И тогда мой отец решил убить сразу двух зайцев: меня навечно запрятать в психиатрическую клинику, а Тина сослать в лепрозорий. Как видишь, перспектива нам не улыбалась. Не помню в точности, как все произошло в дальнейшем, а произошло все очень быстро: мы с Тином покинули дом отца, где ночью из домашнего сейфа Тин украл довольно солидную сумму денег. Через некоторое время мы были уже во Флориде. В Форт-Пирс мы купили катер и добрались до острова Лофофора. Это Тин все заранее рассчитал, так как ему уже приходилось жить на этом острове.
Здесь нас никто не найдет, остров безлюден: одни скалы да пещеры. Правда, моему отцу и не больно хотелось нас разыскивать. И все же над островом одно время кружились какие-то вертолеты, но никто из людей не осмелился ступить на землю, наверное, благодаря древним духам, которые охраняют его. Так сказал Тин.
Девушка подняла голову и улыбнулась: в кровавом свете заката блеснули ее ровные белые зубы.
- Послушай, ты все время пытаешься мистифицировать или запугать меня, - сказал я, взяв ее за руку. - Что это за духи, эти знаки на скалах, и откуда ты знала, что я окажусь здесь?
Лицо девушки сделалось серьезным.
- Духам острова Лофофора нужен хозяин, - значительно сказала она. - От него должен родиться мальчик, который будет хранителем острова и повелителем каменных душ, которых ты видишь перед собой.
Я огляделся по сторонам, но кроме угрюмых скал ничего не заметил.
- Да, да, этих каменных изваяний, - говорила девушка, и голос ее эхом отдавался от скал и замирал в глубинах острова.
- Что за дьявольщина? Уж не хочешь ли ты сказать, что я и есть тот счастливый избранник, который обязан вступить в некий мистический союз для того, чтобы...
Я не выдержал и рассмеялся. Однако какое-то темное предчувствие сжало мое сердце. Девушка отвернулась от меня, плечи ее начали тихонько вздрагивать. Я шагнул к ней и обнял ее.
- Ну-ну, послушай, ты мне очень нравишься, но то, о чем ты говоришь...
Девушка резко обернулась. По щекам ее текли слезы.
- Ты можешь уехать, но я так долго ждала тебя, и ты просто не представляешь, как я тебя люблю. И потом, ты только что подумал, что я сумасшедшая. Это не так.
- Ну хорошо, хорошо, - пробормотал я, - но ведь ты меня даже не знаешь.
Девушка молча смотрела на меня. Чтобы заполнить неловкую паузу, я спросил:
- Скажи мне, наконец, правду: кто тебе рассказал эти бредовые сказки? Тин?
Девушка в ответ кивнула головой.
- Только поверь, - вымолвила она, - это далеко не бред.
В моей голове метались мятежные мысли: "укради ее, увези ее отсюда". Внезапно я почувствовал резкую боль в голове и пошатнулся.
- Дорогой, пойдем скорее, тебе плохо, - расслышал я испуганный голос моей новой знакомой; взяв меня за руку, она повела меня в огромную пещеру. Когда мы вошли в нее, там пахло травами, дымом, было прохладно. Огромный костер горел в ее центре, туземец на длинном вертеле поджаривал рыбу; заметив нас, он передал девушке вертел и вынырнул, как темный паук, из пещеры.
Пока девушка готовила рыбу, я с интересом разглядывал лоно пещеры: повсюду лежали шкуры животных. Я вытянулся на шкуре антилопы и стал представлять, какой переполох на Аклонде вызвало мое исчезновение.
Моя очаровательная спутница поднесла к моим губам серебряный кубок. Я сделал несколько глотков и тотчас почувствовал, как благородный мягкий огонь разливается по моему телу.
Мы перекусили жареной рыбой. Потом я отпил еще немного прохладного ароматного зелья. Язык у меня стал заплетаться, я хотел за все отблагодарить девушку, но из моих губ вылетело всего лишь два слова:
- Скажи, милая...
Девушка оживилась:
- Ты назвал меня "милая", пожалуйста, называй меня так и впредь, другого имени мне не надо, другое имя умерло год назад.
Я откинулся на шкуру и осторожно привлек девушку к себе. Наши губы вновь соединились.
- Ответь, - робко спросил я, - у тебя были мужчины?
Моя принцесса покрылась румянцем.
- Нет, - сказала она.
Потом она улыбнулась, и, немного отстранившись от меня, прошептала:
- Но разве ты не приехал сюда, ко мне? Потерпи немного. Когда на небе вспыхнут звезды, я твоя. Теперь ты должен отдохнуть.
Она дотронулась пальцами до моих век, и возбуждение тотчас покинуло меня. Через некоторое время я погрузился в легкий сон. Во сне меня преследовал дразнящий сладковатый аромат. Я видел какие-то знакомые перепуганные лица, кровавые зигзаги и линии, которые сливались в каббалистические знаки. Очнулся я оттого, что огненное дыхание костра лизнуло мне щеку. Я быстро поднялся и с удивлением взглянул на свою прекрасную островитянку. Она что-то бросала в горящий костер, вся пещера наполнилась одуряющим ароматом; огонь вспыхивал то фиолетовым, то пурпурным, то алым пламенем.
Я вздрогнул, когда в пещере гулко пронеслись слова очаровательной принцессы:
- Ты проснулся, милый... Смотри, уже почти ночь!
На небе сверкали крупные звезды.
- Иди за мной! - властно сказала девушка, протягивая мне руку.
(Мои дальнейшие действия были продиктованы полубредовым состоянием; я словно бы перенесся на несколько веков назад).
Мы вышли из пещеры, и она подвела меня к округлой каменной чаше, в которой темнела вода и дрожали звезды. Девушка бросила туда пучок какой-то бурой травы, и вода тотчас же вспенилась.
- Сделай омовение, мой повелитель! Эта вода придаст тебе силы и очистит от земных ядов.
Я снял джинсы и рубашку и, ежась, окунулся в прохладную шипучую воду купальни. Тем временем девушка упала на колени и стала что-то быстро шептать, обращая свое лицо к звездам. Затем она встала и, грациозно покачивая атласными в лунном свете бедрами, шагнула ко мне в купальню. Вода еще более вспенилась и заискрилась. Я рассмеялся и привлек ее к себе. Она тоже смеялась. Нами обоими овладел какой-то сладострастный дурман, и мы были как пьяные.
- Тише, дорогая, тише, - я взял ее на руки и вынес из купальни.
Когда мы вошли в пещеру, все озарилось желто-красными переливами костра. Я положил девушку на шкуру антилопы и сам опустился рядом.
Наши тела почти соединились, как вдруг девушка вскрикнула. Я отпрянул в сторону и, ничего не понимая, поглядел на нее.
- Смотри, смотри, он обжег мне грудь!
- Да кто? - ничего не понимая, вымолвил я.
- Твой крест, сними его.
Я осторожно снял с себя свой нательный православный крест и положил его чуть поодаль от наших тел. Девушка крепко прижалась ко мне, и нас закружил бешеный смерч любви. Я весь растворился в ее прекрасном теле. Нас уносили молочные волны океана - волны, которые становились все выше и выше; в ушах стоял гул; огромное пульсирующее солнце внезапно вспыхнуло, окрасив пену волн в багрово-алый цвет.
Когда я открыл глаза и приподнялся на локтях, девушка поднесла мне чашку горячего кофе.
- Выпей, - сказала она, - это придаст тебе бодрости.
Я сделал глоток, и опять мое сердце тревожно забилось.
- Послушай, милая, в данный момент у меня нет человека ближе, чем ты. Однако, меня ищут. Понимаешь, отец, наверное, считает, что я погиб. Послушай, у меня есть к тебе серьезное предложение. Давай вместе уедем с этого острова, ради Бога, если я хоть что-нибудь значу в твоей жизни. Я хочу по-христиански предложить тебе руку и сердце и всю свою жизнь. Отвечай: ты согласна покинуть остров?
Глаза принцессы расширились от страха.
- Нет, нет, я не могу уехать с тобой. Духи Лофофоры не оставят нас, и потом тут, на этом острове должен родиться наш сын, и он родится, я это уже твердо знаю.
- Как же: хранитель, жрец, хватит! - грубо оборвал я ее. - Наш сын может родиться где угодно, но если ты боишься своих языческих идолов и эту обезьяну Тина, значит, ты недостаточно любишь меня!
Девушка хотела что-то сказать, но я с силой сдавил ее хрупкие плечи и добавил то единственное, что у меня осталось в запасе:
- Пойми, я люблю тебя и не хочу тебя терять. Я даю тебе еще одну ночь на раздумие, а затем я отправлюсь на Аклонд, скажу своему отцу, что у меня есть невеста, а вечером, на закате солнца, увезу тебя отсюда.
Агатовые глаза принцессы были в слезах, и даже сейчас, в этот момент, я подумал об этих глазах: ее глаза жили своей собственной таинственной жизнью. Девушка обреченно посмотрела на меня и, как будто прощаясь со мной, прошептала:
- Я все обдумаю, у меня ведь в запасе есть целая ночь, и... ты будешь со мной. Обними, люби меня, ведь я так долго ждала тебя.
Я мягко положил ее на шкуру и стал медленно, едва касаясь, целовать ее губы, языком коснулся ее упругих сосков. Она порывисто дышала, из груди ее вырвался стон, когда я вошел в нее.
Мы долго растягивали наши ласки. Бедра ее ритмично двигались, и снова лунный свет горел на них...
Затем глаза наши затянула легкая дрема. Когда я начал приходить в себя, то машинально провел по своей груди рукой. Тут только я заметил, что креста на моей шее не было. Я стал припоминать все детали нашей первой брачной ночи. И вспомнил, что я снял с себя крестик, положил его возле нас, на шкуре. Тщетно было искать его в этой огромной пещере. Свою возлюбленную я не догадался спросить: к чему он ей?
Быстро прошел пасмурный день и настала ночь, и эта ночь была поистине ужасна. Море волновалось, завывал ветер. Мы с девушкой укрылись в пещере. Я нежно обнял ее за талию и привлек к себе.
- Нет, милый, нет, сегодня не надо ласк, - в голосе у нее были слезы, а в глазах - такая безнадежность, что я даже боялся в них заглянуть.
Девушка поднялась, наполнила из кувшина два серебряных сосуда и заставила меня выпить уже знакомый мне пьянящий бальзам.
- А теперь постарайся заснуть... Ни о чем не думай.
После нескольких глотков я опустился по ступеням сновидений в небытие. Разбудил меня ночью оглушительный резкий крик; я мигом скинул с себя оцепенение и наклонился над своей любимой. Она бредила, металась, ее волосы налипли на лицо. Затем она изогнулась дугой и хрипло выкрикнула слова: "Не он, слышите, не он!" Пена выступила на уголках ее губ...
После приступа тело девушки расслабилось, и она открыла глаза:
