Анечка лежала по привычке – голенькая. На мне – тоже голеньком. Лаская полными титьками и плотно прижав мой расслабленный кол своею компактной девочкой. Белые волосы, а Анечка была натуральной блондинкой – щекотали мне бок. Голова её – на моей груди.
Я рассеянно гладил волонтёрку по спинке и заднице. Прежде случился насыщенный день, я мотался по банкам, а Анечка дома убиралась.
– Круто, – заметила моя сладкая пиздочка, когда я закончил рассказ о сегодняшних своих метаниях по столице, изложенных в легкой ироничной форме.
– Андрей Петрович, – девочка задумалась. – А почему вы меня не ебёте в попу? Не любите? – Она подняла голову и посмотрела прямо мне в глаза. Своими синими очами на смазливом лице.
За что я как раз и любил Анечку, так это за простые вопросы. Звучавшие всегда неожиданно. Девочка, которая умеет удивлять, спустя целых три месяца после знакомства – находка! И никакая попа как трахательный станок – здесь не при чём!
Я как-то не имею бзик по женской попе. У меня встаёт на пизду, и желаю я всегда пизду. Как половой орган.
– Я тебя очень люблю, моя Анечка, – серьёзно ответил я. Да, повод для такого ответа, чисто с женской позиции – был. Дочку Анечки я отправил на полный пансион в частную школу. В России, но одна из лучших! Просто «не для всех».
За 90 дней я выебал Анечку 150 раз, в нежную писю, каждый раз со скрипом принимавшую мой здоровенный дрын, увидя который в самый первый раз – блондиночка даже испугалась. Причём, вдвигал ей по ноющие яйца – до предела.
Мы кончали одновременно всегда. Я обожал мою девочку с не просто тугой, а с очень тугой кисой. Позволяющей спускать прямо в матку.
Я сжал Анечкины булки. Мягкие и достаточно округлые для её миниатюрной фигурки. Рефлекторно, на генетическом уровне.
– Воткните мне в мою попочку, – вдруг прошептала Анечка и поцеловала взасос. Отстранилась. – Я хочу новых ощущений. От Вас.
С этим девочка угадала. Попа – это попа, как минимум попробывать туда воткнуть. И принять. Член дымился, помимо мыслей, на генетическом уровне.
Анечка потянулась чуть вбок, и вытащила из-под подушки презерватив.
– Надеюсь, Вы не против, Андрей Петрович. Наше с Вами здоровье – бесценно.
Вот за что я дополнительно любил свою девочку, так за Выканье. Она так привыкла и ей так удобно. Отучить я не смог, да и не особо пытался. Заводило в постели очень.
Анечка сползла грудками по моему телу. Выпрямилась на коленях над членом. Уверенно порвала упаковку, достала презик. Взяла его в губки, опустилась, гладя беленькими волосами мой пах. И губками стала накатывать резинку на кол. Традиционно запустив в рот треть длины – начала помогать себе ручками, не выпуская головку изо рта.
Это кайфище не менее миньета, когда девочка губами накатывает на твой немаленький хер резинку!
– Анечка, я тебя люблю, – вновь сказал я.
– Спасибо, Андрей Петрович, и я Вас. Тоже, но без «тоже», – Анечка выпрямилась, держа член в тонких пальчиках с синими ноготками. Помяла его. Вздохнула. – Здоровенный!
Девочка опять на мне растянулась:
– Я всё сделаю сама, ладно?
Я лишь кивнул. Анечка бесплодна после родов, я это знал, не вникая. Поэтому презик в наших отношениях до этой минуты был несколько раз, чисто для разнообразия.
– Я даю в попу первый раз в жизни, – сообщила Анечка. – В попу надо только по любви. В отличие от дамского передка.
– Пиздочку положено ебсти, попу – нет, – поддакнул я.
– Место дамского ротика в половой иерархии определим потом, – улыбнулась Анечка. Она поелозила грудками по моему телу. Не оборачиваясь, протянула ручку и взяла член под корень. Куда-то стала направлять.
Половая головка с усилием проникла в тесную дырочку. Потом глубже, ещё глубже. Член обхватывали сладкие бабочки, яйца сладко тянуло.
– Ооой, кайфушечки, – постанывала моя волонтёрочка. Медленно насаживаясь на 20-сантиметровый кол.
Я ловил приятные и, в общем, знакомые ощущения.
– Это мой пирожок, – сказала Анечка, погрузив кол в себя целиком. – Ооойюшки!
На самом-то деле, мужчине сложно определить, в какую дырочку он втыкает. Если не видит. Для него все дырочки – одинаковые. Точно сказать может только сама девочка, ведь она принимает в себя инородное тело, и чувствует – куда именно она позволила.
– Надо сначала пирожок, – заметила моя волонтёрочка между своими охами.
Я снова сжал анечкины булочки, – пальцы сползли к попо-дырочке, где я задумал поковыряться. Девочка работала шмонькой сама, – на замедленных оборотах. Верх… вниииз… ааах… вверрррх – внннниз…
Попо-дырочку я нащупал легко. И вставил туда палец, на чуть. В порнухе задницу мажут смазкой, но это для члена, а палец – легко войдёт в попку сам. Если не веришь, то самопопробуй, и поймешь – почему. Дабы автору не вдаваться во всяческие физиологии.
– Ой! – вскрикнула Анечка, остановив свои скачки. – Ой. А глубже?
– Да, дорогая, – я вдвинул палец наполовину.
– Больненько, – поёжилась волонтёрка, сидя на моём члене. Она наклонилась ко мне, и поцеловала, едва коснувшись губ. Палец выскользнул.
Анечка слезла с члена и припала к нему, сося головку в презервативе. Соснув немножко, встала на четвереньки, тут же – на кровати, на самом краю оной.
– Давайте раком. Но, сначала отлижите мне, пожалуйста, Андрей Петрович!
Расставила тонкие ножки. Выгнула спинку, отпятила задок.
Странная ситуация, отчасти, неестественная. Однако. То не парадокс, а то – Анечка. Моя любимая волонтёрочка, та самая, – которая в первый раз даже боялась принимать мой хер в свою кису. Большеват показался Ей – для её крохотной девочки.
Я грузно встал с койки, обошёл её. Член качался подобно увесистой дубине. Аня не удержалась и подарила ему ласку ручкой на ходу. Я немножко понаслаждался видом кисоньки. Маленькой, с плотно сжатыми губками, между коих застыла прозрачная липкая капелька.
Наконец, я припал ртом к анальной дырочке, а ещё смог вставить туда кончик языка.
– Кааайф, – застонала Анечка, наклоняясь мягкими грудками на постель. – Так и тянет потрогать кису… так тепло и… сладко. Она погладила шмоньку, проведя пальчиками по своему половому разрезику
– Втыкайте, потихонечку, Андрей Петрович!
Волонтёрка шла к цели уверенно, ведь Анечка – целеустремлённая девочка. Не алогичность, уверяю.
Я направил болт со здоровенной головкой. С нажимом воткнул. Вставить в попу оказалось легче, чем раздвинуть анечкину кису в первый раз и вообще.
Смазкой послужил сам презик и слюна девочки. Кожаных стенок я не ощутил, а место между головкой и стволом – сильно сдавило. Хер торчал прямо в попе, как толстый дрын.
– Ааах, – вскрикнула Анечка. – Ооой, вот это болька! – Она поёрзала на члене. – Ааайюшки!
– Ау! – вскричал и я. – Как тесно-то!
Анечка повернула ко мне смазливое личико с поджатыми губочками.
– Я буду орать от больки и получать удовольствие!
Оглобля уверенно влезала в анечкину попо-дырочку. Ощущения: у входа крайне узко, а далее, глубже – ничего и не чувствуешь. Головка где-то там болтается. Особое наслаждение трахать в попу, на мой взгляд – доставляет само женское тело, в которое ты влезаешь. Что орёт и пытается соскочить с твоего жестокого твёрдого агрегата. А сам по себе – анал, такое себе. Ни притирок по стеночкам, как в пиздочке, ни эмоций радости от женщины как человека. В общем, бурение анала – не генетическое, а искусственно созданное удовольствие. Для мужчины.
Для хозяйки пизды. Ну, так. У меня были 4 девочки, что давали в попу. Две супруги, Анечка и Юленька. Про жён говорить неэтично, а вот Юля… сильно меня любила, как (впрочем) и все озвученные леди. Юленька впустила меня в попу на «пол-шишечки», и через парочку секунд – соскочила, ввиду полыхания задницы.
А вот Анечка – эта чудесная девочка, видимо получила наслаждение! В самый первый раз. Приняв мою балду с вспухшей половой головкой – по яйца. Все 20 сантиметров! Правда, понадобилось минут пять, чтобы моя волонтёрочка смогла впустить всё.
Хер в резине у меня не упал только потому, что это моя Анечка! Девочка будила стояк чисто своим наличием как себя, так и меня в ней!
– Аюшки! Ойюшки! – так вскрикивала Анечка, по ходу бурения её жопки. Я засаживал до упора и выходил почти полностью, а затем – снова на всю длину. Пробовал попу на вкус и крепость, – можно и так. Как и впервые – кису.
Я тогда, когда в первый раз раздвигаю женскую дырочку – трахаю только так. В принципе. А уж во второй раз с этой же женщиной – можно её пиздочку либо пожалеть, либо обрадовать, по моему настроению.
Жопа слишком распиарена, на мой взгляд. В части секса. Даже Анечкина. Но спускал в неё я долго и с удовольствием. Крепко прижав свой лобок к девочкиной попе.
– Боолльно! – выла Анечка, кусая одеяло и разрывая его своими синими ноготками на нежных пальчиках. На глазах – явно слёзы.
Хочешь привязать к себе мужчину – дай ему в попу. А потом балуй, но не часто. Даже не фанатеющий по женской попе самец, типа меня – это оценит.
