Встретили нас приветливо. Как оказалось, моего вчерашнего знакомого звали Серый. Он меня узнал и жестом радушного хозяина пригласил к столу. Пьянка продолжилась. Вскоре к нам присоединился и Шатун, явившийся в обнимку с крашеной блондинкой в короткой юбке. Он поздоровался со всеми за руку и, выпив с ходу стакан портвейна, потащил свою подругу за занавеску. Ритмичные скрип, послышавшийся оттуда вскоре, подтвердили мою догадку о том, что мне не стоит опасаться Шатуна, как потенциального соперника. Полное безразличие к происходящему, продемонстрированное всеми присутствующими, включая Наташу, показывало, что такой секс в одной комнате с посторонними, являлся здесь обычным делом. Впрочем, мой дальнейший опыт показал в последствии, что нравы в этой компании царили весьма свободные.
Вообще, здесь было принято ни о чем не беспокоиться. Народ начал расходиться часа в два ночи. Я провожал пьяную Наташу и с ужасом думал о том, что меня ждет сейчас дома. Однако, тревожные мысли не помешали мне сделать попытку перевести наши отношения в более интимную плоскость. Я решил не ограничиваться скромным поцелуем и пожеланием спокойной ночи. Темное парадное и винные пары в крови провоцировали на более решительные действия. Прижав Наташу к стене, я обхватил ее за плечи и впился в ее губы самым страстным поцелуем, на какой был способен. Руки тоже не оставались без дела. Маленькие груди были упругими и перекатывались под моей правой рукой, как два теннисных мячика. Просунув колено между ее бедер, я обхватил ее ягодицы левой рукой и прижал ее к себе еще сильнее, заставляя тереться о мою ногу самым чувствительным своим местом. Наташа с готовностью отвечала на мои ласки, обхватив шею руками. Я потискал свою новую подругу еще с полчаса, ощупав все самые интимные места ее стройного тела, и убедился окончательно, что завтра я не встречу отказа ни в чем.
Утром, превозмогая головную боль от выпитого, я тщательно вымылся в душе, с трудом подавив привычное желание подрочить. Мне удалось сбежать с последнего урока, и я чуть не бегом направился к Наташе, надеясь, что после вчерашней вечеринки она не пошла на занятия, и я застану ее дома одну.
Мне повезло только наполовину: Наташа и в самом деле оказалась дома, но не одна. Она встретила меня в коридоре заспанная и непричесанная. На ней был коротенький халатик, открывающий ее великолепные ноги во всей их умопомрачительной длине, и от одного их вида у меня захватило дух и зашевелилось в штанах. Однако звуки и запахи, доносящиеся из кухни, недвусмысленно говорили о том, что мне придется еще потерпеть. И в самом деле, из кухни выглянула Наташина мама в застиранном халате. В ответ на моё "Здрасте", она подозрительно меня оглядела и снова скрылась в парах чего-то жарящегося. Через полчаса мы вышли из дома, и Наташа тут же потребовала купить вина. Еще через полчаса я спускался вслед за Наташкой по темным ступенькам подвала, прижимая к груди две бутылки портвейна.
К моей величайшей радости, бункер оказался пуст. Дрожащими от нетерпения руками я наполнил вином два не очень чистых гранёных стакана. Мы выпили, и я, преодолевая неожиданное смущение, обнял Наташу. Она не возражала, но предложила "сначала еще выпить". Слово "сначала" говорило само за себя: моя подруга прекрасно понимала, зачем мы сюда пришли. Я все подливал ей вино, мечтая в душе, чтобы оно поскорее закончилось, и, от стакана к стакану, ласки мои становились все более смелыми. Я целовал ее губы, шею, слегка покусывал уши, мял ее маленькие упругие груди под тонкой тканью кофточки (лифчика она не надела) , гладил бедра и колени... Наташе явно нравилась эта игра. Она охотно отвечала на мои поцелуи, позволила стащить с себя кофту и расстегнуть джинсы, однако я прекрасно понимал, что "завести" ее мне пока не удалось. Напрасно я теребил ее соски и вылизывал языком мочки ее ушей - расшевелить мою новую подружку я не мог. Наконец, подошла к концу вторая бутылка. Наташка поднялась из-за стола и усталым голосом сказала: "Пошли! Только дверь запри". Я кинулся к двери, а она, слегка покачиваясь, направилась в дальний конец комнаты, туда, где Шатун вчера почти публично трахал свою блондинку.
Заперев дверь изнутри, я поспешил за своей пассией, скрывшейся уже за занавеской. Войдя, я увидел Наташку, лежащую на топчане, застеленном грязной простыней. Она была уже в одних трусиках и, судя по выражению ожидания в ее глазах, готова была снять и их по первому моему сигналу. Простые трикотажные трусики белого цвета трогательно оттеняли смуглое тело. Сердце сделало скачок и замерло где-то в горле. Я за секунду сорвал с себя одежду и, как обезумевший, бросился на Наташу. Без тени сомнения она стянула с себя трусы и раздвинула ноги. Это было не совсем то, чего я ожидал. Я рассчитывал применить все свои знания и полученный опыт, чтобы растопить лед своей новой любовницы, я хотел покрыть поцелуями все ее худенькое тело, мне не терпелось узнать, каков на вкус сок ее "девочки". А вместо этого я с размаху вонзил в нее своего дружка и через минуту уже разрядился фонтанчиком спермы прямо в жаркие влажные недра.
Все произошло так быстро, что я ничего не ощутил. По сути дела, это был мой первый в жизни настоящий секс. Ведь нельзя же назвать настоящим сексом тот приступ сумасшествия с сестрой Таней. А мои упражнения с Ольгой можно было назвать скорее петтингом. И вот, наконец, я по-настоящему трахнул женщину. И что же? Неужели ради этого я не спал ночами? Неужели об этом я мечтал, неистово онанируя под одеялом? Какое разочарование!
Из оцепенения меня вывел крик Наташки: "Ты что, спустил? Идиот! Козел! Ты что, охуел?" - она вскочила с постели и забегала по подвалу голая, с безумным видом, - "Тут же ни воды, ни хуя". Она выхватила из угла какую-то ржавую кастрюлю и с размаху уселась на нее. Раздалось журчание, и я почувствовал запах мочи. "Ты что, вынуть не мог?" - в голосе по-прежнему слышалась обида, - "А если я залечу? Вон Ирка уже два раза аборт делала!"
Не могу сказать, что меня тронули страдания незнакомой мне Ирки, но грязные ругательства от девушки, которую я только что держал в своих объятиях, повергли меня в шок. Я наивно верил, что думать о последствиях должен не мужчина, а женщина. Даже если и не так, то что же помешало этой психопатке предупредить меня, чтобы я вовремя вынул? Впечатление от секса, которое и само по себе оставляло желать лучшего, было испорчено окончательно. Я встал и с хмурым видом стал натягивать джинсы.
Мы вышли на улицу и, не глядя друг на друга, пошли в сторону дома, где жила Наташа. По-весеннему светило солнце, оглушительно чирикали воробьи в ветвях, покрытых распускающимися листьями, и вскоре обида растаяла, уступив место радостному предчувствию чего-то большого и светлого. Я проводил Наташу до дома и, улыбаясь встречным девушкам, зашагал по весенним улицам навстречу новым приключениям. Я молод, здоров, я стал мужчиной. И впереди у меня еще много-много таких наташ, а также свет, оль, лен, марин, да кого угодно.
Когда на следующий день во время большой перемены я сообщил Ольге, что намерен сегодня лишить ее девственности, что-то в моих глазах подсказало ей, наверное, что больше ждать я не намерен. Она смутилась, но возражать не рискнула. Всю дорогу из школы Ольга шла молча, с видом приговоренной к смерти. Дома она немедленно заперлась в ванной, и минут пятнадцать я слышал только звуки льющейся воды. Вышла из ванной она с высоко поднятой головой, в халатике, накинутом на голое тело. На бледном лице героини решительным блеском горели красные от слез глаза. Оля прошла в комнату, сняла халат, легла на кушетку, предусмотрительно постелив под попу клеенку, раздвинула согнутые в коленях ноги и закрыла лицо руками.
Я сотни раз видел ее обнаженной, но теперь как будто увидел впервые. Я видел, как сильно были стиснуты ее руки, как дрожало ее тело, как высоко поднималась ее грудь и судорожно вздрагивали ноги, раскрытые так широко, что я мог без труда любоваться розовыми складочками нежных, влажных от внутреннего сока, больших и малых губ моей подруги. Мое внимание привлекла Олина грудь. Я невольно залюбовался ею. Нежная, с белой гладкой кожей, еще не совсем сформировавшаяся девичья грудь, с розовым маленьким соском, которая поднималась и опускалась синхронно с дыханием девушки. Не выдержав, я лег рядом и припал губами к ее упругому соску. Она вздрогнула и напряглась, но тут же расслабилась и слегка выгнулась, подставляя грудь моим поцелуям. Некоторое время она еще прижимала руки к своему лицу, но я уже слышал, как стало учащаться ее дыхание. Я обхватил второй сосок пальцами и принялся его массировать. Оля с силой прижала мою голову к своей груди, а затем стала толкать ее дальше вниз. Сама же стала быстрыми движениями передвигать свое тело по скользкой подушке, и я услышал измененный, прерывающийся от нетерпения голос: "Поцелуй меня туда... я хочу еще раз... туда... " Она вдруг впилась коготками в концы моих волос, ее тело поднималось все выше и выше. Ноги раздвинулись еще шире, и я почувствовал сквозь запах мыла такой знакомый острый и нежный аромат. Я обхватил ее за ягодицы и с восторгом погрузил язык во влажную и горячую бездну... Оля застонала. Судорожно стягивая с себя одежду, я без устали слизывал ее терпкий сок, стараясь погрузить свой язык как можно глубже. Оля стонала все громче, и все сильнее прижимала мою голову к своему сокровищу. Я обхватил губами напрягшийся клитор и принялся быстро-быстро водить по нему языком. Стон превратился почти в крик, она металась по кушетке, сбив в сторону и клеенку, и само покрывало. Мы много раз занимались этим и прежде, но в этот раз было что-то особенное. Ее била конвульсия, судороги пробегала по телу одна за другой. "Господи, как хорошо... мама... а-а-а-а... мамочка... я сейчас умру... " Я тоже испытывал нечто необычайное. Член раздулся и пульсировал от прилившей крови. Я чувствовал уже толчки спермы, поднимающейся снизу по стволу моего члена, ставшего, как мне казалось, огромным, как у быка. Так мы бились в объятиях друг друга, предвкушая приближение долгожданного оргазма. Если бы эта пытка продолжилась бы еще минуту, я бы, наверное, кончил, без единого прикосновения к члену. Наконец, я услышал, как она с шумом втянула в себя воздух и замерла, тело ее напряглось, и я почувствовал, что пора действовать. Я стремительно отнял лицо от ее сладкой раковины и змеиным движением бросил свое тело вверх. Оля выгнулась дугой, сотрясаемая первой волной сильнейшего оргазма когда я, прижав ее животом к постели, попытался рывком вставить в нее свой огромный член.
