Мы проходили мимо камер с заключенными. Почти все были без одежды, лишь немногие в тюремной форме. Кое-кто был скован лишь наручниками, но большинство были прикованы тяжелыми цепями.

Мы вышли в общедоступную часть – там, где клиенты пользовались услугами шлюх, которых они подобрали на улице. Камеры снимались почасово. Каждая была экипирована кнутами, ремнями, кандалами и цепями. Мария, клерк из архива, была в первой камере. У нее были три сослуживца. Она была подвешена к потолку за руки. Двое держали ее ноги широко разведенными, а третий, собственно говоря, и трахал беззащитную женщину. Мария стонала и урчала каждый раз, когда член проникал в ее лоно. Судя по следам на ее руках, плечах и ногах, они перед этим не щадили кнутов. Мария откинула голову и продолжала стонать.

В следующей камере была рыжеволосая шлюха с улицы, ее также подвязали за руки. Ее распухшие груди были связаны ремешками. Тело также покрыто следами от кнутов. Она подалась вперед, чтобы работать ртом с членом одного из мужчин, покуда второй трахал ее сзади в анус. Они работали синхронно, попеременно вводя свои органы в шлюху. Ее груди были покрыты влагой, слезами и потом.

В одной из камер работала Жизель. Она лежала на старом матраце в виде начинки сэндвича – то есть на боку между двумя мужчинами, которые использовали одновременно ее анус и влагалище. Третий тоже не сидел без дела. Ведь оставался еще рот шлюхи. Собственно именно его членом рот и был занят. Трое крупных мужчин практически разрывали небольшое тело Жизели, она стонала, ее глаза были просто безумными. Кожа раскраснелась, возбужденные соски стояли торчком в разные стороны. Через несколько часов ее снова ожидала работа у столиков.

Когда я уезжал домой температура начала спадать. Многие жители отходили ко сну. Свет моих фар был почти единственным светом на улице. С океана подул легкий бриз. Когда я вошел в комнату, на дисплее телефона были отметки о том, что меня искали.