16.
Мы с пацанами довольно долго общались шёпотом в своей комнате, делясь впечатлениями. Парни всё пытались выяснить у меня до мельчайших подробностей, что именно я чувствовал, когда мама натянулась на мой член. Я краснел, частично от того, что всё-таки речь шла о моей маме, но в большей степени потому, что абсолютно не помнил каких-то тонкостей. Голова в этот момент абсолютно не работала и что-то вспомнить просто не мог. Поэтому беззастенчиво врал, вспоминая описания в эротической литературе. Но им и этого было достаточно, они не переставая дрочили, прося раз за разом повторять или пытаясь уточнить какие-то моменты. Видимо отчетливо представляли себя на моем месте, поскольку несмотря на недавние оргазмы, члены их стояли, как влитые, да и кончили они достаточно быстро. После оргазмов пацаны завалились на боковую и синхронно засопели. А я лежал и уставившись в потолок размышлял.
За стенкой раздавались то разговоры родителей, то мамины стоны. А я ведь так и не слышал, чтобы в ванной комнате шумела вода. Получается мама не сполоснулась, после того, как я наполнил её спермой. Да и Колька накончал маме полный рот. Сразу вспомнилось, как папа кривился, когда она предложила поцеловаться с ним после минета. Да и разговоры, что папа когда-то спокойнее к этому относился. Неужели это и было его наказанием? Интересно, а как я сам бы отнёсся к такому? Вспомнил, как противно было, когда вляпался в Пашкину сперму руками. А если мама попросит поцеловать измазанные чужой спермой губы? Меня передёрнуло. И тут же: а папа ведь целовался с мамой сразу после минета. И мама сама просила его сделать это. Да хитро щурилась, но ведь просила. Может настоящий мужчина должен уметь всё. Тут же вспомнил, как из мамы медленно тянулся ручеёк спермы на ковёр. Представил папу, прильнувшего к этой измазанной спермой расселиной, и меня снова передёрнуло....
Похоже под эти мысли я и уснул, поскольку крутился, вертелся, во сне на меня наползали образы сочащейся женской щели и мамины слова: «Поцелуешь – разрешу». Видимо из-за этого беспокойного сна я и проспал дольше всех. Растолкали меня пацаны:
- Давай вставай! Всё проспишь!
Меня, продирающего глаза и с трудом понимающего что происходит, сразу же перебивая друг другу, завалили свежими рассказами.
Судя по всему, Пашка встал первым. Вспомнил, что он вчера слишком неожиданно кончил и чувствовал себя в какой-то степени обделенным из-за этого. Будь на его месте кто-то другой, может быть и смирился бы с этим, но наглый Пашка, конечно же не мог этого так оставить. Налил стакан воды и смело вошел в комнату родителей. По крайней мере на удивленные взгляды взрослых всегда можно будет сказать, что хотел помочь с похмельем. Родители спали полураскрытые, папа лежал на боку рука его покоилась на голой груди, лежащей на спине мамы. Папа, Пашке показалось, даже не удивился, когда тот прикоснулся к его плечу и показал стакан, при этом не отрываясь разглядывал маму. А когда Пашка потянулся к маминой груди, умоляюще глядя на её мужа, тот легко убрал свою руку, освобождая место и опустил её ниже, супруге между ног, попутно сдвигая одеяло.
Пока Пашка осторожно, чтобы не беспокоить спящую женщину оглаживал крупные буфера, папа уже вовсю шерудил средним пальцем по её щели.
- Рано же ещё, давай поспим, - не открывая глаз, пробурчала женщина, но при этом не препятствуя, а наоборот, согнула ноги в коленях и развела их в стороны.
Её щель тут же раскрылась, приковывая взгляд Паши. А палец мужской руки, тут же нырнул в прикрытую дырочку и вынырнул уже блестя выделениями из приоткрывшегося зева. И тут же скользнул вверх, и принялся круговыми движениями сновать вокруг чуть торчащей горошины клитора. А мама, при этом не открывая глаз, начала чуть заметно поддавать тазом и постанывать.
Паша, конечно же удивился, когда папа указал тому на топорщиеся от стоячего члена трусы, но тут же спустил их. Папа на это ободряюще улыбнулся, указал глазами на кровать и приложил палец к губам. Другой рукой он в это время снова нырнул в мамину щель, в этот раз провалившись уже двумя пальцами.
- Я чуть сразу не кончил. Твой папка руку убрал, и я прямо туда вставил. Трахаю тёть Лену, а она стонет только и жопой дёргает, - кричащим шепотом восхищенно рассказывал Пашка.
- Долго трахал? – уточнил Коля.
- Ну нормально так, - ответил Пашка, но при этом так густо покраснел, что я сразу понял – врёт.
- И что потом, - спросил я, окончательно проснувшись.
- Ну кончать стал, прямо в неё. Она меня за жопу схватила, видимо поняла, что не дядя Андрей, глаза открывает. А тут я, и дядь Андрей ей так: «Доброе утро!»
- И что она?
- Извращенцы, говорит. Вскочила, между ног себе ладошкой зажала и убежала.
- Ага, - продолжил Колька, - так в ванную и забежала. Голая и рукой там себе зажимает. А я же вчера не мылся, решил с утра. Стою под душем – кайфую. Она сначала видимо сомневалась, встала такая и смотрит на меня. А потом залезла одной ногой в ванну, жопу свесила, дай, говорит, лейку. И начинает там внизу себе отмывать. А сама голая.
- И что? - в один голос спросили мы.
- Встал у меня. А я же голый стою…. Она так: «И ты что ли? Давай по-быстрому!». И в рот его. Так клёво. Не как вчера. Долго сосала. Опять в рот кончил мамке твоей, - Колька расплылся в самодовольной улыбке, глядя на меня.
Одновременно хотелось и дать по морде, чтобы стереть эту улыбку, и при этом понимал, что Колян, по сути, ни в чем не виноват.
17.
Как ни странно, после всего, что произошло, мы все вместе спокойно позавтракали. За столом никто не поднимал неудобных тем. Лишь, когда родители рассказывали какие экскурсии нам сегодня предстоят, Пашка неуверенно предложил остаться дома, но его никто не поддержал. Мама сегодня решила не провоцировать подростков и оделась достаточно целомудренно, но это не помешало Кольке с Пашкой тискать её, когда мы оказывались в толпе.
Мама даже периодически шикала на них, оглядываясь на окружающих. Тем удивительнее было, что, когда мы вернулись и поужинали, она сначала сама закрылась в ванной комнате почти на час, а потом погнала всех остальных мыться. По очереди, конечно. Я оказался предпоследним.
Когда я вышел после душа чистый и приятно пахнущий, а за мной отправился папа, в комнате стоял полумрак, а мама топталась в танце с длинным Пашкой.
В комнате играла негромкая спокойная музыка, а вместо нормального освещения в углу комнаты горел торшер, накрытый красной тканью, осветив её рассеянным тёплым светом. Не успела за папой закрыться дверь, как он передвинул руки с талии на мамин зад и принялся гладить её выпуклости.
- О! Серёжка! Мы тут потанцевать решили. Хочешь тоже? – спокойным голосом спросила мама, как будто прямо передо мной подросток не держался за её задницу.
- Тётя Лена, можно ещё немножко? – обиженным голосом попросил Паша и положил одну руку на мамину грудь.
- Наглый такой, - ответила мама, но не стала отворачиваться, увидев, что парень тянется к её губам поцелуем.
Они остановились, присосавшись друг к другу. Пашка тёрся бугром вставшего члена о маму и активно мял её грудь. Но когда тот попытался влезть под халатик и добраться до её щёлки, она шумно выдохнула, оторвалась от него и огляделась:
Несмотря, на то, что мама посмотрела на меня, первым к ней подлетел Колька, оттеснив Пашу и прижавшись к ней. Тот, с самого начала неровно дышащий на мамину грудь, сосредоточился на сиськах с опять торчащими сосками. Целоваться он с мамой не стал, всё пытаясь распахнуть халатик и добраться до груди губами. Мама глупо хихикала и слегка отпихивала наглеющего подростка, но настолько слегка, что тот даже не замечал этого сопротивления. Когда вконец оборзевший Колька попытался оттянуть край лифчика и присосаться к соску, мама отодвинула его от себя и позвала меня.
Несмотря на то, что мой «солдатик» давно уже стал стойким, попытался сохранить пристойность. Я не стал лапать маму. Но она безошибочно почувствовала мой стояк, прижалась ко мне и горячо выдохнула мне в ухо:
- Поцелуешь мамочку?
Я чмокнул её в щёчку, но она повернулась ко мне и присосалась к губам. Её язык тут же влез в рот и принялся чего-то в нем шарить. Наверное, я растерялся и из-за этого не очень соображал. В общем, когда поцелуй прекратился, поймал себя на мысли, что мои руки мнут голую мамину задницу, а халатик её задран. Но в упор не помню, чтобы я это делал. Папа, в одном полотенце на бедрах, стоял рядом и показывал мне большой палец.
Когда он подошел к маме сзади и обнял за грудь, я решил, что подошла его очередь танцевать. Хотел уйти, но мама ухватила меня за пояс штанов, возвращая обратно и принялась расстегивать их. Сразу вспомнил, как мама «как бы» отталкивала Кольку, лезущего ей под халат. Я, наверное, выглядел примерно так же, одновременно пытающийся уйти, от раздевающих меня рук, и при этом боящийся, что руки и правда отпустят меня. А папа, тем временем, одним движением распахнул халатик на груди и вывалил мамины сиськи из лифчика. Её розовые соски, оказавшиеся прямо перед моим лицом, тут же заставили впасть в транс, не хуже, чем бандерлогов при виде танца Каа.
То ли я и правда надолго оказался загипнотизирован, то ли папа успевал делать несколько дел одновременно, но очнулся я, когда мама вдруг начала охать, а её сиськи стали выпрыгивать из чашек бюстгальтера.
- Он её трахает! Прямо передо мной! – начало биться в мозгу, когда я сообразил, что папа не просто прижался к её заднице, а уже вставил маме.
Мамины руки тоже не прекращали войны с моими штанами. Расправились с ремнём, взвизгнули молнией и стащили их вместе с трусами. Торчащий член тут же одноглазо уставился на маму. Она оглянулась вокруг. Сообразила, что позади меня стоит кресло, и толкнула назад. Я не успел испугаться, как понял, что, запутавшись в штанах, упал в его мягкие объятья. Мама несколько раз провела рукой по члену, рассматривая его, потом нагнулась пониже и погрузила в рот, всё также сотрясаемая папиными ударами. Я понял отчего Колька вчера так быстро кончил. Мало того, что там было влажно и горячо. Мамин язык, такое ощущение, принялся обвивать мой член, как-то массируя его. А может это был не язык, но блаженство было непередаваемое. И если вначале у меня была мысль взяться руками за прыгающие совсем рядом мамины груди, то её оральный массаж заставил меня выгнуться и забыть обо всём.
