— Доброй ночи, Дмитрий Петрович.
Я положила трубку и вернулась обратно к Марку.
— Так, на чём мы остановились?
— Вы начали рассказывать про методы мышления, про индукцию и дедукцию.
— Ах да, точно…
Мы продолжили обсуждать педагогику до самого позднего вечера. Под конец мне казалось, что я в один вечер вывалила всё, что знаю, и сформулировать ещё что-нибудь мой мозг уже не может. То ли усталость за день накопилась, то ли чай так расслабляет, то ли все мои знания в области педагогики уже долгое время просились наружу, просились поделиться с кем-либо, и теперь организм был близок к благодатному погружению в сон.
— Вижу, мы с вами засиделись, — взглянув на часы, озвучил Марк. — Позвольте, я отвезу вас обратно в отель.
— Вызовете такси? — поинтересовалась я.
— Конечно.
Пока Марк вызывал такси, дрёма накатывала всё сильнее и сильнее. Я ещё смутно помню, как он открыл для меня дверь машины, как я погрузилась на заднее сиденье, как машина тронулась и поехала, но дальше — тьма.
Утренний свет пробивался сквозь веки. Едва я успела приоткрыть глаза, как на меня нахлынул ужас: я не могу пошевелить ни руками, ни ногами. Я привязана к какому-то креслу с наклонённой спинкой, из-за которой ни сижу, ни лежу, а нахожусь в каком-то промежуточном положении. Руки привязаны к подлокотникам, ноги раздвинуты и привязаны к ножкам внизу кресла. Я огляделась, насколько мне позволяло моё связанное положение. Похоже на какой-то старый, деревенский домик. В углу комнаты на стуле сидел Марк.
— Где я? Зачем ты меня связал? — выкрикнула я.
— Очнулась, наконец.
— Отпусти меня!
— Я в своих мечтал рисовал идеальную девушку: стройную, умную, черноволосую…
— Прекрати! Отпусти меня! — я продолжала извиваться в кресле, надеясь расшатать узлы на руках и ногах. Но тщетно, узлы были довольно крепкими.
— И когда я увидел тебя…
— СПАСИТЕ! НА ПОМОЩЬ! — во всё горло заорала я.
— Бесполезно, в этой деревне только…
— СПАСИТЕ!
— Не кричи, пожалуйста…
— ПОМОГИТЕ!
Марку это надоело и он закрыл мне рот своей ладонью. Затем он склонился к моему уху и начал излагать:
— Это бессмысленно. Деревня почти заброшена. В ней осталась только пара глухих стариков на другом краю деревни. Тебя никто не услышит, можешь не стараться.
— МММ-ММ! ММ-МММ-ММ! — продолжала мычать я.
— Но вот если ты продолжишь кричать и отвлекать меня, я заткну тебя кляпом. С кляпом тебе будет тяжело и неудобно дышать. Хочешь кляп?
Я помотала головой.
— Если я отпущу руку, ты перестанешь кричать? Будешь вести себя спокойно?
Мне пришлось кивнуть. Получить кляп в рот мне всё же не хотелось, а увидев в окне какого-нибудь прохожего, я бы могла внезапно закричать и спасти себя. Такую возможность точно следует приберечь на всякий случай.
Марк убрал ладонь. Я взмолилась, стараясь не повышать громкость и не плакать:
— Пожалуйста, не надо этого делать…
Он ничего не ответил, только провёл тыльной стороной ладони по моей щеке.
— Пожалуйста, Марк, отпусти меня к детям…
— Не переживай за детей. Они у тебя умные, смогут найти билеты и уехать домой.
— Они не уедут без меня! Они забеспокоятся!
— А это уже их проблемы. Будь добра, не отвлекай меня. Иначе — кляп.
Помня про шанс внезапного спасения, я замолчала. Тем временем Марк провёл ладонью по моей груди. Затем обхватил рукой одну из грудей, ощущая всю её мягкость. В его штанах появилась явно торщачая выпуклость.
— Не надо…
— Я хочу тебя, Диана. Слишком хочу, чтобы остановиться.
Марк подошёл к креслу сбоку и просунул руку между спинкой кресла и моей поясницей. Затем его рука пошла вверх, на поиски застёжки лифчика. Но застёжки он там не нашёл. Тогда он подошёл ко мне спереди и задрал мою блузку.
— А, передняя застёжка. Так даже лучше.
Я пожалела, что купила этот чёртов лифчик. Думала, для своего удобства. А повезло в итоге Марку. Один щелчок — и его взору предстали мои небольшие, аккуратные груди.
— Великолепно, — отметил Марк. — именно такие я и видел в своих мечтах.
Он провёл кончиком пальца по моей оголённой груди. Затем, видимо, осмелел и положил руку целиком, на манер чаши. Затем зашёл мне за спину и положил вторую руку на оставшуюся нетронутой грудь.
— Не надо… — только и могла причитать я.
— Прости, Диана. Такой шанс выпадает лишь раз в жизни.
С этими словами он вышел из-за стула, встал лицом ко мне, после чего расстегнул и сбросил свои брюки вместе с трусами. На меня уставился багровый, жилистый, стоячий член.
— Пожалуйста, только не это… — умоляла я.
Я не была девственницей. В выпускном классе школы я по глупости сблизилась с одним парнем. Влюбилась, доверилась, позволила случиться первому сексу. После чего выяснилось — он всего лишь поспорил со своими дружками, что сможет «чпокнуть Дианку». И, получается, выиграл спор. Тогда возможность доверия к парням у меня надолго пропала.
Я не хотела пережить подобный обман снова. И даже не помышляла о том, что ещё хоть раз в жизни увижу чей-то член. Но вот он, прямо передо мной, готовый к вероломному вторжению. От этой мысли на мои глаза навернулись слёзы.
— Прошу, не надо… — сквозь слёзы и всхлипы выдавила я.
Марк, видимо, был готов к такому повороту событий. Он взял с тумбочки кружку с холодной водой и плеснул её мне в лицо. Желание реветь мгновенно пропало, вместо него — дрожь от холода вперемешку с неимоверной злостью.
— Гореть тебе в Аду, сволочь! — кривясь от воды на лице, выкрикнула я.
— Вот это мне больше нравится. Прекрати хныкать.
Вода сползла с моего лица вниз, изрядно намочив задранную блузку. Взгляд Марка переключился на мою юбку. И только сейчас я заметила какое-то необычное ощущение внизу. Напоминающее прохладу. Заранее снял с меня трусы, подлец! И как я до сих пор этого не заметила!
В тот же момент он поднял мою юбку и закинул её мне на талию. Мне было жутко некомфортно оттого, что он всё там видит. Но в моей душе теплилась надежда хотя бы на то, что его отпугнёт и расстроит моя растительность внизу.
Увы, но нет. Когда он приковал свой взгляд к моей промежности, его член стал восторженно подёргиваться, а с головки потянулась вниз капелька смазки.
— Идеально. Аккуратная чёрная изгородь, покрывающая только то, что нужно, и ничего лишнего. Ни единого волоска на бёдрах, всё — здесь, — проворковал он, проводя пальцами по моему «треугольнику» между ног.
Мне было чертовски обидно оттого, что узлы на ногах слишком далеко друг от друга. Я не могла свести их и лишить этого гада столь возбуждающего зрелища.
— Марк, пожалуйста, не делай этого. Давай я сделаю это ртом…
— Нет, дорогуша. Твой рот меня не интересует. А вот я своим ртом… — он не договорил, а вместо этого встал на колени и поцеловал мои половые губы.
Было ли мне неприятно? Возможно. Но пока он не торопился засовывать в меня свой член, мне было как-то слегка спокойнее, что ли. По крайней мере, куннилингусом он мне хуже не сделает, если не решит ничего там кусать. Я как могла, старалась расслабиться и забыться, мысленно унестись куда-нибудь в приятные воспоминания, где не было всего этого насилия… Если я не смогу этого избежать, то следует хотя бы минимизировать свои страдания. В теории звучит хорошо, но на практике — слабо получалось. Я всё равно ощущала прикосновения его губ и языка. Они не были ни приятными, ни отвратительными, но я не могла сделать вид, что их нет совсем. Мне оставалось только дрожать в ожидании того, что будет дальше…
В какой-то момент Марк перестал издеваться надо мной своим ртом и поднялся с колен на ноги. Он подошёл поближе к моим предательски раздвинутым ногам. Мой взгляд был прикован к взбухшему, дёргающемуся члену с фиолетовой головкой. Больше всего на свете я хотела защитить свою «святыню» от этого чудовища, но никакой возможности, похоже, не было.
— Предохранись… пожалуйста…
— Ни в коем случае, солнышко. Я всю жизнь мечтал почувствовать, как это ощущается без презерватива. И ты подаришь мне это наслаждение.
С этими словами он приставил головку члена к моей дырочке и принялся проталкивать его в меня…
— Нет! Не надо!…
Я могла лишь дёргаться из стороны в сторону в попытках ему помешать, но узлы на руках и ногах делали амплитуду моих движений слишком незначительной. Он всё равно продвигался внутрь. Я была всецело поглощена стыдом, злостью и горечью. Будь у меня столько же энергии, сколько негативных эмоций в тот момент — я бы взорвалась так, что во всём мире камня на камне не останется!
Но тут случилось неожиданное. Войдя, Марк не стал двигаться туда-сюда. Он просто держал член внутри несколько секунд. При этом я ощущала, как он набухает и расширяется. Это могло означать лишь одно.
— Нет! Нельзя! Высунь! — кричала я, но было уже слишком поздно.
Мысль «ему хватило лишь этого, чтобы кончить» пронеслась молнией, сменившись на длительный гром мысли «он кончает прямо внутрь меня».
