Когда начались танцы, мои мечты стали превращаться в обоснованные надежды. Рита не танцевала почти ни с кем, кроме меня. Под волнующие звуки Smokie и Eagles мы танцевали, обнявшись, я вдыхал запах ее волос, она прижималась ко мне все сильнее, так, что я чувствовал ее грудь и живот через тонкий слой одежды...
Незаметно наступил вечер, стемнело, и кто-то предложил пойти на залив купаться. Я был так счастлив рядом с Ритой, что это предложение меня сначала расстроило. Но, отправившись в путь, я обнаружил, что прогулка может оказаться еще интереснее, чем танцы. Рита слегка покачнулась на крыльце и была вынуждена ухватиться за меня, чтобы не упасть. Остальные девчонки тоже весьма бойко разобрали кавалеров, и мы отправились на пляж, горланя во все горло песни и передавая друг другу бутылку. Светила луна, небо было усыпано звёздами, воздух напоён сладкими ароматами шиповника и каких-то садовых цветов. Мне было пятнадцать, рядом шла красивая девушка, мне казалось, что это лучшая ночь моей жизни.
Легкая освежающая прохлада, которой встретил нас залив, была встречена дружным воплем восторга. Все принялись раздеваться, с радостью стягивая одежду со своих разгоряченных тел. Ни у кого не возникло и мысли о плавках и купальниках. Я, как зачарованный, смотрел на тёмные силуэты девчонок, с визгом бегущих на глубину прямо по лунной дорожке, поднимая тучи брызг. Из оцепенения меня вывела Рита. Она подскочила ко мне, схватила за руку и закричала: "Ну, что же ты! Пойдем купаться!" Я начал торопливо раздеваться, стараясь не глядеть на темный треугольник внизу ее живота и желая только одного - добежать до спасительной воды раньше, чем моя реакция станет слишком очевидной. Мы пересекли узкую полосу песчаного пляжа и вбежали в воду, держась за руки. Рита бежала чуть впереди меня, высоко вскидывая ноги. Вдруг, она упала, увлекая меня за собой. Я повалился на нее, обнимая на лету ее упругое тело, она вырвалась и побежала, я за ней. Мы бегали друг за другом, брызгались, боролись, топили друг друга, оглашая округу криками восторга и вздымая фонтаны серебряных брызг.
К тому времени, как мы выбрались на берег, там уже потрескивал костер. Кто-то прыгал через него, заглушая радостными воплями надрывающийся магнитофон. Кто-то устроил танцы при луне, другие целовались, сидя в сторонке на песке. Олег, Танин одноклассник, знавший меня с детства, со словами "На, для сугреву" налил мне полстакана водки. Выпить такую дозу одним глотком я не смог, и водка долго не могла опуститься в желудок, грозя предательски выплеснуться наружу. Наконец, мне удалось справиться. Я вытер слезы и огляделся. Мне захотелось присесть. Костер, почему-то, оказался гораздо дальше, чем я думал, а залив, до этого совершенно спокойный, вдруг зашумел. Прибрежная линия потеряла четкие очертания и начала то приближаться, то отдаляться. Я отправился на поиски своей одежды и сразу понял, что найти ее будет нелегко. Я шел по берегу, внимательно глядя себе под ноги, и вдруг заметил, как на меня надвигается что-то большое и темное. В испуге, я вытянул вперед руки, чтобы защититься и... уткнулся лицом в холодный песок.
Дальнейшее вспоминается с большим трудом. Помню, как меня поднимали и одевали. Помню, как горланил вместе со всеми "Машину времени" под звуки расстроенной гитары, как лез целоваться к какой-то девушке, чье имя не могу вспомнить, а она, кажется такая же пьяная, положила мне голову на плечо, и мне было щекотно от ее волос. Потом я обнаружил, что ни Риты, ни Тани нет, и потребовал немедленно возвращаться. Два или три человека меня поддержали, и мы отправились назад. Кажется, мы еще что-то пили по дороге. Что было потом, я не помню, просто я вдруг обнаружил, что стою на крыльце, но почему-то один. Споткнувшись о высокий порог, и чуть не упав, я ввалился в темный коридор. Я пошарил по стене в поисках выключателя и скоро бросил эту глупую затею. Мне необходимо было немедленно лечь спать! Нащупав в темноте ручку двери, я открыл ее и вошел в комнату.
Луна тускло поблескивала в рюмках и стаканах, брошенных на столе в центре комнаты. На ближайшем диванчике лежали парень с девушкой. Лиц в темноте я не увидел. На кушетке, у окна, я узнал Таню. Она лежала на спине, укрывшись каким-то пледом, и, судя по дыханию, крепко спала. Больше прилечь было негде.
Направо от комнаты была лестница, ведущая наверх. Поднявшись на балкончик второго этажа (Рита называла второй этаж мезонином) , я оказался перед двумя дверьми. Первая оказалась запертой. Из-за второй виднелся свет, но шепот, женский смех и скрип кровати недвусмысленно говорили, что и там меня не ждут. Становилось прохладно. Я спустился вниз.
Следующая дверь вела в сауну. Я вошел и остолбенел от неожиданности. В центре парной, боком ко мне, стояла обнажённая Рита, наклонившись и упершись руками в самый нижний полок. Олег, тоже голый, пристроился сзади, придерживая руками ее бедра. Движения его были ритмичными и сильными, так что после каждого толчка Рита качалась, и ей приходилось крепче упираться руками, чтобы не упасть. Она медленно повернула голову и посмотрела на меня, сквозь растрепавшиеся волосы. Пламя свечи окрашивало их обнаженные потные тела в неестественный красноватый цвет и отбрасывало на дощатую стену огромную пляшущую тень. Больше всего в память врезался вид грудей, раскачивающихся, как маятник в такт их движениям, и чёлка, прилипшая к потному лбу. Олег повернул голову в мою сторону, но тоже ничего не сказал и ритма не замедлил. Тишину нарушало только их дыхание и поскрипывание дощатого настила. Я шагнул назад, осторожно прикрыв за собой дверь.
С моими наивными мечтами пришлось распрощаться. Я для нее, наверное, ещё ребенок. Может быть, это Таня поручила Рите взять надо мной сегодня "шефство"? Странно, но мне совсем не было обидно. Хотелось только одного - спать. В животе что-то бурлило. В полусонной голове лениво шевельнулась мысль о том, что отсутствие в современных дачных домиках такой полезной вещи, как сеновал, является досадным упущением. Я поплелся обратно в первую комнату. Луна уже скрылась. Я постоял на пороге, вглядываясь в темноту, и пошел на ощупь к Таниной постели.
Осторожно, чтобы не разбудить ее, я лег на самый край, но вскоре понял, что уснуть в таком положении будет весьма сложно. Любое неосторожное движение привело бы к весьма неприятному пробуждению на полу. Я придвинулся ближе, положил голову на ее подушку и накрылся краем ее пледа. Поместиться в таком положении можно было, только лежа на боку и обняв Таню правой рукой. Чертыхнувшись про себя (в конце концов, сестра она мне или не сестра) , я обнял ее, стараясь не разбудить. Ладонь легла на что-то мягкое и упругое. Грудь! Меня обдало жаром. Я боялся шевельнуться. Однако, судя по ровному спокойному дыханию, Таня продолжала крепко спать. Мне вдруг вспомнилась сцена в нашей комнате, невольным свидетелем которой я стал несколько месяцев назад, особенно, выражение ее лица, когда она, не сводя с меня взгляда, медленно подняла ноги и обхватила ими Андрея. И ее глаза, с каждым толчком заволакивающиеся какой-то мечтательной дымкой. И то, как она закусила нижнюю губу, чтобы не закричать, но все равно стонала, кончая. Я чуть шевельнул пальцами, не переставая прислушиваться к ее дыханию. Пальцы нащупали под майкой сосок. Я стал его осторожно поглаживать. Сразу же пришло другое воспоминание - моя несостоявшаяся подружка Рита и ее груди, прыгающие в неверном свете свечи. Таня не просыпалась. Причиной такого крепкого сна было, наверное, большое количество выпитого, и я осмелел. Я гладил и щупал ее груди по очереди, возбуждаясь все сильнее. Мой инструмент уперся в ширинку, стремясь вырваться на свободу, мне стало больно, и пришлось расстегнуть и чуть спустить брюки, чтобы ему стало хоть немного просторнее. Я опустил руку ниже, и на моем лбу выступила испарина: укладываясь спать, Таня сняла джинсы! Первой моей мыслью было остановить этот рискованный эксперимент, выйти в коридор и подрочить по старинке. Однако, любопытство, возбуждение, а главное - алкогольный угар, заставили меня продолжить. Таня лежала на спине, раскинувшись и согнув одну ногу в колене. Убедившись, что она продолжает спать, я осторожно коснулся ее кружевных трусиков. Решив, что в случае ее пробуждения, можно будет прикинуться спящим, я принялся изучать через тонкий нейлон рельеф того самого заветного места, где сходятся женские ноги. Затаив дыхание, я поглаживал все ее интимные бугорки и впадины. Реакция моего дружка была вполне предсказуемой. Он с такой силой давал понять, что все происходящее его крайне интересует, что мне пришлось полностью извлечь его наружу. Таня безмятежно спала. Ее модные импортные трусики имели только одну резинку - вверху, и, осмелев, я миллиметр за миллиметром просунул сначала палец, а затем и всю ладонь под кружева сбоку. Слегка поплутав в курчавой растительности, я нащупал то, что искал. С восторгом первооткрывателя, я нежно прикасался к ее бутону, поглаживал его, слегка раздвигая губы, погружал палец в горячую влажную щель, гладил маленький бугорок, спрятавшийся в складке, и думал о том, что если ей сейчас что-нибудь снится, то сны должны быть очень приятными...
Наверное, я увлекся. Дыхание Тани уже не было ровным и размеренным. Она продолжала лежать неподвижно, с закрытыми глазами, но не спала. Я замер. Тишину нарушало только тиканье ходиков у камина. Моля бога, чтобы она продолжала притворяться спящей, я стал медленно извлекать руку. Однако, притворяться спящей дальше Таня не пожелала. Она накрыла мою руку своей и прошептала: "Ещё!". Плохо соображая, что я делаю, я возобновил свои манипуляции. Она все также продолжала лежать с закрытыми глазами, но теперь уже не пыталась притворяться. Дыхание участилось, по телу пробежала судорога, ноги вытянулись и напряглись. "Ещё!" Я подумал, что она, возможно, принимает меня за кого-то другого, и, если она не откроет глаз, то у меня есть шанс остаться не узнанным.
Впрочем, игра начинала мне нравиться. Уже не скрываясь, я оттопырил резинку и просунул руку сверху. Чуть приподнявшись, она ловко, одним движением, сняла трусики совсем. Не будучи большим знатоком женской физиологии, я просто раздвинул ее бутон и засунул средний палец как можно глубже. Она застонала так громко, что я испугался, что проснуться те двое на соседнем диване. Наверное, мои движения в глубине ее лона больше напоминали манипуляции неопытного гинеколога, но ей это явно нравилось. Стоны уже не прекращались, они становились все сильнее, несмотря на закушенную нижнюю губу. Вдруг она притянула меня руками и прошептала: "Иди ко мне". Я был в замешательстве, но она просто затащила меня на себя, стянула с меня трусы и сама вставила вздыбившийся член в свою разгоряченную плоть.
