солёной, что только усугубили его действия под одобрительное постанывание Ракель. Не зная, что делать дальше, он поцеловал и сбоку, а ей, кажется, понравилось, так что он оставил поцелуй и снизу, отчего член внезапно подпрыгнул, а Ракель напряглась. Девушка не пыталась действовать агрессивно, видимо, довольная и тем, что он с её «болтом» занимался нежностями, — хотя её бёдра двигались сами по себе. Когда он стал целовать снизу по направлению к основанию, она уже тёрла хреном вверх и вниз на его лице, а он сам завёлся достаточно, чтобы не обращать внимания. Парень поцеловал «сумочку», надутую от желания и, как он знал, его ужина, и даже тогда он оставил там два поцелуя, пока она шептала кое-что похожее больше всего на «шлюха». До сих пор он ещё не был с девушкой так нежен или самоотвержен и обнаружил, что его это не отвращает несмотря на всё нежелание целовать «толстячка», — что он и сделал ещё раз, пока Ракель позволила преякуляту стекать на его лоб.
Когда он наконец оторвался от неё, он увидел румянец Ракель, светившийся даже во тьме клуба, а ещё недобрый огонёк в её глазах. Девушка сказала поцеловать снова, и парень коснулся губами её кончика, когда внезапно Ракель сделала толчок вперёд, раздвинув те и просунув головку внутрь.
— Это... было очень здорово... Может, я... — начала она, но он не мог сказать уверенно, что она задумала, потому что она снова начала себе дрочить.
Её рука больно ударила его в губы, пока девушка массировала всю длину своей «мачты» за исключением забитой ему в рот головки. Он украдкой посмотрел на девчонок вдалеке, которые теперь с неподдельным интересом наблюдали, как Ракель готовилась залить ему язычок своей семенной жижей. Он радовался, что девушка не собиралась прямо там, в клубе устроить проблемы его глотке, но и не был слишком счастлив, что она решила снова спустить ему на язык или что его новая падкость на поцелуи была использована, чтобы он высосал из неё соки.
— Те девчонки не поверили мне, что ты любитель сосисок из Рио... Погляди теперь на себя, — сказала она, и он по нажиму её руки на свой рот понимал, что она пытается дрочить с полной амплитудой в движении, то есть была уже на грани. — Это тяжелее, чем я думала... мне правда хочется просто... — не договорила она, прижав руку к стенке позади, а его губы так и поддерживали её член, который девушка чуть заметно подталкивала бёдрами. — Не стану скрывать... я хотела тебя увидеть... ни с кем в последнее время не общалась близко. Знаешь, что... я не стану тереться о стенку и забивать тебе сразу же глотку... если после окончания мы выйдем из клуба вместе.
Выбор был небольшим: забитая глотка тут или в злачном отельчике, но ему правда не хотелось показывать девчонкам больше, чем уже пришлось. А ещё мотивации добавляла стойка, в которую встала Ракель: раздвинув ноги широко, чуть согнувшись в коленях, чтобы долбить сильно и глубоко. Он кивнул.
— Что ж, отлично... и если мы окажемся в удобном для нас отельчике, ты же не против давиться на нём, просто потому что я тебя попрошу?
И он снова кивнул.
— Замечательно. Итак, в ротик или на лицо?
Он хотел ответить, но помешал полный рот. Ракель на это улыбнулась и извлекла член наружу. Он хотел что-то сказать, но в итоге лишь безвольно указал на своё лицо.
— Говори.
Он замялся:
— Мне на лицо.
Ракель пожала плечами:
— Ну ладно, если ты уверен.
Она так это сказала, что он занервничал. Он хотел спросить, что девушка имела в виду, но боялся, что плотину прорвёт в любой момент, потому что та вновь стала наяривать, и он не хотел после всех переговоров, чтобы не получить залп в рот, на него и нарваться. Парень решился заговорить, двигая одними губами, а не ртом, позабавив Ракель:
— А что не так с моим лицом? — сказал он слегка неразборчиво.
— С моей точки зрения? Да ничего, — дала она не очень полезный ответ.
Девушка взмокла и немного дрожала, а её рука ходила на её «мачте» с влажным звуком. Он знал, что все предварительные ласки подошли к концу, а момент истины был близок, и ему хотелось всё-таки узнать, почему Ракель посчитала, что он сделал не тот выбор.
— Не волнуйся, — сказала она, словно читая его мысли, — всё равно уже поздно передумать, — продолжила девушка, далеко не так убедительно, как ему хотелось. — Просто замри ненадолго... я тут такой разгром устрою... чтобы на стенке меньше осталось...
На короткое мгновение он представил на стене белую липкую лужу в форме его головы.
Ракель начинала дышать всё более прерывисто, колени под ней подгибались. Он бы даже подумал, что это мило, если бы она не собиралась выстрелить ему в лицо.
— Надо будет попробовать написать тут моё имя, — сказала она, окончательно развеяв любой намёк на слово «милый». — И надо, наверное, было тебя тоже раздеть. Тут... н-нгх... явно без пятен не обойдётся.
Ему показалось, что он смотрит в дуло пистолета. Теперь одна большая капля преякулята лежала на самом кончике, блестела, а он знал, что за этим окошком целый поток кончи прокладывал путь наружу, готовый доставить груз семени, куда бы ни направила его Ракель.
— Ох... замри... н-нгх... а-ах...
Он наконец увидел от первого лица, как кончает Ракель, когда внезапно задрожал её член и прозрачная плёнка преякулята с силой надулась изнутри, как пузырь, когда девушка кончила через неё. Он смотрел, как напрягалась Ракель, запуская в воздух свою сперму, где струйки и капли застыли в подобии слоу-моушена, готовые в самом унизительном для глаза виде лишить его мужественности. Он зажмурился инстинктивно, но каких-то полсекунды спустя уже пожалел об этом, когда нечто влажное, тёплое и липкое разбилось о его лицо. Почему-то было ещё хуже не видеть, но чувствовать, как в цель попадает выстрел за склизким выстрелом. С громкой окончательностью такой энергичный заряд плюхнулся ему на лицо, и его кожу покалывало там, куда попал объёмный залп. Поперёк его глаза лёг отлично нацеленный выстрел и запачкал ему ресницы. Его стало немножко мутить, когда девушка забрызгала его кончой густыми капельками и струйками из своей спермопушки, которые оказались на лице какой-то шлюшки, уничтожив всякий намёк на достоинство заляпанного семенем лица. Первый упавший залп потенциальных деток он старался не замечать, но когда Ракель во второй и в третий раз поперёк его носа и лба оставила шлюший белый макияж, парень не удержался и непокорно взглянул на неё одним не залитым малафьей глазом. Ракель наслаждалась этим выражением, добавив ещё пару «уроков скромности» к прошлым, — потому что это ну никак не сочеталось с его реальной покорностью, ведь парень даже не пытался увернуться от паравозика слизи, который она разрядила в эту его «непокорную» физиономию. Он говорил этим взглядом, мол, большего не потерпит, а потом залп Ракель лёг поперёк его лица. Ракель взглянула на своего исполненного достоинства и гордого ловца спермы, а потом глубоко выдохнула с облегчением, превратив его в подобие кекса под глазурью. Исполненого достоинства и гордости кекса.
