Потом она засмеялась. — Могу я сказать тебе кое-что еще?
Я кивнул.
«Знаешь, на самом деле для меня не так уж и нормально напрягаться, как вчера вечером. Но ты меня очень взволновал. Думаю, это было от того, насколько ты возбудился».
«Честно говоря, я сам удивился».
— Что я тебя возбудила?
«Да. Это действительно заставляет меня усомниться в своей сексуальности. Это заставляет меня задуматься, а не я ли…»
Я увидел вспышку боли на ее лице и замолчал.
Ровным тоном она завершила за меня: «Если ты гей».
«Ну… возможно, бисексуальность — более точное слово».
Она слабо улыбнулась. «Что бы ты ни думал о своих предпочтениях, я хочу убедиться, что тебе ясно: я женщина».
Мне еще многое предстояло понять. О себе, конечно, но и о ней, что еще важнее.
«Красивая женщина», — ответил я, после чего наклонился над столом и поцеловал ее. Она была не просто красива. Что-то было в том, как солнечный свет касался ее, как сейчас, проникая тонкими лучами сквозь занавески, заставляя ее мягкую кожу сиять, превращая ее глаза в красивый карий мокко. Солнце озаряло ауру, столь же женственную, как у Афродиты.
Конечно, другие мысли, которые проносились у меня в голове, были реальными. Они сбивали с толку. В любом случае, у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать позже. На данный момент эти мысли были в основном фоном в голове. Они не имели значения. Важно было то, насколько я был без ума от нее.
— Как насчет того, чтобы пойти на пробежку? - спросил я.
Она кивнула. «Знаешь, говорят, что карантин вернется, когда лето закончится. Так что да, давай пробежимся. Давай бегать по всему Мадриду, пока еще есть время».
