Бабушка грубо взъерошила мне волосы.
— Рыбак, блин. Ну, как отлежишься, ох, получишь ты у меня..
Она взяла со стола у кровати тонометр и принялась мерить мне давление.
— Глаза, пока закрой, — скомандовала мне и затем маме, — а ты оденься, пока.
Бабушка наклонилась и подняла с пола скомканную белую ночную рубашку мамы и перебросила её через меня маме.
— Давление в норме, — чуть позже удовлетворённо сказала бабушка, глядя на датчик тонометра, потом вытащила из моей подмышки градусник. И снова довольно хмыкнула, — ну, как с гуся вода... На, выпей!
Я открыла глаза. Бабушка поднесла к моим губам кружку с очередным своим настоем. Я молча стал пить.
— Как себя в целом-то чувствуешь?
Я допил, пожал плечами:
— Голова кружится. Слабость..
Бабушка покивала головой:
— Ну, ещё бы... Так, всё ложись, спать тебе надо. А я к Иванычу побежала. Жена вон его пришла. Говорит, у него от треволнений что-то сердце прихватило... Он, пока ты спал, раз десять уже заходил, — всё волновался, как ты... Лен, а ты, поди, пока баню истопи. Выспится соколик, его попарить надо будет с травами.
— Нет!, — это вырвалось у меня как-то само собой. Как-то машинально я протянул руку и схватил маму за запястье, — мама. Пожалуйста, не уходи...
Бабушка улыбнулась:
— Ну, мужики... Уж школу закончил, почитай, взрослый мужик, а как припрёт то, как малые дети, за мамину юбку сразу.
Но мама обняла меня сзади за плечи и я почувствовал, её губы на своём затылке:
— Конечно, Миша. Я полежу с тобой.
Бабушка кивнула:
— Ладно, баньку сама растоплю. Всё, побежала к Иванычу..
— Ложись... , — мама мягко надавила мне на плечи, укладывая меня на подушку. Она укутала меня в шкуру и сама залезла под неё, ко мне под бочок. В голове как-то само собой мелькнуло сожаление, что она теперь в ночной рубашке.
Положила голову мне на грудь. Потом подняла и со счастливой улыбкой, посмотрела мне прямо в глаза:
— Бьётся... Представляешь, тебя, когда принесли, твоего сердца почти не было слышно, — в её глазах стояли слёзы. А у меня даже ком встал в горле.
Только сейчас я заметил, как опухли её глаза от выплаканного. Не в силах сдержать чувств, я обнял маму и прижал её к себе. Мама снова положила свою голову мне на грудь.
— Ох, и напугал ты меня, Миша, — пробормотала мама.
— Прости меня, мама, — искренне с чувством ответил я, — я сам сейчас вспоминаю вот всё. Блин, так глупо получилось..
Но её ладошка накрыла мне губы.
— Тсс... Тебе нужно поспать. Потом мне всё расскажешь.
Она потянулась ко мне и чмокнула меня в щёчку и её голова снова вернулась на мою грудь.
Я поцеловал её ладонь. Было приятно вот так лежать, при свете пламени из камина, в полумраке, — тепло, уютно — чувствовать близость маминого тела, её родной для меня запах наполнял душе умиротворением и каким-то покоем, ощущать её голову на своей груди.
Мама у меня умница. Вообще, выросла она здесь. Правда, тогда в советские времена деревня процветала и была раз в пять больше. Это сейчас здесь домов 50 всего осталось. Так, что в город мама выбралась только, когда поступила в универ.
А там уже на первом курсе выскочила замуж за моего отца. Отец мамы был старше на n лет и всегда вспоминал, что влюбился в маму с первого взгляда. Хм, насколько я знал из их разговоров про те времена, то не он один он был такой, кто сходил по маме с ума. Но так было всегда у мамы..
Мама была красивой женщиной. Особо в жизни ей работать не приходилось, отец этого не хотел, мол, занимайся домом и детьми, да и сам он с лихвой и с достатком успешно обеспечивал семью. Так, что у мамы всегда было время заниматься и собой в том числе.
Воспитанная в строгости бабушкой, она по жизни вообще была спокойным уравновешенным добрым и отзывчивым человеком. Правда, я знал, что нет-нет, но многие мужики, даже папины друзья, пытались с ней флиртовать, что называется «закинуть удочку на удачу». Правда, всегда это всё было без толку. Я в этом не сомневался. Мама была человеком строгих нравственных нравов. Ну... У моей бабушки все дочери такие.
Мама всегда старалась одеваться со вкусом, очень строго, не приемля в одежде излишнего сексуального подтекста. Но в любом случае, чтобы на ней не было одето, она, так или иначе, выглядела очень соблазнительно и аппетитно. Ну, тут уже никуда не денешься, если ты красивая женщина.
Вообще, была мама среднего роста с шелковистыми светло-русыми волосами, уложенными обычно в красивую причёску, с вечно непослушным локоном, ниспадающим ей на глаза, очаровательным добрым лицом с тонкими чертами, с большими приветливыми ясными карими глазами и с красивыми полными губами. Фигура у неё, что называется по-русски «кровь с молоком». Но нет, мама отнюдь не была полной. Но именно, что пухленькой, налитой, словно, наполненная зрелой сочностью и вкусностью спелого лакомого плода.
Её прелестная фигура, хоть и отяжелела с годами, и была обрамлена небольшим, но аккуратным и тоже каким-то аппетитным животиком, который, впрочем, замечали только домочадцы, выглядела очень даже стройно и ладненько, вполне себе изящно. Таллия у мамы была очень даже ничего, пышная упругая попа и пусть немного полненькие в ляжках, но просто шикарные ножки, длинные и стройные. А ещё грудь... Большие тяжёлые спелые дыньки смотрелись одинаково сногсшибательно, что в вечернем платье, что в простой футболке.
Да и вообще, мама всегда выглядела утончённой, ухоженной, даже какой-то холёной. Она знала толк в моде, и всегда выглядела, что называется, с «иголочки», даже дома. Не то, чтобы ей так важны были тряпки, все эти макияжи и маникюры. Но это очень нравилось моему отцу. Ну, чтобы, мама выглядела, как настоящая принцесса, что на корпоративе в его компании, что дома. И собственно, денег отец на это тоже не жалел. И мама старалась быть такой, какой хотел её видеть её муж.
По большому, счёту в «простушку» мама превращалась только здесь у бабушки.
Короче говоря, моя мама была тем самым самородком, каким может быть только настоящая русская женщина.
Признаться, был в моей жизни период, когда я относился к своей маме... Хм... Ну, не совсем так, как должен относиться к своей маме родной сын.
Где-то пару лет назад, когда у меня началась фаза бурного полового созревания, я не в шутку стал проявлять к маме нездоровый интерес. Сказать по правде, я даже точно не знаю, с чего у меня это началось. Ну, в смысле, почему объектом своим сексуальных вожделений я выбрал именно маму. Но именно тогда, впервые для себя я установил, что в постели мама, видимо, горячая темпераментная штучка. Во всяком случае, несколько раз, когда я «случайно» оказывался у дверей родительской спальни в неурочный час, я отчётливо различал довольные папины стоны и вскрики мамы... Да, моя мама кричала во время секса. И судя, по приглушённым солёным комментариям, которые отпускал отец в адрес мамы во время их любовных слияний, — мама была пылкой, страстной, опытной и умелой любовницей.
Опять же, скорее всего дело в порнофильмах, которые я в то время смотрел гигабайтами, но я именно, что вожделел отвязано её трахнуть, выебать грязно и жёстко, так же как делали это здоровые парни с холёными тётками на экранах. Как последнюю шлюху, во все дыры, чтобы мама молила о пощаде... Но понятное дело, в реальной жизни, конечно, я никогда на подобное бы не решился.
Но длилось всё это недолго. Пару месяцев я отчаянно мастурбировал, мысленно в это время, вытворяя чёрт знает, что со своей родительницей. А потом когда выплёскивал из себя напряжение, каждый раз отчаянно мучился угрызениями совести из-за того, что желал собственную мать. Мне даже матери и отцу было стыдно в глаза смотреть после этого.
Но скоро, нашлась та, которая лишила меня девственности. Потом появилась вторая девушка. Потом ещё одна. И, в общем-то, скоро любовное общение с противоположным полом уже не было для меня чем-то неизвестным и интригующим. А посему, все скоромные поползновения по отношению к матери, надо сказать, отрезало, как рукой. И сказать, по правде, я испытал от этого душевное облегчение. Уж больно, было совестливо в душе перед папой и мамой...
И скоро, я если и вспоминал о своих недавних грязных фантазиях по отношению к матери, то обычно на душе становилось гадко и стыдливо, мол, как это я мог вообще о подобном думать, да ещё и мастурбировать, представляя, что трахаю родную мамку. Так, что я даже вспоминать об этом старался пореже.
Меж тем, мама тихонечко гладила меня ладошкой по волосам, и нежно смотрела на меня, опершись подбородком на моё плечо. И вдруг, тихо-тихо, стала намурлыкивать мне колыбельную. У меня даже сердце сжалось. Это была ТА самая колыбельная. Которую, в детстве мама перед сном пела только для меня, которая про котёнка и медвежонка.
И как-то тихо, незаметно для самого себя. Я уснул...
Не знаю, сколько я спал. Нет, я даже не проснулся, просто в какой-то момент сон немного отступил. Меня лихорадило. И неслабо. В голове стоял странный дурман. Я был, будто, пьян. Тело наполнилось томящим тягучим раздражением.
Я потянулся к кружке на столе и стал жадно пить. Я не сразу понял, что моё взвинченное состояние не имеет ничего общего с простудой или заболеванием. Ибо мой член стоял колом. Эрекция была необыкновенная. И чем более отходил я ото сна, тем сильнее охватывало меня непомерное возбуждение, да такое, что перебивало дыхание, а сердце молотило, что отбойной молоток.
В доме было тихо-тихо. Трудно было сказать, была уже ночь или день, тяжёлые шторы было плотно задвинуты на окна. В комнате ничего не изменилось, так же в полумраке тихо потрескивал камин. Было жарко.
