На первый взгляд Верочкины прелести напоминали персик - легкий, почти невидимый пушок покрывал выпуклые, плотно сжатые валики, но стоило к ним прикоснуться, и всякое сходство пропадало. Под Даниными пальцами мягкая плоть послушно подавалась, растягивалась, открывая розовое, отблескивающее перламутром содержимое. Под тихие вздохи раскинувшейся на столе сестры, Даня осторожно исследовал чуть влажные нежные складочки, почти совсем не похожие на сочные бутоны порнозвезд из интернета.
Ощущения были странными. Было очень приятно трогать письку сестры, но в то же время Даня отдал бы все на свете, чтобы под его пальцами сейчас растягивалась и набухала пушистая, блестящая от обильной влаги пизда взрослой женщины. В паху стало тесно, и Даня опять уперся в угол стола. Его указательный палец толкнулся в слипшуюся коралловую щелку, и Верочка вдруг болезненно дернулась:
- Ай! Дурак!
- Что? - отшатнулся Даня.
- Туда нельзя! - безапелляционно сказал Верочка.
- Почему?
- Мне там неприятно!
- А в интернете говорят, что наоборот.
- В интерне-е-ете! - передразнила сестра. - Я же еще маленькая, у меня там целка, понял?
- А, - Даня вспомнил недавний разговор на перемене с Лешкой Ефимовым. - Понял. Ладно.
- Не трогай там ничего. Так смотри.
Верочка стала перебирать пальчиками свою поблескивавшую влагой письку, демонстрируя Дане все ее укромные места.
Даня, уперевшись обеими руками в стол, стал потихоньку двигаться, думая о том, что в принципе у Верочки тоже ничего себе писька, пухленькая, симпатичная. Жаль, что ее нельзя поебать - это было бы очень кстати: Да и сама она бы не отказалась - вон как пыхтит.
- Эй. Стой. - вдруг сказала Верочка срывающимся голоском.
Даня непонимающе посмотрел на нее.
- Я тут один раз у мамы с папой спала, и видела одну вещь.
- Какую?
- Ну, я притворилась, что сплю, а они стали ебаться: ну, секс делать, то есть.
- И что? Нам же с тобой нельзя. - разочарованно буркнул Даня и снова попытался сосредоточиться на писке сестры.
- Подожди. Там сначала папа вот как ты немного подергался, а потом мама стала сосать его хуй.
- Сосать? Как в порно?
- Ага.
- Нихера себе!
- Я тоже тогда офигела. А потом такая думаю - наверное же это должно быть прикольно, раз она так делает?
- Ну?
- А сейчас думаю, может нам тоже: так: ? А?
Даня изумленно уставился на сестру.
- Ну а что? - стала оправдываться она. - Я же не по-настоящему. Только попробую, и все. Это же как игра, понимаешь.
Даня завис, не находя слов для ответа. Потом отстранился от стола и выдавил:
- Ну: ладно: Давай:
- Спускай штаны. Ага. - соскользнув со стола стала командовать обрадованная Верочка. - У-у-ух ты, какой симпотный! А что это капает? Залезай на мое место. Закрой глаза, не смотри. Мне стремно.
Даня, усевшись на столе, чувствовал теплое дыхание без умолку щебечущей сестры на головке писюна и боролся с искушением заткнуть, наконец, ее болтливый рот и заставить действовать. Но он сдержался, зная, что бездействием достигнет гораздо большего.
Наконец поток слов иссяк и он почувствовал легкое касание к уздечке. Даня чуть приоткрыл веки и сквозь ресницы увидел, как Верочка кончиком языка осторожно слизывает с писюна прозрачную вязкую капельку, потом прячет язык, пытаясь ощутить вкус, осмелев, вытягивает губы трубочкой, касается ими полузалупленной головки, пытается всосать ее, издает при этом мокрый чмокающий звук и смущенно отстраняется. Она косится на Даньку (не подсматривает ли) , и, наконец, решается.
Влажное тепло охватило Данькину головку, вытягивая откуда-то из самого корня писюна сначала легкую, а потом все более интенсивную маету. Данька замычал, упираясь ладонями в Верочкин лобик, то ли пытаясь ее оттолкнуть, то ли удержать, а Верочка захлюпала вдруг наполнившимся слюной ртом, явно входя во вкус.
Млеющий Данька чувствовал, как по его мокрым яичкам и промежности стекают щекотные прохладные капельки. Он смотрел на порозовевшие Верочкины ушки, на ее старательно качающуюся вверх-вниз макушку и выгибался в пояснице, пытаясь унять свербящую мучительно-сладкую судорогу. А судорога нарастала, и Данька тоненько повизгивал, а его неуправляемые бедра подбрасывали голову сестры неровными злыми толчками.
ДИНА
Накопленное за неделю мутное раздражение постепенно отступало, замещаясь приятной теплотой, закачиваемой в нее неутомимым Борисом.
Дина довольно жмурилась и думала о том, какая она молодец, как прекрасно все устроила в своей жизни. Она наслаждалась ощущением власти над своей судьбой, абсолютным контролем над всем, что имеет к ней отношение.
- Подожди. Вытащи.
Борис покорно прекратил фрикции и извлек из Дины свой жесткий, жилистый болт.
Дина легла на бок и подтянула к груди левой колено:
- Давай. Чего ждешь!
Мускулистый Борис завозился, усаживаясь на правое Динино бедро и заправляя обтянутую презервативом залупу ей в вагину, подхватил Дину за талию и толкнулся вперед. В этой позиции Дина любила с презрением думать о муже - уж с его-то вялым достоинством никак такого не сделать! Она вообще удивлялась, как им удалось завести детей - Николай Петрович был сильно старше Дины, при этом был закоренелым трудоголиком, много и нервно работал, и доведенные им до конца половые акты за всю их совместную жизнь можно было пересчитать по пальцам. По пальцам одной руки! Обычно (не так уж часто, впрочем) Дине приходилось досасывать его нетвердый член и принимать скудные, терпкие плевочки спермы в рот. Это была единственная супружеская обязанность Дины, которую нельзя было переложить на прислугу.
В известном смысле именно так Дина метила территорию: Николай Петрович должен был постоянно чувствовать свою вину перед молодой женой за свою мужскую беспомощность. Борис был полулегальным порождением этого тщательно культивируемого Диной в муже чувства вины. Нет! Конечно ни о чем таком никогда между супругами речи не было. Просто Николай Петрович предпочитал не задавать вопросов, почему в его отсутствие его водителя изредка вызывает к себе Дина, а Дина обеспечивала строгую конфиденциальность этих нечастых визитов - ее репутация преданной жены и образцовой матери в кругу регионального чиновничества и бизнеса, в который на вторых ролях входили супруги, была ценным деловым активом Николая Петровича.
Было и кое-что еще. За годы, проведенные вместе, Дина многократно убеждалась, что все попытки молодых стерв, пытающихся умыкнуть у нее мужа, разбивались о его холодное безразличие. Это было хорошо: Конечно - хорошо! Но странно. Николай Петрович не был голубым. Совсем нет. Тогда - что?
Эта загадка не давала Дине покоя, но когда она, наконец, разрешилась - Дина предпочла бы и дальше оставаться в неведении. Все эти странности начали проясняться совсем недавно, когда Дина стала отмечать связь между вечерними эрекциями мужа и ночевками их дочери в родительской кровати. Нет, конечно ничего ТАКОГО не было - муж не приставал к дочери, даже, как будто, не замечал ее. Да и острожные Динины распросы разбивались о полное Верочкино непонимание. После долгих метаний и поисков информации Дина пришла к выводу, что Николай Петрович просто латентный педофил, не отдающий сам себе отчет в своем извращении. Дина подумала, взвесила все плюсы и минусы, и успокоилась. Определенно, это был совсем не худший вариант. Совсем не худший.
А Борис: Что Борис? Просто обслуга. Кстати, когда он закончит, надо не забыть сказать массажистке, чтобы хорошо проработала поясницу - что-то там странно покалывает в такой позе.
Дина шлепнула Бориса по запястью, он отпустил ее талию, и стал массировать Динин клитор. Хорошо.
Дина закрыла глаза, подумала о том, какое платье надеть на благотворительный прием в мэрию, и тихонько спустила. Внимательный Борис тут же остановился, аккуратно извлек из нее свою дубинку, и тихо вышел из кабинета. Все.
Дина легла на спину и погладила живот, наслаждаясь приятной опустошенностью. Секс никогда не был важной частью ее жизни. Но иногда организм требовал своего. Как правило, это происходило раз или два в месяц, и тут без Бориса было не обойтись. Обычно она старалась употребить его сразу после бассейна и до визита массажистки. Дина прикладывала немало усилий, чтобы развести прислугу по времени - ни к чему было давать поводы к пересудам.
Вставать и идти в душ перед массажем было лень. Дина потянулась к подносу, взяла с него свернутое аккуратной трубочкой теплое влажное полотенце и протерла им промежность, живот и руки. Все-таки эти мужчины - просто животные: хватают своими потными руками, лапают, фу! Поэтому Дина никогда не снимала банный халат перед сексом с Борисом: просто откидывала полы и раздвигала ноги - работай!
Дина взглянула на часы - до прихода массажистки еще 5 минут. Она расслабленно закрыла глаза.
Тихо запиликал айфон, выдергивая ее из полудремы.
Дина раздраженно посмотрела на незнакомый номер, высветившийся на экране. Она ждала звонка адвоката, которого наняла для тяжбы с Даниной школой по поводу этих безобразных завтраков. При воспоминании об этом внутри все потеплело. Все-таки она настоящий боец! Пусть все эти курицы из родительского комитета против, а она додавит школу! Нечего тут!
- Да.
- Алло, добрый день. Это вас из библиотеки беспокоят. Меня зовут Валентина Сергеевна, я:
- Библиотеки?! - Дина изумилась так, что даже не рассердилась. Вот уж чего она не ждала сегодня - так это звонка из библиотеки.
- Да. К нам ходят ваши детки - Даня и Верочка. - голос в телефоне был молодой, неуловимо неприятного тембра.
- А! Ну, да. - Дина не понимала этого Даниного увлечения книгами, но Марья Петровна, жена мэра, так расчувствовалась, когда про это узнала, что сразу ввела Дину в свой узкий дамский кружок. Дина усвоила урок, и свое мнение по вопросам, в которых не разбиралась, старалась держать при себе. - Слушаю.
- У нас недавно открылся кружок рисования, вы знаете, у Данечки талант, настоящий талант, очень тонкое чувство формы, обязательно, обязательно надо его развивать, понимаете, это очень важно, - закудахтала девушка, чуть не захлебываясь восторженными словами.
