- В станок на сутки ставили, - процедил я неохотно.
- У, это детский лепет в сравнении с теми, кто бежать пытался. Лучше уж здесь.
- Вот так? – показал я на ошейник, а потом подёргал прутья клетки.
- Да, вот так, - кивнул Оранжевый. – Что делать, если судьба такая. Тебя тут ещё только обламывают. Потом привыкнешь. Если ерепенится не будешь, не будут и мучить особо.
- Ну, сосать то им по любому придётся, - скривился я.
Наши хозяева тем временем закончили разминку и приступили к упражнениям. Я залюбовался их мощными отточенными движениями..
- И сосать. И жопу скоро подставишь. А что такого? Это всё, парень, стереотипы. Они вон тоже друг друга трахают. У них тут традиция такая. Мальчишка, когда пятнадцати лет достигает, ему обязательно старшего побратима найти себе надо, как у нас с девчонкой роман закрутить. Чтобы этот побратим его наставлял, ну и трахал. Побратим должен быть минимум на три года старше. Иметь крутого побратима – большая честь. А у кого побратима совсем нет, тот, типа, лузер, как у нас пацан которому девчонки не дают. А сами парни в этом возрасте, ну как наши, по постелям да укромным местам дрочат. А когда восемнадцать исполнится, он уже сам себе младшего побратима ищет. А в двадцать один они получают право захватить своего первого персонального раба. В этом месяце у них сезон охоты открывается, когда молодняк идёт себе рабов брать. Вот мы с тобой под эту охоту и попали.
- Погоди, так если они так запросто к нам ходят и людей воруют постоянно, почему на Земле этого не заметили?
- Ну, во-первых, ты знаешь сколько народу на Земле за год без вести пропадает? Миллионы. Часть сюда прямиком. Они же со всего мира таскают. Во-вторых, их тут не так много. Миллионов пять-семь максимум. И рабов им надо не так много. Это ж не Древний Рим, где рабы и на поля, и в каменоломни нужны. У них тут машины для всего этого. Они берут только для личных удовольствий. Предпочитают, конечно, белых, под стать себе. Но если посчитаешь, то не слишком много получится.
- Понятно. Ладно, молодых трахают. А когда вырастают, куда рабов девают? Я тут пока только двоих около сороковника видел, а так всё молодёжь.
- Ну, для прислуги по дому оставляют, поварами там, для работ подсобных. Те же машины обслуживать, где человеческая рука нужна. Программировать аппараты. Они-то сами работать не любят. Только сражаться и командовать.
- А с кем сражаться то?
- О, не беспокойся. Они найдут. Они же только часть здешнего мира. Говорят, тут даже где-то монстры живут, с которыми они дерутся. А за лес за Уконом, говорят, знаешь почему беглые не идут? Там, говорят, амазонки живут. Притом это вроде даже их собственные бабы, которым вся эта бодяга здесь надоела, царство создали. Так они, говорят, добежавших до них рабынек принимают, а мужиков сразу кастрируют и прислугой делают. Вот сбежишь ты от Айка своего и через недельку окажешься евнухом в прислуге у амазонки. Таким же рабом, только без яиц. Они там как-то искусственно размножаются и даже удовлетворяют себя. Впрочем, нам, рабам, об этом не рассказывают. Просто слухи ходят. Да и между собой дерутся. Здесь дуэлей знаешь сколько? Кровушка рекой течёт. О, кстати, посмотри.
Он указал на двух молодых людей, не так давно покинувших арену. Они уходили ненадолго в глубь здания, а теперь, похоже приняв душ, вернулись на стадион, но не пошли на арену, а уселись в шезлонги, всё такие же обнажённые. Выбежавший следом за ними раб средних лет поставил на столик между ними кувшин, стаканы, и блюдо с закусками и бросился отпирать клетку с двумя рабами. Те, выбравшись из клетки, кинулись к своим господам, на ходу срывая набедренные повязки, упали на колени и принялись делать минет хозяевам.
- Нам с тобой тоже скоро это предстоит, - сообщил Оранжевый. – У них это называется симпосий. Они сидят, пьют, закусывают, беседуют о том о сём, а ты им сосёшь. Притом, даже если он кончит, очистишь член и начинаешь по новой. Даже если у него не встаёт уже, хочешь не хочешь, а соси. Они бывают так часа на два-три зависают. Бывает вдвоём, а бывает человек по двадцать. А ты у своего между ног работаешь. Наши тоже, когда закончат, симпосий устроят, это уж можешь мне поверить.
- Да что же они любят так всё на людях? – в отчаянии проговорил я.
- Так я же тебе говорю, у них секс, это не про сперму выстрелить, а про власть показать. Вот мол, смотрите все какой у меня раб и послушно сосёт. Для них кайф, чтобы побольше людей это видело.
- Да уж, любят они тут отсос при свидетелях, - пробормотал я, прикидывая, какое унижение мне ещё предстоит сегодня.
- Да не только отсос. В попу тоже. Тебя, кстати, я думаю, завтра распечатают на состязаниях курса.
- Что?! – я резко повернулся к Оранжевому. – Ты о чём?
- Смотри в чём дело. Если тебя берёт в рабы их старший, то спокойненько обламывает и потом тянет во все дыры в своей спаленке и на симпосиях. Но первый раб — это другое дело. Двадцать один год, этот как раз полное совершеннолетие, когда они заканчивают свои университеты и должны получать первые должности. Тут они должны показать, как они рабов умеют обламывать и подчинять. Это не просто выпендрёж, а экзамен, который сдаётся архонтам, наравне с математикой, литературой и физической подготовкой. В начале идёт обламывание в день поимки. Это ты, наверняка, уже знаешь. Дня через три проводится состязание по распечатыванию рабов. Для тебя это завтра. Как-раз завтра, я слышал, очередной тур в местном университете и состоится. Хозяин должен привести туда раба с девственной попкой и при всех поиметь. Распечатать, то есть. А раб сам должен встать перед ним на колени и попросить об этом, а потом встать к станку, где его и распечатают. Артачиться не советую. Начнёшь выпендриваться, тебя там всё равно поставят и отымеют, только надают тумаков. А потом дома хозяин тебе ещё вкатит, за то, что баллы на состязании потерял. Это у них дело чести, выставленного раба там поиметь. А честь для них тема больная. Так что попросишь, встанешь в позу, и сам раздвинешь булки если шкура дорога.
- О-о-о-о! – застонал я, откидываясь к стенке клетки. Я почувствовал дрожь в коленях. – Они там хоть это… - я покраснел. – Смазывают?
- Нет, что ты! Эта тема не про них. Чем ему труднее, а тебе больнее, тем им больше кайфа. Типа он свою силу над тобой показывает. А если ты заплачешь ещё во время этого, то им ещё дополнительные баллы идут. Они мечтают, чтобы ты заревел.
- Плакать? Ну уж нет, - замотал головой я.
- А ты не спеши, - усмехнулся Оранжевый. – Когда тебе в первый раз жёстко вставят, там и посмотрим, заплачешь ты или нет. Мой, кстати, на действо собирается.
- Так же и порвать там всё можно, - заёрзал я.
- За это ты не беспокойся. Восстановят тебя там сразу. Правда процедурка не из приятных, но домой вернёшься целеньким, а на следующий день будешь как огурчик, готов снова хозяину попу подставлять.
- А что за процедура?
- Сам всё увидишь. Недолго осталось. Тут тебе вот ещё что надо знать. Церемония эта, такой факультатив. Он не обязательны, просто немного дополнительных баллов к экзамену даёт. А вот сам экзамен тебя и твоего господина через три месяца ждёт. На нём он должен показать, насколько он подчинил тебя своей воле. И за этот экзамен хозяева ой как жопу рвут. Притом рвут нам. Потому что от того какой балл наберёт там выпускник зависит какую должность и чин он получит после университета. Это старт карьеры. А те, кто проваливаются могут никогда в жизни не достичь чина, который выпускник с высоким баллом получит на следующий день после экзамена.
- Ну, это не сложно, - усмехнулся я. – Как тут они мордуют. Любой за три месяца подчиниться или сдохнет, - и добавил про себя: «Я то сдохну, если не сбегу».
- Э, не скажи, - покачал головой Оранжевый. – Подчиниться ты, конечно, подчинишься. Уже завтра всё сделаешь как надо, если не дурак. Но есть тут такие старички, особенно из архонтов, как рентгеном тебя просвечивают. Он тебе в глаза заглянет и будто все твои мысли видит. И если он разглядит, что у тебя под черепушкой вертится мысль, что ты своего хозяина ненавидишь и убить готов, он поделит балл твоего хозяина на десять и поедет твой Айк не в столице в министерстве командовать, а в дальнем гарнизоне от монстров отбиваться. Но прежде за такую каку он из тебя отбивную сделает. Так что, если хочешь быть цел, постарайся поскорее полюбить своего хозяина всем сердцем.
- Полюбить?! Этого?! – воскликнул я, указывая на Айка. – Да не в жизнь. Я его голыми руками прибить готов.
- Ну тогда ты не жилец, - Оранжевый откинулся к стенке клетки и отвернулся.
«По всему так и есть, не жилец я здесь», - подумал я.
Мы некоторое время сидели молча, а потом я увидел, что наши хозяева закончили тренировку и пошли к зданию.
- Ну, готовься, Фиолетовый, - проговорил Оранжевый. – Скоро будем сосать.
Хозяева, однако, долго не выходили.
- Видимо перепихнуться решили, - сказал Оранжевый. – Тебе то ничего, а мне вялый член моего хозяина поднимать.
Последняя фраза прозвучала жалостно.
«Поделом тебе, раб», - подумал я, но промолчал.
Прошло с полчаса, когда Тир и Айк появились на стадионе и уселись в шезлонги. Как и прежде, к ним подскочил раб, подал напитки и закуски, а потом побежал открывать нашу клетку.
- Ну, давай, бегом, - скомандовал Оранжевый, когда дверца клетки открылась. – А то господа рассердятся.
Мы бегом бросились к хозяевам, по дороге скинув набедренные повязки. Я упал на колени перед Айком, он лениво расставил ноги, а я, в который раз давясь от отвращения, принялся сосать его начавший быстро твердеть член.
