Утром мы должны были отплыть в Лондон,но из-за обнаруженной поломки лопасти правого винта наше пребывание в Амстердаме затянулось на несколько дней. Меня это нисколько не огорчило. Мне не терпелось услышать продолжение сказочной истории незнакомца и, я уже собирался отправиться в бар, как меня окликнули с палубы. Я вышел. - Вас ожидает у трапа какой-то оборванец, - сообщил мне матрос. Я глянул через борт и увидел своего ночного расказчика, приветливо помахал ему рукой. Он мне ответил тем же. Я сошел к нему. Мы пожали друг другу руки как друзья. - Извините, - сказал мой новый знакомый,я вчера перепил. Хорошо, что вы оставили свой адрес, а то бы я потерял вас! А мне хочется рассказать вам всю историю до конца, вы очень хороший слушатель. -Если вы не возражаете,сказал я ему, - то мы захватим с собой моего друга Дика, он приличный парень, канадец. Мы отправимся в какую-нибудь гостиницу. там за бутылкой хорошего вина вы нам поведаете остальное, хорошо? Он немного подумал и согласился. Я сбегал за Диком и через несколько минут мы втроем заняли небольшой уютный номер в тихой портовой гостинице. После двух рюмок доброго коньяку Рэм - так звали хозяина карт - продолжил свой рассказ. -Небольшой,но быстроходный французский электроход "Святой Августин" понес меня прочь от лучезарного берега Алжира и от моей чудесной любви. Невыразимая тоска и предчувствие чего-то недоброго щемили мне сердце. Ни на секунду я не мог забыть Салину и все время вспоминал до мельчайших подробностей свою прошедшую ночь. Слезы обиды и ревности туманили мне глаза. Стоя на корме, я напряженно всматривался в удаляющийся берег в надежде увидеть хоть мельком милую сердцу фигуру очаровавшей меня женщины. Берег скрылся в знойном мареве, но я еще долго видел его неясные очертания, рожденные моим воображением. Запершись в своей каюте, я решил никуда не выходить, пока не прибудем в марсель. День прошел в мучениях. Вечером я вышел прогуляться на палубу. Была чудесная погода. Все высыпали наверх. Я смотрел на разнаряженных женщин и все они казались мне бесцветными и неинтересными. Мысли мои были полны Салиной. Я был болен ею. В половине двеннадцатого я вернулся в свою каюту и, не раздеваясь, лег на диван. Я, кажется, задремал. Очнулся от стука в дверь. - Кто там? - к вам женщины, - ответил из-за двери мужской голос. Я не хотел видеть никаких женщин, но не отвечать было невежливо, за стеной приглушенно звучали голоса. Я открыл дверь и в изумлении попятился назад. Передо мной во всем блеске своего великолепия стояла, горделиво выгнув стан, дама, как две капли воды похожая на червонного туза. - Можно к вам? - спросила она, лукаво улыбаясь.
Молчаливым жестом я пригласил ее войти. Дама поблагодарила кого-то за дверью и вошла. - Вы уже спали? - она сняла с лица белую кисейную маску и бросила ее на стол. - Так рано ложатся спать только от скуки. Вам скучно? - Да, мне скучно, - не совсем вежливо ответил я, стараясь не смотреть на нее.
Меня раздражал этот маскарад. Я был совершенно уверен, что все это подстроено и не допускал мысли, что она действительно женщина с карты. - Кто ты такая? - Я? Она окинула меня взглядом и, закинув руки за голову, приняла такую позу, что я больше уже не сомневался. - Я туз червей! - спокойно ответила она.
У меня помутилось в глазах. Что за наваждение? Неужели индус говорил правду ? Может быть , это сон? Я ущипнул себя за руку. Стало больно. И чем больше я сознавал реальность происходящего, тем сильнее обволакивало смутное предчувствие какого-то несчастья. И, несмотря на неземную красоту ночной посетительницы и ее необычный, вызывающий наряд, я, кроме чувства страха, ничего не испытывал. Она подала мне руку. - Давайте познакомимся. Как вас зовут?
Я побоялся дать ей свою руку и еще больше отошел от нее, но имя свое назвал. - Что с вами? - Удивилась она. - Чем я вас так напугала? Может быть вы думаете, что я неодушевленная статуя и холодна, как лягушка? Вы ошибаетесь. Дайте вашу руку и я докажу, что моя горячей вашей. Прикоснитесь к моей груди и вы почувствуете, как бьется мое сердце. Поцелуй меня и ты поймешь, что я женщина... - Ну, что же ты? - Не надо. - Вам нездоровится? Вы бледны! У вас что-нибудь случилось дома? - Нет, ничего. А впрочем, может быть и случилось.
Она села на диван и с состраданием посмотрела на меня. - Бедный, чем же вам помочь? Выпейте вина, оно хорошо очищает голову от посторонних мыслей. - Послушайте, - обратился я к ней, стараясь быть повежливей. - вы не могли бы быть настолько любезны, чтобы покинуть меня. У меня нет никакого желания кого-нибудь видеть, тем более женщину.
Она удивленно вскинула брови и милая улыбка слетела с ее губ. - Ну, что же, будем сидеть так? - тихо спросила она.
Я взглянул на нее... И содрогнулся от захватившей меня страсти.
Она лежала на диване голая, закинув ногу на ногу, прямо в туфлях и кончиками пальцев теребила соски своих грудей. Только приоткрытые глаза и полуприоткрытые губы без слов говорили о том удовольствии , которое она сама себе доставляла. - Что вы делаете? Вам, вам не стыдно?.. Воскликнул я, не в силах больше созерцать это.
Она повернулась ко мне и посмотрела удивленными глазами. - Вы сказали - стыдно? Это вы мне? - она села на диван и приняла вызывающую позу, выставив мне навстречу маленькие, но упруго торчащие груди с заостренными сосками. - Вам не стыдно кушать сладости? Вам это приятно. Почему же мне может быть стыдно? Мне приятно.
Нисколько не смущаясь, она погладила свою грудь, руки ее скользнули на живот, затем плавно прошлись по бедрам и соединились на лобке. Она сама себе раздвинула руками ноги, и я с ужасом сознавая, что теряю самообладание, приник взглядом к узкой плотной щели с розовыми пухлыми губками. Но это продолжалось одно мгновение. Она тотчас же сжала ноги и встала с дивана. Стройная, изящная, блистая какой-то особенной женственностью и грацией, она прошлась по комнате и остановилась возле меня. От нее исходил пьянящий аромат свежего душистого тела. Каждая мельчайшая деталь ее груди, плеч, рук, бедер и очертания стройных красивых ног составляли единую непостижимую гармонию и очаровывали бесхитростной простотой. В ней не было ничего сверхъестественного и вместе с тем она была необыкновенно хороша. Я не удержался и протянул руку, прикоснулся к ее ноге чуть выше колена. И это было тем рубежом, переступив который я потерял всякую связь с земными женщинами, они просто перестали для меня существовать. Они были искаженным отражением вот этой истинно величественной красоты. Она подхватила мою руку своей теплой мягкой рукой и, опустившись на колени, прильнула к ней губами. Постепенно моя рука оказалась на ее груди и я, уже растеряв остатки самообладания и вчерашней влюбленности, в диком исступлении мял нежную грудь очаровательной женщины, чувствуя, как она трепещет под моими ласками. Второй рукой я гладил ее плечи, спину, ощущая необыкновенный бархат плотно сбитого тела. Она стала постепенно подниматься с пола и мои руки поплыли вниз по ее телу, на мягкий живот и округлости бедер. Я целовал и целовал, как сумасшедший, все, что попадалось под мои губы, и дрожь ее тела передалась мне, захлестнув страстным порывом непреодолимого желания. Я сунул свою руку ей между ног, и она присела, раздвинув их в стороны, освобождая мне дорогу. Густые горячие потоки слизи обволокли мою руку, палец сам собой скользнул в полуоткрытые губы влагалища, и я, зверея от плотского вожделения, подхватил ее на руки. Мы бросились на диван. Наши тела сплелись в совершенно непостижимую комбинацию и я не мог понять, соединились наши плоти или нет. Но мне было невыразимо приятно. Она обняла меня своими горячими руками и, шепча слова ласки, целовала губы, обдавая жаром порывистого дыхания. Она совершала своим телом плавные волнообразные движения, прижимаясь ко мне то животом, то грудью. Ноги она забросила ко мне на спину, и я чувствовал легкое покалывание ее каблуков. Но вот она сняла одну руку с моей шеи и просунула между нами, осторожно, двумя пальцами взяла мой член. Нежно помяв головку, она двинула его в себя, и я почувствовал, как он медленно стал погружаться в горячую мягкость ее тела. И как только он дошел до конца, невыносимое наслаждение обрушилось на меня горячей волной и утопило в жгучем безудержном водовороте удовольствия. В ту же секунду задрожало и тело моей партнерши. Она издала громкий протяжный стон и затихла. С минуту мы лежали, не двигаясь. Потом она спрыгнула с дивана и, лукаво улыбаясь, спросила: - Ты доволен? - Да очень! - я тоже встал и застегнул штаны.
Она с укором посмотрела на меня. - Почему же ты не раздеваешься? Тебе стыдно? - Нет, не стыдно. Но теперь как-то несвоевременно это делать. - И совсем нет, раздевайся, - она подошла ко мне и стала снимать с меня пиджак.
Я быстро разделся догола. Она повела меня к столу и, усадив в кресло, пристроилась на коленях. - Пока ты не набрался сил, поласкай меня руками, - она сняла со своих волос широкий веер из страусовых перьев и стала обмахиваться.
Я стал целовать соски ее грудей и нежно тереть пальцами бутон страсти между ног. Она вздрогнула и, глядя на меня восхищенным взглядом, теребила мои волосы.
Вот такую историю, в правдоподобности которой я не сомневался, она мне тогда повещала: - "В Индии есть один чудесный художник. Сила его воображения настолько велика, что он рисует без натуры, создает неповторимые шедевры. И вот ему один богатый англичанин дал заказ нарисовать 53 красивых женщины для карт. Он принялся за работу и вскоре на его мольберте появилась первая красавица - я. Красота моя была настолько естественна и неотразима, что он влюбился в меня и стал просить бога, чтобы он оживил неодухотворенную картину. Тот внял его мольбе. Я проснулась однажды в его мастерской и долго не могла ничего понять. Я прошлась по комнате, разглядывая чудесные картины и незаметно для себя вышла из комнаты в какой-то темный узкий коридор. До меня донеслись голоса и я пошла на звук. Я увидела светлую щель и догадалась, что это дверь, толкнула ее и она открылась. Я оказалась в комнате, бедно, но со вкусом обставленной. За столом сидел художник и какая-то женщина. Они оба удивленно и испуганно посмотрели на меня, не в силах понять, откуда я взялась. Женщина первая пришла в себя и грубо спросила:-"Кто ты? Что тебе здесь надо? " Я сказала, кто я, и художник, ошарашено выпучив глаза, лишился чувств. Женщина вытолкала меня за дверь и крикнула, чтобы я больше не появлялась. Я вернулась в мастерскую и там, пристроившись на маленьком грязном табурете, стала осматривать себя с ног до головы. Я никак не могла сообразить, как снимается эта длинная юбка. После долгих упорных поисков я нашла маленькую серебряную пуговицу, она легко отстегнулась и юбка скользнула вниз. Я увидела свои стройные ноги, обутые в черные лакированные туфли на тонких высоких каблуках, чему я очень удивилась, как я могла на таких ходить. Белая шелковая лента, прикрывающая мою грудь, снималась очень просто, и я долго не могла понять, зачем у меня в голове такой букет перьев и почему рот прикрывает кисейная маска. Я осталась довольна собой и когда первое любопытство прошло, почувствовала какое-то смутное, непонятное желание", - она засмеялась и стала болтать ножками. - А теперь давай я тебя полижу, - сказала она мне, когда я опустил ее на пол. - А как? - Ты ложись на диван, а остальное предоставь мне.
