- Убрать!
Я сразу же приникаю к каплям крови и сукровицы на полу и начинаю всасывать их ртом, облизывая пол, натирая их дочиста.
Я всегда была скрытой мазохисткой и даже не пыталась скрывать этого от себя.
Но я никогда раньше даже не задумывалась о том, что это произойдет с моим одноклассником, который мог делать все, что ему только придет в голову, даже убить, если захочется.
Но эта удивительная идея возникла неслучайно. С моей помощью он ощутил пьянящий вкус безграничной власти, и его глаза загорались желанием причинять боль. Поняв, что он может безнаказанно мучить меня, его скрытые садистские наклонности все больше и больше стали давать о себе знать. Он знал, что ему благовела судьба и в этой жизни ему можно все: главное, быть осторожным, не дать мне умереть раньше времени и все.
Возможность иметь меня в взаперти как свою жертву для сексуальных извращений наверное будоражила его и кружила голову.
Я же не просто терпела его унижения и жестокость, мне нравилось это, хотя, иногда он, зачастую перегибал палку. В общем, моему однокласснику повезло со мной.
Ранее я глупо считала, что мне нравятся БДСМ-игры, но по сути, меня заводила чистая нерафинированная боль и страх перед болью. Такой страх могла дать только я, которая реально боится за свою жизнь.
А в этой охотничьей избушке я, находилась уже, пожалуй, на последней грани депрессии.
Оставшись одна, я сразу же ложусь спать в своем уголке на полу. Я стараюсь не просыпаться, ведь тогда я весь день с ужасом жду своей участи, стараясь не думать о происходящем.
Но у меня слишком много времени, чтобы осмыслить, что же произошло в ту самую первую ночь.
Когда мой одноклассник с обнаженным ножом в руке двинулся ко мне, я даже не сопротивлялась и с виду казалось, что мне абсолютно всё-равно, хотя на самом деле, в моих несчастных мозгах творился настоящий конфликт, инстинкт самосохранения кричал, чтобы я стала кричать и убиралась отсюда подальше. Что здесь меня ждет смерть. Но здравый рассудок сразу же мне ответил, что возможности для спасения нет и быть не может.
Подойдя ко мне, мой одноклассник повернул меня к себе попой и воткнул нож обратно в ножны. Я ойкнула, не понимая что произошло.
И только когда мой одноклассник довольно хмыкнул и отошел от меня к печке и стал готовить ужин, на меня нахлынуло озарение: так как ножны все еще находились глубоко засунутыми в мой анус, то нож также же остался во мне.
Удивительно, но получив нож в ножны, я сразу же замолчала. Я больше не заикалась даже о том, что ножны надо вынуть из меня.
Я сама стала вещью. Простыми живыми ножнами для обычного ножа.
Помню тогда у меня мелькнула шальная мысль: «А что если вырвать из своей задницы нож, пырнуть этого извращенца и сбежать отсюда?».
Но мысль так и остается не воплощенной. Даже если мне и удастся выбраться из избушки, дальше крыльца я не пойду. Ибо я совершенно не знала куда идти. Тем более голой. Я конечно надела бы на себя одежду одноклассника, но я так брезглива знаете ли, чтобы надевать одежду с мертвеца.
И даже если мне повезет убежать, то дикие животные точно меня загрызут. Я еще больше падала духом от своей безысходности. Мне больше ничего не оставалось, как покорно исполнять прихоти одноклассника.
А одноклассник тем временем удобно расположился за столом и начал чистить ружье, двухствольную вертикалку. И заодно пил целую бутылку водку в одного, закусывая своим ужином.
Мне ничего не кинул.
Сейчас мне кажется что он пил водку и набирался смелости для чего то непоправимого.
Оттого и не пьянел ничуть.
Вся опасность того, что он собирался сделать была сильнее всех алкогольных дурманов и не поддавалась опьянению.
Все время пока он пил и морщился, закусывая, я все также стояла на четвереньках, боясь опуститься на пол, чтобы не потревожить ножны внутри меня. Я думала, как он выпьет то вынет из меня этот импровизированный фаллос.
Очень скоро я устала так стоять и чувствовала себя полностью беззащитной, на коже проступали мелкие мурашки и дрожь ходила волнами от макушки до пят.
Наверное только через полчаса или час, он наконец все выпил, отбросил в угол пустую бутылку и позвал меня:
- Э, сюда! К дяде! Ползком!
Мне было больно передвигаться из-за ножен внутри себя. Каждое движение тазом и бедрами вызывало боль. Я закусила губу чтобы не застонать. У меня тогда возникло стойкое чувство, что это последний вечер в моей жизни, что эту ночь я не переживу.
Я подползла на четвереньках и покорно встала на коленки недалеко от него.
Одноклассник, до этого вальяжно сидевший и наблюдавший за всеми моими действиями, на моих глазах вставил два патрона (12 калибра) в ружье.
Загадочно улыбается и медленно опускает ружье в мою сторону.
Я вся задрожала и резко отшатнулась от него упав на пол. Меня моментально пронзает боль в анусе, а из глаз брызжут слезы. Я даже плохо слышала что он говорил.
– Ты ничтожество. Дерьмо. Мне стыдно что ты мой одноклассник. Зачем так жить? Я спасу тебя. Ты же приехал сюда именно за этим.
Он говорит спокойно для человека который только что выпил целую бутылку водки, но его голос кажется неестественно металлическим. От него веет ужасом и злобой. В воздухе четко ощущается его ненависть. Хотя… Может быть, это не ненависть, а что-то другое?
- Возьми в рот - и он кивает на ствол ружья, заряженного двумя патронами двенадцатого калибра.
Я бросаю взгляд на этот ствол и у меня по телу пробегает морозец. Мне хочется кричать «Нет, Нет, Нет!», но перспектива чего то иного не прельщает.
– А ты стойкая! – задумчиво произносит Павел. – Посмотрим, на сколько тебя хватит.
Я наклоняюсь и закрыв глаза от боли в анусе широко открываю рот и тянусь губами к этому железному стволу.
Странно но несмотря на то что он почистил ружье из дула пахнет порохом.
Я беру ствол ружья в рот. Смыкаю губы за мушкой.
- Жить хочешь?
Я быстро-быстро киваю головой, больно стуча зубами по железу.
- Тогда соси.
Я начинаю сосать ствол. Ну как сосать? Просто делать вид что сосу. Вожу губами туда-сюда.
- Глубже
Я стараюсь. Я очень стараюсь.
- Держи. Не отпускай. Крепко держи!
Он кладет ружье на скамейку. Я удерживаю ствол своими зубами, боясь что если ружье упадет на пол то может выстрелить.
Он обходит меня сзади, пинками раскидывает мои колени в стороны. И не особо долго думая, рывком вынимает из меня ножны вместе с ножом и выворачивая мои внутренности наружу. На пол льется кровь вперемешку с сукровицей. Он еле успевает отскочить, чтобы не забрызгать одежду.
Волна оглушающего визга проносится по комнате, я не переставая кричу держа дуло ружья во рту от жгучей боли. Эту пытку мне не удается выдержать. Я сжимаю всеми зубами дуло ружья и вою сквозь стиснутые зубы.
А мой одноклассник любуется моей раной, наслаждаясь видом, моими криками и своими ощущениями.
Я продолжаю выть и уже начинаю приседать чтобы хоть как то унять боль. Чувствую как по бедрам обильно течет кровь.
– Осторожно, ружье! – загадочно замечает одноклассник. – Ладно, дай сюда. А то еще уронишь.
Он с серьезным лицом обходит меня, ловко подхватывает ружье и наконец то вынимает дуло из моего рта. Я сразу же падаю на пол всем телом, содрогаюсь, трясусь всем телом и всхлипываю от напряжения.
И я не замечаю. Как он без прелюдий и промедления, бесцеремонно приставляет дуло заряженного ружья к моей промежности и с размаху засаживает как лопату в землю. Он не целится и не старается попасть куда-то конкретно, просто бьет стволом в мою промежность. А там – куда попадет. И он попадает.
Попадает прямо в мой раскрытый анал, разрывая его на части. Я уже не сдерживаясь ору так сильно, насколько мне хватает сил. Но вдруг визг резко прекращается.
Видимо кто то исключительно из-за милосердия отрубил свет в моем сознании.
Дальнейшее я не видела, но представляю себе. Как одноклассник обеспокоенный моим внезапным отключением, поспешно вытащил из меня ружья. И похлопал по щекам. Я все еще была без сознания, но дышала.
Тогда он спускает брюки и выпускает на волю свой взбунтовавшейся член. И без промедлений входит в меня. Внезапное помутнение от сильнейшего кайфа ослепляет его. Он делает глубокий вдох и со стоном выдыхает.
Ему нужно выпустить все: и злость, и негатив, и свое недовольство несовершенством этого мира. Он трахает мое безвольно лежащее тело жестко и так долго, что я прихожу в сознание и уже начинаю понимать урывками что происходит.
Спустя несколько минут как я пришла в себя и яростной долбежки он громко выражает свое неудовольствие.
– Блядь! Ну и дырища! Фу! – неодобрительно восклицает мужчина и с досадой отпихивает меня со своего вялого члена. – У тебя не дырка, а шахта!
Я беззвучно плачу, боясь что-либо сказать в свое оправдание, что у него опять упал и что он сам меня порвал. Я же была узкая!!! Я была целка!!! Я же была после операции!!!!
И только после его ужасных игр с ножнами и ружьем у меня там все порвалось и не смыкается.
Я стараюсь не смотреть на него, дабы избежать новой агрессии. Я осторожно поджимаю свои ноги и зажмуриваюсь от каждого его слова.
Моя анальная дырка с тех пор остается широкой и уже не может приобрести былой вид.
После таких мучительных и длительных процедур, задний проход с большим трудом стягивается обратно. Былая упругость моего несчастного сфинктера потерялась где-то в той охотничьей избушке.
