Подростковый негативизм на марше, понимаю. Встав с кресла, я подошел к девушке, обнял ее за плечи и посмотрел в лицо:

- Настя, что с тобой такое стало? Всю тренировку нормальной была, кроме этих зависаний...

- Ай! Руки с плеч уберите, и так больно!

- Больно? - удивился я.

- А вы бы сами постояли в планке две по две, а потом бы и не спрашивали! - наконец, взорвалась она. - Садюга!

На момент мне показалось, что она бы предпочла порку планке. Впрочем, я сейчас не задумывал никаких репрессий - несмотря на невежливый (и даже хамский) тон, Настя вполне имела для него все основания.

- Этому горю помочь нетрудно. Ложись на кушетку, я тебе массаж сделаю, - предложил я.

- Массаж? - недоверчиво протянула она. - А не врете?

- Я тебе хоть когда-нибудь врал? - усмехнулся я

Опять повисла пауза, и на этот раз прервала ее Настя. Она повернула голову и посмотрела мне в глаза:

- Дайте честное слово, - произнесла она серьезно, - что вы просто собираетесь сделать мне массаж и размять мышцы, а не полапать раздетую школьницу!

- Честное благородное слово! - с готовностью согласился я. - Торжественно тебе заявляю, что под предложением массажа я подразумевал именно массаж, а не полапать раздетую школьницу. Кстати, ты не раздетая, если что, на тебе три...

Настя не дала мне договорить. Уже на середине моей второй фразы она отвернулась от меня, грациозно вытянулась (при этом слегка поморщившись от боли в ноющих мышцах) и легла на кушетке на живот. Потом протянула руку за спину, расстегнула пуговицу на трико и спустила его до самой поясницы, обнажив стройную гибкую спину. Потом быстро выпростала руки из рукавов и, взявшись за ворот, стащила трико до самого крестца, оставшись лежать передо мной наполовину раздетой.

- Что ж, если прямо так, - я совершенно не ожидал, что Настя предпочтет массаж по голой коже, хотя, конечно, нормальный массаж именно так и должно делать. В любом случае, раз она все равно сняла трико, я достал из ящика стола тюбик с массажным маслом, потер ладони одну о другую, чтобы согрелись, и выдавил на них немного масла. После чего опустил свои ладони на спину девушке.

- Оооооо! - застонала она от удовольствия. Я не был профессиональным массажистом, но массаж делать любил и умел. И я не понаслышке знал, какой кайф может приносить разминание затекших мышц. Сначала, конечно, приходит боль, но это здравая, приятная боль. А потом боль уходит, постепенно переплавляясь в спокойное тепло. Я тщательно разминал юной гимнастке всю спину, а она чуть ли не мурлыкала под моими руками. Однако не все коту Масленица, через некоторое время я закончил.

- Так, массаж все, теперь время поговорить.

- Ну Виктор Геннадич! - тут же заныла девочка, - ну можно еще? Вы так классно массаж делаете, я так здорово расслабилась!

Я поразмыслил. И в голову мне кое-что пришло.

- Я согласен при одном условии, - ответил я. - Теперь твоя очередь дать мне честное слово, что ты будешь отвечать на мои вопросы абсолютно искренне. Ничего не утаивая. Как у врача на приеме. Как у попа на исповеди. Как... не знаю... в дневнике, который будешь читать только ты сама. Согласна?

Настя думала куда дольше, чем я, но все же кивнула.

- Виктор Геннадьевич, даю вам честное слово, что на ваши вопросы буду отвечать правду и только правду. Пока вы меня массируете! - торжественно объявила она.

- Хорошо, тогда первый вопрос: что тебе еще массировать? Я тебе уже всю спину размял, и плечи тоже.

- А вы снимите трико и проминайте дальше! - ничтоже сумняшеся ответила она.

- Снять трико? - на момент я опешил.

- Что вы там не видели, - вздохнула Настя, сдвигая руками трико до бедер. Ну, действительно, ее голую спину я только что усердно мял, ее голые ноги я и так вижу каждую тренировку, а упругую попку в беленьких трусиках наблюдал не далее как позавчера у себя в квартире. И не только наблюдал, мда... Согласившись с резонностью ее аргументов, я взялся за расстегнутое трико и потянул его вниз. Настя немножко подняла попку в воздух - то ли чтобы помочь мне снять его с ее бедер, то ли дразнясь. Так или иначе, трико оказалось на спинке стула, Настя удовлетворенно выдохнула, когда мои пальцы опустились на ее усталые голени, и еле слышно застонала.

- Давайте свои вопросы, Виктор Геннадьевич! Расскажу все, как на духу!

Я вздохнул и собрался с мыслями.

- Ну что ж, Настенька, давай поговорим, - я решил начать издалека. - Я правильно понимаю, что у тебя семья неполная?

- Ага, - вздохнула девочка. - Мама да бабушка. Папы нет.

- А тебе бы хотелось, чтобы был?

- Каждая девочка хочет, чтобы был папа. Сильный мужчина, который, когда надо, защитит, поможет, а когда надо... - она осеклась и не закончила фразу. Я подождал несколько секунд, но продолжения не последовало. Я решил пока не давить.

- А давно папы нет?

- Давно уже. Вы точно об этом хотели поговорить?

- Ладно, оставим эту тему. Скажи, мама тебя часто наказывает?

- Нередко. То мобильник отберет, то гулять запретит.

- Настя, я думаю, ты поняла, что я имел в виду. Наказывает физически. То есть поркой.

- Я... ммм... это... - замялась девочка. Я воспользовался тем, что массирующие ее руки как раз дошли до бедер, поднял правую руку повыше и сжал ее ягодицу так, что девочка айкнула и вытянулась в струнку:

- Ай! Виктор Геннадьевич, вы что делаете?

- Сама же попросила тебя хорошенько промять. А теперь сама и нарушаешь наш договор, - строго ответил я. - Договаривались же - все честно и без утайки! Итак?

- Редко, - признала, наконец, девочка. - Раньше чаще было, когда я маленькой была. А сейчас у нее еще вторая работа, она говорит, на меня совсем времени не остается.

- Прошлый раз был где-то в те выходные? - я не спрашивал, я почти был в этом увеерн.

- Откуда вы знаете? - Настя повернула ко мне голову.

- Настя, ты так подоткнула трико, что почти вся попа была видна. Ты думаешь, я слепой?

- Ну, иногда кое-чего прямо перед собой не замечаете! - проворчала она.

- Это чего же, интересно?

- не скажу, - фыркнула она. - А то неинтересно будет.

- Ладно, давай тогда к более интересным вопросам, - кивнул я. - Про состязания ты правда забыла, или...

Настя удрученно уронила голову в сложенные ладони.

- Я правда обещала вам все честно говорить? - безнадежно уточнила она.

- Именно так, - подтвердил я. - Давай, давай, колись.

- Я вас позлить хотела, - полушепотом ответила она, все еще спрятав лицо в ладонях.

- Зачем?

- Чтобы вы на меня рассердились хорошенько. Ну, и это...

- Что "это"?

- Да ну вас! - огорченно ответила ученица. - Я ж говорю, иногда перед собой очевидных вещей не замечаете!

"Может, и замечаю, только не все проговариваю" - подумал я про себя, а вслух произнес:

- В следующий раз, если придет в голову такая мысль, выбирай такой способ позлить, чтобы не подводить всю остальную команду. Ты о девочках подумала?

- А вот это забыла, честно-честно, Виктор Геннадьевич! - горячо уверила она.

- Хорошенькое дело! - возмутился я. - Подвела всю команду из желания позлить тренера, и сама об этом не понимает! Мало я тебе всыпал тогда дома, надо было получше выдрать!

Настя чуть заметно повела бедрами влево-вправо и тихо сказала:

- Надо было бы, так и выдрали бы. Раз уж заслужила.

- Ладно, к этому вопросу мы еще вернемся. Есть еще один. После наказания у меня дома ты...

- Аааа, Виктор Геннадьевич, пожалуйста, не надо об этом! Мне так стыдно!

- Ничего, - безжалостно отмел ее возражения я. - Сама сказала, что тебя надо было пуще наказать, а стыд неотъемлемая часть наказания! Итак, давай сверим часы: после того, как я выпорол тебя у себя дома, ты ласкала себя. Мастурбировала.

Настя все так же лежала лицом в ладони, но у нее даже задняя часть шеи покраснела от стыда.

- Было такое? - настаивал я. Настя покраснела до кончиков ушей, но все-таки нашла в себе силы прошептать:

- Да...

- А дома ты себя ласкаешь? - безжалостно продолжал я свой допрос.

- Не получается, - удрученно ответила гимнастка. - Дома всегда либо мама, либо бабушка. Спим мы в одной комнате с бабушкой, а сон у нее чуткий. А днем двери комант никак не запираются, да и слышимость такая, что...

- Понятно, - перебил я. - И в воскресенье у меня дома ты себя до оргазма не довела.

- Что? - удивленно переспросила Настя, кажется, не ожидавшая, что я так прямо и без обиняков буду говорить о таких вещах.

- Сексуальную разрядку ты не получила, когда тебя звонок прервал.

Ответный вздох Насти был красноречивее всяких слов.

- И все эти дни у тебя такой возможности не было, я правильно понял?

- Не было, - кивнула она, не глядя на меня.

- Это нехорошо, - задумчиво произнес я. - Сексуальное напряжение без возможности разрядки для организма неполезно. А скажи, когда тебя мама наказывает, ты тоже возбуждаешься?

- Да. Но не так, как когда вы наказывали, - призналась она.

- В смысле?

- Ну как вам объяснить... ощущения другие...

- Попытайся сформулировать так, чтобы я понял.

Настя на несколько секунд замолчала, а я в очередной раз оценил пикантность ситуации: гибкая подтянутая девочка-гимнастка в одних узеньких трусиках лежала передо мной на кушетке, я массировал ее тело и задавал ей очень личные вопросы, а она раскрывала передо мной свою бунтарскую душу.

- Ну, во-первых, контроль, - нерешительно начала она.

- Контроль? - эхом переспросил я.

- Когда меня порет мама, я чувствую, что остаюсь на месте только из-за ее авторитета. Если бы я захотела, я бы вырвалась и убежала. Не дала бы себя пороть. А с вами - я еще в парке ощутила, когда вы меня перегнули через колено - что вы меня сильнее, и я не смогу ничего сделать, если вы решите меня выпороть.

- И это психологически более комфортно, поскольку, если у тебя есть ощущение, что от тебя ничего не зависит и ты ничего не можешь сделать, это автоматически снимает с тебя всю ответственность, - согласился я.