— Ох, черт, — простонал я.
По тому, как она двигала ртом, как ее щеки втягивались внутрь и как ее язык с правильным давлением касался тонкой кожи моего члена, мне было ясно, что наличие собственного члена дало ей тонкое понимание того, как надо сосать.
Воодушевленные, ее глаза улыбнулись. И когда она закончила, она открыла бутылку смазки и натерла скользким маслом мой член.
«Ты вставишь свой член мне в задницу?» Она спросила.
Я посмеялся над ее постоянной застенчивостью. «В данный момент тебе не нужно спрашивать», - ответил я.
Я поднял ее на диван и лег на нее так, что наши обнаженные тела соприкоснулись. Тогда я понял, что никогда раньше не трахал девушку в задницу. Марта никогда бы этого не сделала, как и никто из моих предыдущих подруг.
«Эм... так что мне следует действовать медленно, верно?»
Она кивнула. «Очень медленно. Очень осторожно. Начни с пальца».
"Хорошо."
Я подтянул ее ноги вверх, моя рука опустилась к ее тугому анусу и я медленно вдавил указательный палец, заставив ее содрогнуться. «Да, вот так». Она визжала.
Она погладила свой член, а я погрузил палец глубже в нее. Там было так тесно, что я не был уверен, как мой член вообще поместится. Тем не менее, она поманила меня: «А теперь твой член. Я хочу почувствовать его глубоко внутри себя».
Мой член запульсировал в знак согласия. Ему нужна была эта узкая маленькая дырочка. Внутри него хотелось взорваться в грязном экстазе. Но другой порыв завладел моим разумом. Сначала я хотел наброситься на нее. Я уже настолько погрузился в этот новый опыт, что не было смысла что-либо сдерживать. Я хотел попробовать ее член и ее задницу.
Я поцеловал ее тело. Ее шея. Ее грудь. Небольшой жирок на внутренней стороне бедер. Она почувствовала, что я задумал, и не стала протестовать, а скорее с радостью терпела мой жадный интерес к ее телу.
Когда пурпурно-розовый кончик ее члена завис всего в нескольких дюймах от моего лица, его вид заставил меня замереть. В голове мелькнула мысль: «Значит ли это, что я гей»?
Намеренно или нет, Элоди не позволила этой мысли задерживаться надолго. Она обвила пальцами мой затылок и прижала мое лицо к своему члену. Мои губы коснулись его, и опасение исчезло, как облако дыма на ветру. Я обхватил губами кончик и пососал, точно так же, как я помнил, как это делали со мной мои бывшие подруги.
Элоди застонала. Ее член пульсировал. Ощущение пульсации во рту было удовлетворительным. Липкий предэякулят, который с кончика попадал мне на язык, доставил мне удовольствие. Но самым большим удовольствием было наблюдать, как ее лицо корчилось от несдерживаемого удовольствия.
Когда я почувствовал, что она начала достигать своего пика, я вынул ее член изо рта и пошел дальше, чтобы лизнуть ее задницу. Это я уже делал раньше.
Она вскрикнула от ощущения моего языка на ее анусе. Ее пальцы прижались к моей голове, когда я лизал ее, и сильнее прижалась к моему лицу. Я не мог ласкать её слишком долго. Мой пах сильно болел от растущего давления сдерживаемого оргазма, так что я едва мог его вынести. Мне нужно было освобождение, и мне нужно было выпустить это внутрь её.
Я переместился вверх и направил свой член между ее ягодиц, прижав ее ноги к моей груди. Сначала я двигался медленно, как она ранее просила, но ее задница была так тщательно смазана моей слюной, а мышцы были настолько расслаблены, что мой член скользнул внутрь легче, чем я ожидал. Но все равно было тесно. Великолепно тесно. Лучше, чем любая киска, которая у меня когда-либо была.
Мои глаза встретились с её, пока я проникал в нее, и я увидел доверие в ее глазах, которое действительно поразило меня. Я мог сказать, что это доверие далось нелегко. Доверие, данное лишь немногим избранным, потому что когда-то она отдала его добровольно, но много раз ей причиняли боль. Но она верила, что я не причиню ей вреда. Она была готова быть уязвимой со мной.
Когда я втолкнул свой член глубже, она притянула мое ухо к своему рту и прошептала: «Кончи в меня, Крис».
Я начал сильно толкать. Пот капал с моего лба на ее лицо, которое я вытер. Ночь была душной, но сухой ветерок, дувший сквозь шторы, не давал нам задохнуться. Смех на площади внизу эхом отражался от зданий. Люди чокались и приветствовали друг. «Салюд!»
Элоди направила мою руку к своему члену. Она хотела, чтобы я гладил ее, пока трахал. Поначалу это было сложно, но потом я почувствовал ритм. Ее член дернулся от предстоящего оргазма. Я еще больше возбудилась от мысли, что мы можем кончить вместе.
Ее бедра сжались, сильнее вжимая мой член в свою задницу, как будто она хотела выжать из моего члена каждый миллилитр спермы, которая в нем была. С каждым толчком я погружался так глубоко, как только мог. Мощно. Теперь без всякой осторожности. Я видел боль на ее лице, но она наслаждалась этой болью.
Оргазм захлестнул меня и достиг переломного момента. «Бля, я кончу», — простонала я.
— Я тоже, — выдохнула она.
Последним толчком я держал свой член глубоко внутри нее, врываясь в нее пульсирующими импульсами. Невероятный экстаз был слишком сильным. Я не мог сосредоточиться на том, чтобы довести ее член до оргазма. Она взяла на себя последние несколько толчков, пока тоже не кончила, взорвавшись так мощно, что ее сперма вытекла молочными полосками, которые достигли ее лица, повисли на ее губах и щеке.
Она смеялась. Торжественно улыбнувшись, я вытер сперму, поцеловал ее в губы и рухнул на нее. Мой член все еще внутри нее, а ее член пульсирует у меня в животе. Сперма и пот застряли между нашими запыхавшимися телами, и это был чертовски неаккуратно, но мы крепко держали друг друга.
После этого мы вместе приняли душ, и, поскольку ночь была еще в самом начале, она предложила выпить. Я согласился, и она открыла бутылку вина. Но мы были уже так пьяны и наши головы кружились от горячей страсти, которая все еще бушевала в нас, так что вместо того, чтобы заглушить ее вином, мы вернулись к дивану, чтобы лежа натнем, напиваться телами друг друга и засыпать в объятиях друг друга. В то время как веселье снаружи продолжало эхом разноситься по площади и узким улочкам.
~~~
На следующее утро меня разбудил бледно-серебряный солнечный свет. Он блестел на волосах Элоди.
Я вспомнил, как вчера вечером думал, что проснусь с огромным сожалением о том, что сделал, но сожаления так и не пришло. Вместо этого я вспомнил взгляд Элоди в тот момент, когда она впустила меня в себя, и он наполнил меня переполняющим чувством любви, какого я никогда раньше не чувствовал. Я провел пальцами вниз и вверх по ее обнаженной руке, пробуждая ее.
Она повернулась ко мне лицом и улыбнулась с головокружительным удивлением, что я все еще здесь с ней.
"Доброе утро." Она зевнула и потянулась, как кошка.
"Доброе утро." Я улыбнулся ей в ответ.
Мы оставались на диване на полпути между миром сна и бодрствованием, пока солнечный свет не пробился достаточно уверенно, чтобы разбудить нас.
Элоди приготовила кофе и подогрела шоколадные круассаны, которые мы съели за завтраком у окна.
Я заметил ее фотографию в рамке на пляже с другой женщиной постарше.
«Это моя тетя», - объяснила она. «Она живет в Аликанте».
Я узнал девушку в Элоди. У нее были длинные волосы, на фотографии каштановые, и она была в бикини. Только грудь у нее была намного меньше. Небольшой, но все же женственный.
«Сколько тебе лет на этом фото?» Я спросил.
"Семнадцать."
«Ох… вау, ты уже тогда была девочкой».
Элоди хихикнула. "Да, почему бы и нет?"
«Просто любопытно, когда ты перешла… Я имею в виду, нам не обязательно об этом говорить, если это неприятно».
«Все в порядке. Я начала принимать гормоны в шестнадцать лет».
— И твои родители разрешили тебе это делать?
«Мои родители — нет. Они бы мне никогда не позволили. А в Италии все равно не разрешают переходить, пока тебе не исполнится восемнадцать. Но моя тетя очень меня поддерживала. А в Испании разрешают начать в шестнадцать. Итак, Я приехал в Испанию, чтобы жить с моей тетей».
"Я понимаю."
Она заметила любопытство в моих глазах.
«Сколько себя помню, я знала, что я девочка. Все мои друзья были девочками. Ну, я очень любила спорт, но всегда чувствовала себя девчонкой. Мои родители, особенно отец, старались вытеснить это из жизни. Но они потерпели неудачу. Честно говоря, я не думаю, что они когда-либо могли добиться успеха».
«Слава Богу», — выпалил я.
Она покраснела и захихикала. «Спасибо… я думаю. Что еще ты хочешь знать?»
— А что насчет твоего, эм…
«Мой пенис?»
«Да… это. Ты собираешься от этого избавиться?»
«Не знаю, кажется, тебе он слишком нравится», — сказала она с лукавой улыбкой. «Может быть, я оставлю его».
Настала моя очередь краснеть. Она продолжила: «По правде говоря, у меня нет на этот счет никакого плана. Я хотела этого уже давно, почувствовать себя более... полной, возможно, подходящее слово. Но, конечно, есть много сложностей с этим. Я задаюсь вопросом, стоит ли оно того. В любом случае, я пришла к тому, чтобы принять себя такой, какая я есть. Так что, возможно, я не буду избавляться от навесных частей.»
