- Круто, - только и смог сказать я, восхищенный такой предусмотрительностью.
- А твоя кричит, когда батя её жарит? – с горящими глазами и облизывая губы в предвкушении, спросил Колька.
- Ну чуть-чуть, иногда, - решил я обтекаемо обойти эту тему, поскольку не знал, что сказать.
- Моя мамка скулит только и рот себе зажимает. А вот Пашкина прямо кричит, когда спускает. Я завтра Пашку позову-познакомлю, он сам тебе расскажет.
Мы сидели за компом и прислушивались, делая вид, что увлечены игрой, но ничего не происходило. И Коля пошел на разведку.
Он неслышно чуть приоткрыл дверь. Прислушался. Выскользнул наружу. Вернулся только через несколько минут. В принципе он мог ничего не говорить, по его довольному виду было понятно:
- Ябутся! – подтвердил он, - только они не в спальне. В ванной закрылись.
- И что?
- Пошли. Только тихо.
- Там дверь отвисла, сверху щель, - шептал мне на ухо новый друг, ставя перед дверью в ванную комнату, табуретку.
В принципе и так было понятно, что Колька выиграл спор. В ванной шумела вода, но сквозь шум явственно доносились хлопки и мамины приглушенные стоны. А также тихий папин голос. Слов было не разобрать, но по интонации он явно в чем-то пытался убедить маму.
Я забрался на табуретку. Действительно между косяком и дверью сверху была приличная щель, сквозь которую небольшое помещение за ней просматривалось почти полностью.
Мама стояла, упершись руками в край ванны, а позади неё пристроился папа и толкался в неё голыми бёдрами. Штаны его были приспущены, обнажая белую задницу, поросшую черными волосами. Мама тоже была всё в том же сарафане, закинутом на спину. Верхняя часть сарафана, пытающаяся удержать грудь, колыхалась от папиных толчков. Увы больше ничего видно не было. Папина высокая фигура почти полностью заслоняла маму.
Колька коснулся ноги, обращая на себя внимание и жестами показывая, что тоже хочет посмотреть. Я спустился в вниз и направился в кухню, чтобы принести ещё одну табуретку. Когда вернулся, не поверил своим глазам: Колька стоял, прильнув глазами к щели, и яростно мастурбировал. Головка его члена выглядывала из кулака, которым он не переставая двигал по своему стволу.
Я и сам регулярно грешил этим делом, но несмотря на то, что Колька даже упоминал в разговоре, что обычно дрочит, когда следит за родителями, было как-то не по себе. Для меня этот процесс был довольно интимным и занимался я этим в гордом одиночестве, приняв меры, чтобы не засекли. Кроме того, Колькина табуретка стояла прямо напротив двери, и я не помещался. Нужно было подвинуть его, чтобы разместиться у наблюдательного пункта вдвоём.
Пока я раздумывал, стоя с табуреткой в руках и разглядывая онанирующего Кольку под аккомпанемент маминых стонов, тот вдруг ускорился, подставил ладонь второй руки под головку, и я понял, что он вот-вот кончит. Решив, что место скоро освободится, хотел унести табуретку обратно в кухню, но неловко задел ножкой косяк двери. Раздался стук. Стоны матери тут же затихли. Я ещё успел увидеть испуганные глаза Кольки. Пробежал к кухне. Почти бросил табуретку перед столом и рванул за компьютер. Колька вбежал почти сразу за мной:
- Вот ты даёшь! Я ж как раз…. Чуть с табуретки не свалился и всё там забрызгал! Вроде темно в коридоре, может не увидят. Что скажем? Может, что ты хотел поссать, ручку дернул и ушел, когда понял, что закрыто?
За дверью стояла тишина и я решил сначала проверить где родители. Может они и не заметили ничего, увлечённые. Подошел к двери, прислушался, приоткрыл дверь:
- Да нет, точно тебе говорю. Вот отсюда заглядывали, смотри! – услышал я тихий голос папы.
- Вот гады! Я же говорила не надо. Ой! Они что-то разлили тут. Включи свет. И тут наступила. Что это?
- Ага. И на двери тоже.
- Это не вода. Липнет. И запах. Понюхай! А! Это сперма. Смотри, они тут всё обкончали, - мамин голос гремел негодованием.
Я испуганно закрыл дверь и натянул наушники, вглядываясь в монитор и холодея. Коля тут же повторил за мной, делая вид, что увлечен игрой.
Долго ждать не пришлось. Папа не стал тянуть кота за яйца и решил разобраться сразу:
- Ну и кто из вас там был?
Я подумал, что будет неправильно подставлять нашего радушного хозяина и решил взять вину на себя. Но похоже, и Колька думал подобным образом.
- Я, - сказали мы в один голос.
Папа только усмехнулся этому единодушию:
- И что, прямо хорошо видно? – в отличие от мамы, ни по голосу, ни по внешнему виду папы не было видно злости. Похоже его больше развеселила эта ситуация, чем вывела из себя. Поэтому я не стал юлить:
- Да! – сказал я.
- Почти ничего не видно, - одновременно со мной сказал Колька.
Папа снова улыбнулся, но потом всё же постарался придать голосу твёрдость:
- А обкончал дверь кто?
Я решил, раз уж Колька всё-таки старался для меня, то будет правильным попытаться выгородить его, взяв вину на себя.
- Я, - опять хором сказали мы, тут же изумленно переглянувшись.
- Прямо вдвоем? Хором что ли? – тут уже папа удивился.
- А что тут такого? Мы с пацанами разговаривали - все дрочат. Как будто вы не дрочили, - вроде бы вежливо, но с вызовом заявил Николай.
- Ну, наверное. Но…, - папа растерялся, не зная, как ответить на это заявление, а Колька понял, что выбрал правильную позицию и продолжил:
- И подглядывают почти все. Некоторые только боятся, тогда они подслушивают через стену. А Пашкин батя сказал, что он всё детство и за своими следил и к соседям через окошко подглядывал. А вы нет?
- Ну тоже бывало, но не так же нагло, - папа совсем смутился.
- Да это случайность, если б Серёга не долбанул по двери, вы бы даже не заметили ничего. Я всегда за собой убираю.
Разговор сворачивал совсем не в ту степь. Уж не знаю, что именно батя должен был сказать. Скорее всего мама просто шикнула на него, чтобы он сходил и вправил нам мозги, вот он и пошел. Возможно думал, что мы просто покраснеем и начнем извиняться. Впрочем, я б, наверное, так и сделал, но вот Колька похоже совсем не считал себя виноватым.
Папа отговорился какими-то общими фразами про возраст, уважение к старшим, хорошее поведение и собирался уже уйти, как снова влез Колька, начав заговорщицким шепотом:
- Дядь Андрей, так что? Если незаметно можно? Мы правда аккуратно будем?
- А если я скажу - нельзя, то прям не будете? – опять усмехнулся папа.
- Будем, - твёрдо сказал Колька, - просто хотел, чтобы честно. Мне всегда батя говорит, что лучше честно сказать, чем врать и изворачиваться.
- Ну правильно твой отец говорит. А про это…. Ну не знаю. Я-то не против, а если Лена заметит? Давайте так. Если спалит вас, я не при делах, сами с ней разбираться будете, - почти шепотом закончил папа и вышел из комнаты.
- Охренеть! – толкнул меня кулаком в плечо Колька, - У тебя батя - мировой мужик. Вот бы мне такого!
- Ага, он крутой, - я и сам был в шоке от того, как закончился разговор и, от открывающихся перспектив на почти законных основаниях следить за родителями, у обоих горели глаза и щёки.
За ужином мама прятала глаза и явно чувствовала себя неудобно под наглыми взглядами, которые бросал Колька на её большую грудь. Я к маме привык и как-то не обращал раньше внимания, но глядя на Кольку понимал, что моя мама и правда сильно отличается фигурой от большинства женщин её лет. Особенно в верхней её части. А позже меня опять удивил папа: когда Колька уже ушел, а я пошел в туалет «подумать» выяснилось, что тонкая стенка между туалетом и кухней отлично пропускает звуки. Сначала я не мог понять откуда раздаётся бубнёж, но различил мамин голос. Тут же приложил ухо к стене:
- Ну, а кто тебе виноват, что отрастила такие? Ты же помнишь маму его, там «доска – два соска», конечно он не привык, вот и смотрит. Я вообще не понимаю, чего ты так переживаешь. Ну увидел он тебя, ну дрочит. С тебя убудет что ли?
- Но он же пацан совсем! Растление какое-то получается, – возмутилась мама.
- Ты же не заставляешь его смотреть на себя. Какое растление? Делай вид, что не замечаешь и всё. А то прямо неудобно, вроде в гости приехали, а ты на него так смотришь, как будто убить готова.
- А тебе всё равно что ли? – с обидой в голосе спросила мама.
- Ой, да ладно! Нам ли с тобой переживать? Забыла, как фестивалили? Ты реально думаешь я к пацану ревновать буду после всего?
- Вспомнил, тоже! С тех пор сколько лет прошло. Я уже старушка по сравнению с ними.
- Глупости не говори. Какая старушка? Сама же видишь какими глазами смотрят. А на улице сегодня пол Питера из-за тебя слюной захлебнулось, когда ты им попку решила показать.
- Опять начинаешь? Это не я! Мог бы предупредить, что тут ветер такой.
- Ладно-ладно, дай поцелую мою скромницу.
Я решил, что уже слишком надолго застрял в туалете. Оторвался от стены, закончил свои дела и ушел к Кольке в комнату в размышлениях стоит ли пересказывать ему этот разговор.
Надо сказать, тайный заговор и общее увлечение компьютерными играми нас быстро сблизили и к вечеру мы уже общались, как закадычные друзья, сидя за компом. А мама с папой решили прогуляться по набережной. Вернулись они поздно. Мы уже валялись по кроватям и перешептывались, когда они решили проверить, чем мы заняты. Конечно же мы прикинулись спящими. А как только затих шум в ванной и чуть слышные голоса послышались из родительской спальни мы не сговариваясь выбрались из-под одеял и прижались к стене. У каждого в руках была пиала – ещё одна хитрость почти профессионального шпиона Кольки. Если приложить пиалу к стене, а уже к ней приложить ухо – становится слышно гораздо лучше. И при этих ухищрениях, когда затихли голоса, мы сообразили, что к чему, только когда в дверях появился папа:
