- Через две недели все эти картины будут в руках покупателей! Так что в твоём распоряжении 14 дней. Но тебя может заинтересовать следующая выставка: «Мать и дочь.» Фотограф использует свою дочь в качестве модели.
– Она обнажённая?
- Да, конечно. И украшена пирсингом и татуирована в племенные мотивы народности Бака, что в Конго.
Бессонница
Озорная улыбка Марии не даёт мне ни малейшего шанса на сон. Её взгляд преследует меня, а грудь кормящей матери приглашает меня пососать её. Утром я возвращаюсь в галерею к открытию в 10 утра, но Адольфина заставляет меня ждать десять минут, даже не извиняясь за опоздание.
- Опять вы здесь, кунгс Ге!
– Я пришёл поздороваться с Марией… как и с тобой!
Она смеется. С колотящимся от возбуждения сердцем я спешу присесть перед обнаженной до пояса Марией. Я наслаждаюсь тишиной, но тут приходит Адольфина, чтобы помешать моему созерцанию любимой девушки.
– Она бросается тебе в глаза!
– Или это я бросаюсь в её глаза!
Каждую ночь Мария посещает меня во сне. Без повязки на глазах. Её волосы редкого оттенка каштанового цвета с красными бликами слепят меня. Она приближается к моей щеке, чтобы я мог коснуться её губами, а её серебряная жемчужина — выпуклое зеркало, в котором я вижу своё искаженное от любви лицо, вскоре сменяющееся черепом. Моим? Как в «ванитас», одной из многочисленных картин, связывающих Юную девушку и Смерть.
Каждый день я возвращаюсь в Галерею, чтобы выразить полотну Лоренци своё почтение и обожание. Адольфина даже оказала мне услугу, открыв во вторник свою галерею только для меня одного, в выходной день.
– Ты любишь только Марию! Что касается меня, то я бы положила в свою постель невинную и свежую маленькую Розину.
Я угадал её вкусы! Я пытаюсь заставить её рассказать мне больше.
- Полина Ларенжи, наверное, обожает ласкать пышную грудь!
- Ошибаешься. Любой сведущий эстет сразу увидит и поймёт, что она рисует для мужчин. Но бордельная живопись — это тот жанр, который я хорошо продаю.
Какое глупое презрение к эстетству! Она банально занимается проституцией эротического искусства.
Абстракция её картин сильно отличается от политических граффити Бэнкси и каракулей Сая Твомбли. Полина придёт сюда? Как насчет ужина с ней на троих?
Моё предложение осталось без ответа. Очевидно, я не вхожу в узкий круг хороших клиентов. Нет денег - нет уважения!
Моя жена вмешивается в ход событий.
Адольфина начинает жалеть меня за то, что я обладаю, как она считает, посредственной сексуальностью? Что это такое? Неужели, некий прогресс в наших отношениях? Ведь раньше она считала меня просто никчёмным в этом плане, хотя благодаря этому моему дефекту, как она говорила, мне удалось достигнуть некоторых высот в постижении тайн настоящей живописи? Я был против такого определения моего нового состояния, ведь Адольфина вполне ебабельна, правда, не такая сладострастная на вид, как женщины, нарисованные Полиной, так что при случае я бы не отказался подсетиться!
За два дня до закрытия выставки я возвращаюсь в Galerie Femina. Адольфина приветствует меня радостно-ироничной улыбкой.
– Твоя жена приходила ко мне. И вела себя крайне невежливо! Она почти не поздоровалась со мной, и с отвращением бродила по моей галерее, останавливаясь перед прозрачными платьями, ничуть не скрывавшими величественную грудь, и вопросительно спрашивала меня:
— Это и есть Мария? Или это вы Мария?
- Нет! Меня зовут Адольфина.
- Мой муж приходит сюда, к вам, каждый день, даже по вторникам! Я знаю это, потому что за ним следил по моей просьбе сын нашего дворника Арнис.
- А зачем? – Спросила я её, но тут же решила больше не мучить её и сказала, что вообще не люблю мужчин, хотя это не совсем так (Аванс мне?). И что ты приходил только за Марией. Я показал её твоей жене.
- А эти большие, вульгарные груди повсюду, разве он не смотрит на них?
– Нет, только на Марию, ответила я ей. Твоя супружница, казалось, почувствовала облегчение. Надо сказать, что если дело касается груди, то она, как мне показалось, наделена ею не лучшим образом! Твоя благоверная также пригрозила мне заявлением в полицию. «Я запрещаю вам снова впускать моего мужа в ваш порно магазин.» «Я не вижу, на каком законном основании я могла бы это сделать. Вход в мою галерею бесплатный. – Ответила я ей. «В Латвии не разрешается продавать алкоголь пьяному мужчине. А то, что творится в вашем магазине — это то же самое: мой муж - одержимый сексом извращенец. Я исправлю это.» - завопила твоя кундзе и выскочила, хлопнув дверью, как ошпаренная, из моей галереи, испугав моих посетителей. Безобразное поведение.
Итак, сожжет ли моя жена нейроны моих фантазий с помощью приложения «Оникс» к моему IPhone и нанографена, который она добавит в мое вино? (пагубное воздействие уколов с нанографеном описано в моём рассказе «Большие манёвры» Оникса», опубликованном на «Стульчике чуть ранее») Ничего нет опаснее ревнивой женщины, даже если предмет её ревности - портрет, потому что «Вопли ревнивой женщины — более смертоносный яд, чем укус бешеной собаки» (Шекспир) и «Женская ревность — это только ущерб её самооценке» (Анатоль Франс).
Выставка Полины Ларенджи завершилась. Мария продолжает оживлять эротические сны моих унылых ночей. Во время последнего сеанса перед неотвратимым закрытием выставки Мария отдалась мне. Она обняла меня своим теплым телом и подарила мне самые восторженные поцелуи. Утром моя жена объявила мне, что решила теперь спать в гостевой комнате. Должно быть, я очень ввозбудился, мечтая о своих объятиях с призраком моей любимой Марии и сболтнул что-то лишнее во сне.
Мои ночи в последнее время беспокоят поллюции. Губы Марии приближаются к моим, но каждый раз удаляются, что сигнализирует об окончании сна. Её теплая грудь иногда ласкает мою, а её соски, маленькие, но зернистые, царапают мою кожу. К сожалению, они очень быстро сбегают в мрак ночи. Однажды ночью моя рука случайно смогла скользнуть между её прохладными и шелковистыми бедрами, которые она крепко сжимала, как застенчивая девственница, и я проснулся, ощущая себя ослом, которому пора отправляться на работу. Моя жена задавалась вопросом, что со мной случилось.
- На тебя напал во сне вурдалак или суккуб?
– Да, похоже на то. Мне снятся странные сны. (Не может быть и речи о том, чтобы рассказать ей подробности моих сновидений!)
- Твоего демона зовут Мария!
- Почему ты так решила? У тебя тоже случаются странные сны! Я не знаю никакой Марии.
- Ты несколько раз во сне произнёс это имя.
- Не знаю почему. Может быть мне снилось что-то божественное!
Мария и её сестры
Я вернулся в Galerie Femina на выставку «Мать и дочь». Для меня в этих фотографиях не было ничего эротического. Я не понимаю, как настоящая мать может протыкать дочери ноздри, как свиноматкам и верблюдам, а также клитор и соски, или красить живот и грудь, словно для того, чтобы возбудить насильников. В чёрной Африке и на Амазонии нательные рисунки полны социального и религиозного значения. Они, по крайней мере, заслуживают того, чтобы их понимали и уважали, а не того, чтобы их гротескно имитировали на телах европейских блондинок!
Я попросил Адольфину назвать мне имя счастливого обладателя «Посвящения Вермееру». В конце концов после третьей рюмочки чёрного бальзама со сливками она со стыдом рассказала мне, что продала полотно шикарному и дорогому (до сих пор!) массажному салону Aizsegtаs gazeles (лат), на визитной карточке которого написано: «Хорошее самочувствие и халяльный массаж в центре Риги». Да, представьте себе, что сегодня в Риге есть не только халяльная пища, но и массаж!
Вооружившись пачкой евро из моей секретной заначки, я подошёл к двери одного из тех каменных зданий на улице Гертрудес, где обычно работают юристы и консультанты по вопросам наследия. Домофон трезво указал мне на кнопку «Велнесс», пятый этаж. Признаюсь, я сказал, что мне их порекомендовали в Galerie Femina. Меня довольно холодно встретила полная женщина с кожей медного цвета, заметно обнаженная под черным шелковым платьем, с большой дряблой грудью, свисающей вниз, вероятно, как минимум до пупка. Из-под чёрного шарфа, украшенного дюжиной золотых монеток, торчала смутно светлая прядь. Она провела меня в небольшую гостиную, где на видном месте висела моя картина "Мария." Тётка спросила меня, откуда я знаю Адольфину. «Мы познакомились в её галерее. Вы можете позвонить ей, чтобы проверить.» Она показала мне прейскурант со своими ценами на «массаж». Я выбрал 90 минут (максимум 180; указано «при большей продолжительности цена обсуждается») и «дружественный» вариант, оставив в стороне «специальный». Когда она зачитывала прейскурант, то внимательно наблюдала за моей реакцией, вероятно, беспокоясь, что я не смогу заплатить. Мне хватило моей заначки даже на «дружественную добавку», упомянутую как ad libitum (почему не ad libido?).
В комнате выбора совсем молодые обнаженные девушки томно целовались и болтали. Запах разгорячённых женщин смешивался с ненавязчивым ароматом пачули. Их было шестеро, и все они носили тот же тюрбан, что и «Девушка с жемчужной сережкой». Это просто-напросто была их домашняя форма! На их запястьях, лодыжках и шеях золото-позолоченный хлам звенел при малейшем движении.
