Шли Зайка и Лина как оглушенные. Если про милую свою я знал, что такое зрелище возбуждает её до крайности, то с чего так впечатлилась Лина не понимал. Но мы дошли, наконец, до второй или третьей лавочки, на пляже санатория.
Я поцеловал Зайку в губы, вызвав ответное, хоть и слабое движение. А потом Лину в ушко – она очнулась почти сразу. Я спросил: девочки, купаться пойдём? Лина отреагировала сразу, остановившись и начав раздеваться. Зайка потормозила секунд пять, потом тоже разделась. Разделся и я, и мы пошли в воду. В воде девочки пришли в себя. Я ожидал обычных нежностей и ласк, но что-то пошло не так. Первая начала Лина. Она прижалась ко мне, обнимая одной рукой, а второй ухватив моего, скукоженного от воды, малыша, и стала его вытягивать и загибать. Тот быстро стал набухать. А Лина, не опуская меня, впилась в губы Зайке. Моя милая держалась за мою руку. но потом, чуть оттолкнувшись, вдруг протянула обе руки к Лине, и, сжав пальцами её соски, резко повернула кисти. Я ожидал возмущенного крика, но услышал лишь сладострастный стон. Зайка схватила меня за плечи, подталкивая к Лине, и крикнула прямо в ухо: «Миша, засади ей! Резко засади, как завхоз Валентине». А сама, схватив Лину за бёдра стала прижимать её ко мне. Я был сбит с толку, растерян. К тому же, во время наших экспериментов со старшей вожатой Наташей Зайка командовала нами поочередно, и я как-то привык подчинятся её командам. А Лина и так тянула моего восставшего петушка к своей щёлке. Да и не зависело уже от меня ничего: Зайка давила на меня сзади, а Лина спереди, насаживаясь на мой орган. Я лишь чуть довернул тазом, как головка моего дружка раздвинула её губки и ворвалась в горячую пещерку, а затем и сам он погрузился в неё на всю длину. Лина прокричала что-то вроде «Вау!», обхватила мои ноги своими, крепко схватила меня за ягодицы, и чуть отстранившись, резко дернула на себя, и повторяла это не сосчитать сколько раз.

Я говорил, что в реке или в море нельзя заниматься сексом, потому что нужна опора? Так вот, я ошибался. Я просто не учел неистовую партнёршу, которая пользуется мужчиной, как мужчина пользуется своей ладонью для сброса напряжения.

Меня имели, меня использовали. И это уже не в первый раз. Три недели назад мной попользовалась красивая блондинка Инга. Инга использовала какой-то импортный анестетик, повышающий длительность соития. Сейчас роль анестетика сыграла морская вода. Лина царапала мне спину и ягодицы, что-то кричала матом. А Зайка из-за моей спины периодически хватала её за соски и крутила. Наконец, Лину затрясло, её руки ослабли, как и хватка её ног. Зайка сразу выбралась из-за моей спины и, перехватив Лину за руку, сказала: «Давай-ка оттащим её на берег, чтоб не утонула ненароком. Если захочет, она еще к нам присоединиться. А мы с тобой еще развлечёмся». Мы усадили Лину на лавочке, прикрыв полотенцем, а сами стали играться на мелководье. Зайка прильнула ко мне, мы стали обниматься, целоваться, и ласкать друг друга. Мой дружек, так и не разрядившийся, сперва опал и скукожился, но потом оживился, а когда его приласкали нежные Зайкины губки, опять воспрял, а потом и разрядился. Я же, приподняв любимую чуть над поверхностью воды, губами, языком и пальцами нежил, щекотал и ублажал все её чувствительные места, спереди и сзади, сверху и снизу. Много раз проникал в щелку языком и пальцами, а когда мой птенчик вновь восстал, мы слились, стоя в воде по пояс. Ну да, я прогнал волну, чтобы она ощутила радость как можно полнее. Мы чувствовали друг друга настолько полно, что вместе дошли до пика в резонансе и вместе ощутили судороги оргазма. Потом, окунувшись, выбрались на берег и сели на лавочку рядом с Линой. Та сидела не одевшись, вообще не сдвинувшись с места. Мы оделись, и, расшевелив Лину, заставили одеться и её. Потом просто сидели и смотрели на море.

Я приобнял Зайку, положив её головку себе на плечо, и спросил: «И в чем мы ошиблись? Лина сама захотела изменить свои предпочтения. И у неё это получилось. Мы же вместе ласкали друг друга без всякой грубости. Так почему сегодня не так? Зайка ответила: «Мишенька, я недопсихолог. Ты, - недоврач. Мы высказали предположение. Чтобы предположение превратилось в теорию нужно провести десятки экспериментов с повторяющимся результатом. Когда-нибудь, когда ты станешь врачом, а я психологом, мы их проведём и установим длительность воздействия, формулы внушения и дополнительные факторы. Я думаю, Лине не стоило смотреть, как завхоз грубо трахает Валентину. Это могло сорвать прошлую установку. Когда я увидела, как она в тебя вцепилась, я именно это подумала. Потому и решила ей соски покрутить, как она когда-то любила».

Я сказал: «Тогда поговорим с ней завтра. А сейчас: пошли-ка в лагерь. Недоврачу и недопсихологу нужно баиньки» И мы пошли в лагерь

18 Лучше приятно, но не морально. 25 июня. Все вместе

Утро воскресенья. Последний день. Зарядки не будет. Может, поэтому я проснулся почти в 8. Бежать никуда не хотелось. Физрук дрых чуть похрапывая. Перегаром не пахло. Видно, хорошо закусывал.

Сходил в туалет, почистил зубы, скатал постель, и лениво развалился на скамейке возле веранды. Мысли в голове ворочались тяжело, как огромные камни. Одна была: «Всё не зря». Вторая: «Вот всё и кончилось». Была еще какая-то маленькая, вертлявая мысль. Она скользила, как змейка, и я никак не мог ухватить её за хвост. Раздался звук горна. Подъём.

Из корпуса стали выходить девочки и ребята. Потом показались вожатые, и. наконец вразвалочку выбрался физрук. Видел я в какой-то сказке, как пробуждаются в некоем царстве люди после столетнего сна. Вот примерно такое же зрелище. А вот и вертлявая мысль: «Это не только день последний, но и последняя ночь. Как бы не испортить!»

Рядом со мной на лавочке появилась Таня. Свеженькая, в маечке и шортиках. Улыбающаяся, как утреннее солнышко. Сказала: «А я вчера вечером с вами хотела погулять, но вы уже ушли, а сама я искать побоялась»

Я молча погладил её по руке. Может, было бы и неплохо, чтобы она к нам вчера присоединилась, но что теперь сожалеть? Впрочем, ведь еще одна ночь впереди.
Подошел умытый физрук, и тяжело присел рядом. Сказал: «После завтрака последняя линейка. На пляж сегодня инвентарь не берем. По берегу могут всякие ходить. Воскресенье же. Ты там тоже приглядывай».

Линейка как линейка. Старшая вожатая Наташа принимала доклады командиров отрядов, что отряд на линейку явился. Вместо командира первого отряда докладывал вожатый Валентин. Смешно и, в общем, нелепо. Но так положено. Наконец Наташа скомандовала: «Флаг спустить!» Валентин на горне сыграл «Отбой!». Флаг спустили, и после команды мы разошлись. Первая смена закончилась. Но море никуда не делось.
И хоть горчинка от приближающегося расставания чувствовалась, мы радостно купались и болтали, сговариваясь о будущих встречах. Я знал, что на назначенную встречу из 22 ребят нашего отряда придут максимум 4-5 девочек, а мальчики не придут совсем. Увы! Настоящая дружба в пионерском лагере, даже элитном, не зарождается. Впрочем, мы-то с Зайкой друг от друга никуда не денемся. Встретимся, наверно, и с Таней. А вот с Линой, с Людочкой, да и с Инной – это очень маловероятно.
От грустных размышлений меня отвлёк крик и визг детей. Метрах в пятидесяти возникла свалка. Туда я сходу и рванул, ни о чем не думая. Физрук дрался с тремя или четырьмя парнями. Разбираться было некогда. Я на бегу заметил симпатичный голыш и, подхватив его с криком нашего клуба «ЦСКА сильней!» врезался в одного из парней, треснув его камнем по плечу. Мог бы и по голове, но я же умный, и про уголовную ответственность знаю. Сбитый мной отлетел на пару шагов, а физрук в это время с громким треском приложил самого крупного из парней головой по голове. Тот свалился в воду. Еще к одному уже подбегали Наташа и Валентин. Причем лицо у музыканта было очень решительное. В течение еще двух-трёх секунд супостатов разгромили, и они рванули прочь. Догонять их никто не стал. Иван Иваныч сел на песок и пожаловался мне, Наташе и Виталику: «Эти охранники из санатория совсем мышей не ловят. Шпана от них к нам бежала. Малышей наших с ног посбивали. И мало ли чего еще могли натворить! В прошлом году стали купальники с девок срывать. Я в Горотдел милиции жалобу тогда писал. И еще напишу!»

На лице у физрука расплывался багровый ушиб. Я ему сказал: «Иван Иванович! Вам в лагерь надо! В аптечке у нас в шкафу есть средства от ушибов. А то нам завтра домой ехать, а у Вас синяк на пол лица будет. Эти хулиганы уже не вернуться, так что Вы идите, займитесь лицом, а мы тут за порядком последим»

Когда физрук ушел, я подошел к старшей вожатой и, убедившись, что Виталик не слышит, сказал: «Наталья Петровна, А Вы молодец! Как решительно Вы и Виталий на поддержку физруку бросились! Настоящая комсомолка! И Виталий молодец! Того лысого хулигана он корпусом сшиб очень брутально. Это ведь Ваше воздействие?» Наташа покраснела, и, отводя глаза в сторону, ответила: «Ну да, мы вчера поработали вместе. И, кажется, получилось».

Я добавил: «Вы только не останавливайтесь на достигнутом. Проведите сегодня еще один сеанс для закрепления. Но следите, чтобы палку не перегнуть. Вы в формулу обязательно добавьте уважение к женщине»
А вернувшись к Зайке, похвастался: «Виталик-то из Мямлика стал Шустриком» Этих героев кукольного спектакля все дети в 1967 году знали.

Когда мы вернулись с пляжа, я застал физрука спящим, а на столе коробочку с гепариновой мазью. Гематома побледнела, но зато и оттенок фиолетовый приобрела. Все равно фингал будет завтра. Если Валентина его не пожалеет, придется ему другую даму сердца искать.

На обеде к нам за стол подсела Лина, и сказала Зайке: «Я подумала немножко, и не хочу больше ничего менять. Только можно я сегодня с вами пойду?»