В результате лазаний вверх-вниз по табуреткам и подниманий ног затычки внутри меня, конечно же, тёрлись самым немилосердным образом. Они двигались так, что одновременно возбуждали и злили меня, и наконец я опустилась на колени, чтобы с ведром воды и щёткой вычистить пол. Стоя там, я стискивала зубы и пережидала наступивший наконец оргазм. Я раскачивалась взад-вперёд, зажав в руках щётку, задыхаясь и сдвигая ноги, пытаясь не издавать ни звука и унять шум крови в ушах. В течение часа это произошло трижды - и из-за этого, а также из-за непривычной нагрузки и нехватки еды, я ощутила первую слабость, когда поднялась на ноги. Мне всё ещё было страшно, что Эш застигнет меня в таком виде, раскрасневшуюся и возбуждённую, и даже думать не хотела, чем это может кончиться.
Наконец я закончила убирать кухню - везде, где смогла достать. Я переместилась в прачечную и начала прибираться там, когда в кухню вошёл Эш и принялся чем-то греметь в буфете. Я выглянула из двери, и он поманил меня к себе.
- Пора отрабатывать своё содержание, Джен. Я так понимаю, ты умеешь готовить?
- Да, сэр.
- Тогда приготовь что-нибудь из этого. Что хочешь, то и используй, лишь бы было съедобно. Окей?
- А как же кухонные принадлежности, сэр?
Он отомкнул ящик со столовыми приборами.
- Я всё ещё не доверяю тебе, Джен. Сними фартук. Нечего прятать там ножики. Вымоешь все принадлежности и положишь обратно в ящик, прежде чем накрывать на стол - за исключением нужных для еды ножей и вилок. Поднос с едой принесёшь ко мне в залу в течение часа, и пока я ем, будешь ждать рядом. Будешь есть только тогда, когда я разрешу. Ясно?
- Да, сэр.
Он ушёл, и я подивилась своей удаче. Я поняла, что это шанс снискать его расположение и ещё больше укрепить свои позиции, пока не наступил подходящий момент. Я сняла фартук и принялась за готовку. Он оставил на столе тарелку фарша, который я пустила на приготовление запеканки, посыпав её сверху сыром. Сложнее всего оказалось нести горячую тарелку - осторожно неся поднос на полусогнутых ногах, я в ужасе думала, что будет, если горячая подливка прольётся мне на голое тело.
Эш сидел на диване, наслаждаясь моим видом, пока я старалась не споткнуться о пристёгнутую к ошейнику проволоку, тянувшуюся вслед за мной. Эш принял поднос из моих рук и указал на пол. Я встала рядом с ним на колени и принялась безучастно наблюдать, как он ест. Надо было гербицидов ему туда подсыпать, мстительно подумала я, когда он включил телевизор и начал смотреть крикетный матч, подчёркнуто игнорируя моё присутствие.
Он закончил есть, так и не произнеся ни слова, сосредоточившись на игре. Щелчком пальцев он велел мне стать перед ним так, чтобы он мог сложить ноги на моей обнажённой спине. Странным образом такое обращение разозлило меня едва ли больше, чем все остальные его надругательства. До сих пор со мной обращались как с живым человеком, пусть и рабом - но мысль оказаться в роли мебели, с которой даже разговаривать смысла нет, взбесило меня до крайности. Но, разумеется, я ничего не могла с этим поделать - в цепях, с проволокой на ошейнике и с угрозами наказания, если я осмелюсь злоупотребить своей новой "свободой".
Матч закончился, но явно не так, как хотелось бы Эшу. Австралия проиграла, и для него это было не самым желанным результатом. Он выключил телевизор и, положив на пол подушку от большого кресла, заставил меня встать туда на колени. Из кармана он вытащил два висячих замка и приковал браслет на моём левом запястье к левой лодыжке, после чего проделал то же с браслетами на правой стороне. Это привело к тому, что я упёрлась головой в подушку и выпятила зад кверху, и мне нравилось это всё меньше и меньше. Он снял с меня стальную полосу вместе с затычками, проделав эту операцию быстро и безжалостно. После того, как вибраторы пробыли во мне почти целый день, было довольно странно ощущать внутри себя пустоту.
