Стою широко раскинув колени и выпрямив спину. Чувствую как мои бедные яйца сжались от страха и втянулись внутрь, и член совсем стал маленький. По моему телу пробегает мандраж. Сейчас ударит… Уже скоро! Пусть это будет не сильный удар! Он вроде не особо богатырь, может быть и бить будет «как баба». Буду надеяться…
Я поняла, когда именно он нанесет первый удар, этот момент настанет, когда сапог замахнется и в следующий миг ударит. Я инстинктивно успеваю съежиться. Не знаю, помогает ли это уменьшить боль, но думаю, если тело так реагирует, наверное это, каким-то образом, помогает. И после этого носок сапога касается моего тела.
Он прошелся по промежности и задел носком мои ягодицы. Я подпрыгиваю и сваливаюсь на пол, застонала, но постаралась сразу же замолчать. Я знаю, как ему нравится смотреть на мое.
- Уважаешь дядю? Дядю уважаешь?
Он ждет пока я снова встану в позу, замахивается и ударяет еще раз. Снова боль меня обжигает и бросает мое тело под каток боли. Второй удар не менее болезненный, чем первый. Я долго лежу, сжимая свой пах. За что????
Наверное, это стереотип, что когда тебя постоянно бьют, то твое тело привыкает, и вроде как ты уже меньше чувствуешь. Ерунда. Чувствуешь боль всегда, даже если привыкаешь к ней. Было бы неплохо, если бы моя чувствительность со временем падала и я могла просто сидеть вот так, и не испытывать ничего. Но это только в мечтах. Два удара заставили мое тело превратиться в натянутую струну. Если я еще раз упаду на пол, то я разобьюсь и разлечусь на тысячи осколков…
Еще четыре удара. Выдержать бы! Хорошо, что всего шесть! Хотя, если бы я молчала, то было бы меньше. Но это не 200 ударов как от тех четырех девушек-госпож. Память моего тела до сих пор после тех ударов не отошла. Может быть поэтому новый боллбастинг причиняет такую боль? Представляю, что у меня там под кожей твориться…
Он не спешит, он хочет меня еще помучить. Тянет время. Может быть, это к лучшему? С каждым разом все тяжелее вставать. Странно, что охотник не торопиться наносить следующие удары.
И я снова поднимаюсь. А действительно почему я поднимаюсь? Наверное, это самое ужасное, когда ждешь чего-то плохого и точно знаешь, что оно произойдет. Скорее, я жду не удара, а хочу перестать бояться. После удара наступает момент, когда я понимаю, что могу перестать бояться, хотя бы на время. Глупо. Понимаю. Но сейчас мне надо отвлечься хоть немного, иначе я сойду с ума.
Остальные четыре удара я выдерживаю с трудом. На пятом я кричу во все горло, потому что он попал очень точно.
Перед шестым ударом он меня конкретно решает помучить. Замахивался и я начинаю ежиться. А он все оттягивает и оттягивает. В итоге, шестой удар касается меня неожиданно.
Слава богу, все кончилось! Шесть ударов позади, теперь я буду молчать, пусть говорит, что хочет, я не буду лезть к нему с вопросами и спорить с ним!
– Мясо отбито. Можно жарить - смеется охотник.
Молчу, глотая слезы. Они меня душат, но я сильная, выстою.
- Хули молчишь? Когда микроволновка работает после готовки он издает звук. Звука на было. Значит мясо не готово – говорит вдруг ветеринар.
Вижу охотника который заинтересованно услышал его слова. Сейчас он станет меня бить!
– Тынк-тынк! – заикаясь отвечаю я.
Чувствую, как что-то холодное и мерзкое поползло внутри меня снизу вверх. Оно ползет по крови, по нервам, сейчас настигнет сердца и тогда мне конец. Что это такое? Нервы? Это что-то такое, что сковывает мое тело изнутри. В сердце что-то сильно кольнуло, я сжалась от боли. Еще не хватало сейчас, чтобы мой организм устраивал мне концерты!
– Молодец! Сразу бы так!
Меня снова трясет, но я стараюсь не показывать своей истерии. Закусываю губы, чтобы не сболтнуть ничего лишнего.
– Я не слышу от тебя, ты что-то сказал? – снова голос охотника с ноткой издевки.
– Да, господин, – говорю сквозь зубы.
Сейчас бы при других обстоятельствах, я бы показала ему какой он господин, сморчок недоделанный! Когда же он угомониться?
– Во! Дядю уважаешь! – уже радостно восклицает охотник, видимо приятно чувствовать свою власть надо мной, – давай теперь ложись на стол. На осмотр!!
На стол? Этот? Так на нем же еда и все такое. А, мне нужно сперва все убрать.
Одноклассники дружно курят пока встаю наконец то на ноги и убираю со стола посуду.
– Так, сперва рот заткнем - охотник сует мне в тряпичный кляп из остатков моей одежды.
Зачем мне затыкать рот? Чтобы я не кричала? Что же они задумали?
– А теперь вперед, ложись на стол! – охотник показывает мне направление к столу.
Иду на затекших ногах. Лежать на столе было крайне неудобно. Спина болит еще больше.
Ноги свисают, мышцы устали сразу держать их так долго на весу.
Мои одноклассники окружают стол с двух сторон.
Охотник берет мои соски и зажимает их между пальцами. Я смотрю ему прямо в глаза, может быть, если он увидит мой взгляд, то поймет, как мне будет больно? Но он на меня не смотрит, он явно заинтересован кое-чем другим.
Он зажимает мои соски между пальцами и встряхивает их. Это довольно неприятно и даже больно. Иногда он сдавливает их со всей силы и мне приходится стонать через кляп.
– Я помогу твоим соскам набухнуть, я сейчас сделаю их чуть больше. Ты их не узнаешь, когда мы закончим, – он улыбнулся и первый раз взглянул на меня.
Наши глаза встретились и я увидела в его глазах бесовской огонь. Черт бы его побрал! Что у него в голове твориться? Он же маньяк! Глаза горят, словно он выиграл миллион!
Хочу его умолять, чтобы остановился, но боюсь, что он снова пустит в ход ножны или ружье. Да еще и перед ветеринаром он выпендривается.
– Сейчас наденем на твои сиськи небольшое украшение, – он снова сконцентрировался на моей груди. Я смотрю на него: он похож на соседских детей, которые раздевают и одевают кукол. Точно такой же взгляд! Ну что ему не хватает в этой жизни? В детстве мать обижала? Хотел играть в кукол, а покупали только машинки? Что с ним не так? Почему он такой жестокий?
У него в руках появилась классическая мышеловка с пружиной. Мне уже плохо от одного только вида этой мышеловки.
Мой одноклассник вопросительно смотрит на меня, улыбается, затем берет мой сосок и зажимает его, заставляя меня скривить лицо. На этот раз он зажал достаточно болезненно. Он продолжает сжимать и начинает слегка крутить его в пальцах, затем сажает на него мышеловку. Я мычу, резкая острая боль кольнула и пронеслась по всему телу. Боль не проходит, она держится несколько секунд. Меня трясет, но моя поза не дает мне сдвинуться с места.
Боль постепенно притупляется и переходит в какую-то немую и тянущую. Но это я могу вытерпеть. Главное не шевелиться. Когда я шевелюсь, то острая боль снова возвращается. Сейчас он тоже самое будет делать и с другим соском.
Он оттягивает его и крутит. Я терплю, понимаю, что это еще не самое страшное и это еще можно вытерпеть. Уже научена горьким опытом. Может быть, даже хорошо, что подготавливает его перед тем как нацепить этот ужасный предмет? Кто знает, без этого может быть, было гораздо больнее?
Сажает вторую мышеловку! Боже, я не выдержу этого! Корчусь от боли, скуля, как побитая собака.
- Уважаешь дядю? Дядю уважаешь?
Мои одноклассник улыбаются. Им нравится издеваться надо мной? Хотя кого я спрашиваю? Они еще со школы гнобили меня.
Терплю острую боль. Знаю, скоро это прекратиться. Скоро все успокоиться и станет легче.
Стараюсь не смотреть на них. Из глаз текут слезы. Вот уж удивительное свойство человека, не хочу плакать, сдерживаюсь, но слезы сами текут. Мне даже ничего не надо для этого делать. Просто пытаюсь не всхлипывать, хотя сложновато получается.
– Теперь можно шлепать обе твои сисечки, – заявляет охотник с какой-то дикой улыбкой. Не могу понять, это ухмылка или что-то иное? Взгляд такой безумный, словно смотрит на слепого котенка. Похоже, моя женская грудь для них сейчас настоящее сокровище. Будто не видели никогда. Еще один озабоченный ублюдок! Ладно ветеринар, по нему видно, что ему бесплатно никто и никогда не даст. Но охотник то с его внешностью, ямочками на щеках и обаянием, мог бы себе получить любую женщину. В чем его проблема?
Сейчас мои соски так сильно набухли, что их лучше не трогать! Острая боль снова пронзила меня, когда он щелкнул по моим зажатым соскам. Боже, как больно, зачем он это сделал?
Чьи то руки скользят к моим ногам. Поднимают мои ноги согнутые в коленях и широко разводят. Это ветеринар. Наверное, сейчас будет обследовать.
Его пальцы скользят по краю моего воспаленного ануса. Пальцы ветеринара гораздо приятнее, чем пальцы охотника. Разводит мою дырку в стороны. Ловлю себя на мысли, что это слегка приятно. Наверное, обманываю. Не слегка. Несмотря на боль и унижение, прикосновения к этому месту, довольно приятны. Я пытаюсь не думать об этом, но тело реагирует само. Предательское тело.
Он продолжает делать круговые движения, его палец осторожно входит в мой анус и дразнит его. Начинаю ощущать возбуждение. Только не это! Меня бьют и насилуют, а я тут лежу в таком виде и мое тело смеет отвечать! У меня начинает вставать член.
Внезапно резкая боль в анальном отверстии заставляет меня закричать, что есть мочи. Боже, это невыносимо! У меня ощущение, что в меня воткнули бейсбольную биту или что-то отрезали! Что он там такое сделал, что меня пронзила такая резкая боль?! Боль пронзила и замкнулась в себе, продавливая меня снова и снова и не прекращается. Охотник давит на мою шею, не давая мне приподниматься. Успокаивает, шикает, как на грудного ребенка.
Уууууууу!!!! Какая боль, смотрю на него выпученными глазами, может быть он скажет, что такое там сотворил? Боль, словно он мне отрезал мне член и я его почти не чувствую!
