Поэту Николаю Анциферову принадлежат стихи, ставшие знаменитыми:
Я работаю, как вельможа,
Я работаю только лежа.
Так он, шахтер, написал о себе и своих товарищах, но относится это в полной мере и к нам, проституткам. Ведь мы тоже рабо¬таем преимущественно лежа, хотя порой и в разных других по¬ложениях в зависимости от желания клиента. Словом, в этом у нас с шахтерами - общее, а если говорить о том, что от них отличает, так это то, что мы пока что не бастуем, но уже тоже близки к этому, возмущенные тем, что нас никак не хотят лега¬лизовать...
А что произойдет, если мы действительно однажды забастуем, нетрудно спрогнозировать. Необузданные, неуемные трахальщики, лишенные возможности спускать сперму по прямому назначению, начнут пить, чтобы забыться, а то и вовсе обратятся к наркотикам. Резко возрастет число изнасилований "честных женщин" и прежде всего малолеток. Да и в семьях начнутся неурядицы. Мужья начнут нервничать, поскольку не будет отдушины сексуальной, а жены тоже не дуры, сопоставят это с забастовкой проституток и резонно спросят: "Психуете, потому что бляди перестали давать?".
Не потому ли у нас до сих пор не хотят узаконить проституцию, что сильно уважают наше сословие и не желают отождествлять с Львом Троцким, которого Ленин в порыве политической конфронтации обозвал проституткой за выдачу властям даты восстания? В той истории я, между прочим, вижу и причину того, что проституция во все советские годы была в страшном загоне.
Использование вождем мирового пролетариата образа ПРОСТИТУТКИ дорого обошлось нам. С его легкой руки эта форма трудовой деятельности стала у его верных учеников и последователей презираемой и гонимой. Так и в сексе большевики совершили насилие над человеческой природой. Посчитали, наверное, что, признав нас и узаконив нашу профессию, поставят этим в ложное и унизительное положение, а именно, на одну доску с Львом Давыдовичем Троцким, фигурой одиозной.
Теперь, когда Ленин развенчан, пал в глазах общественности, даже устранен с денежных купюр, которыми расплачивались и с нами, самое время изменить к нам отношение государства. Пользуясь благоприятной ситуацией - провозглашением демократии в ее идеальной форме, мы вышли из подполья, но жизнь со всей очевидностью показывает, что этого явно недостаточно. Для всеобщего блага нас нужно восстановить во всех гражданских правах. Так и хочется воскликнуть словами С. Надсона: "Дай скромно встать мне в ряды твоих бойцов, народ, обиженный судьбою".
Но в нашей стране все, к сожалению, противоречит логике. Вместо того, чтобы легализовать проституцию, как одну из форм свободной торговли, где товаром, и весьма ходовым, служит тело, государство вторгается в нее своими... правоохранительными органами. Тем самым создает условия для рэкета. Дает возможность паразитам - тунеядцам шантажировать, терроризировать нас и заниматься поборами с нас.
В то же время если бы мы были на легальном положении, то платили бы государству официальный налог с дохода, и никакие рэкетиры нам не были бы страшны. Мы находились бы под защитой право охранительных органов. Они защищали бы нас, как важный для государства источник, пополняющий бюджет, в том числе валютой.
Только профаны, взявшиеся руководить государством, но ничего не смыслящие в экономике и финансах, могли своевременно не позаботиться о разработке системы налогов и созда¬нии налоговой инспекции. Они допустили махровый расцвет частной торговли, фактически беспошлинный завоз в страну импортных товаров и торговлю без кассовых аппаратов. Таким образом избавили спекулянтов от налога с дохода. Это привело к образованию нового класса богачей-спекулянтов, которые обобрали народ и создали себе капиталы за счет казны.:
У меня вообще складывается впечатление, что сделано это было умышленно. Кто-то хорошо обогатился благодаря тому, что "забыл" о том, что государство не может существовать без жесткой системы налогов со всех доходов. В том числе с проституток. И нечего делать хорошую мину при плохой игре, делая таким образом вид, что нас вообще не существует или что мы отделены от государства, подобно церкви:
Да, нынешним деятелям, выросшим на совковой почве, фарисейства не занимать...
Нынешняя ситуация с нами похожа на то, что происходит в экономике. Власти ставят рыночные отношения в зависимость от них. Выдают это за доброе намерение регулировать:
рынок, а на самом деле только способствуют коррупции. Создают условия для вымогательства взяток у тех, кто занимается частным предпринимательством. Хочет, например, предприниматель получить лицензию, помещение, сырье, товар. За все это он вынужден платить не напрямую такому же как он, а чиновнику, который выступает в роли "посредника".
После темпераментного итальянца я была, как уже сказала, выжата, как лимон. Чувствовала. не только жуткую физическую усталость. Когда посмотрела на себя в зеркало - ужаснулась. На лице лежала жирная печать только что пережитой оргии и многочисленных оргазмов. Под глазами были синяки, и все лицо было какое-то серое. Это только поначалу после сношения выглядишь обычно порозовевшей, а потом вскоре, когда, говоря словами Пастернака, "из ночи в ночь валандавшись, гормя горит душа" , наступает реакция.
Физические силы у нас, женщин, восстанавливаются довольно быстро по сравнению с мужчинами, да и скрыть свою усталость нам не так уж сложно, сделав над собой усилие и подыграв клиенту, если тут же предстоит очередной визит. Но вот что касается помятого внешнего вида и особенно подглазниц, то тут без макияжа никак не обойтись.
Вообще, если я знаю, что на очереди несколько клиентов, то стараюсь сдерживать себя. делаю все, чтобы не кончать по-настоящему. Именно оргазмы и накладывают печать на лицо, и потом, когда выходишь из игры, сразу видно, что тебя недавно основательно трахали. Некоторых мужчин такая догадка как раз возбуждает. Воображение рисует им эротические сцены, в которых они ставят себя на место предыдущего клиента. Но лично я предпочитаю, чтобы каждый новый принимал меня, как свежую.
Если же надо все-таки прибегнуть к макияжу, потому что "лицо полезно разузорить" , как писал Игорь Северянин, пользуюсь кремпудрой и с ее помощью избавляюсь от темных кругов под глазами. А чтобы она не очень выделялась, добавляю к ней немного голубых теней, смешав все пластиковой палочкой. Голубой карандаш, нанесенный по контуру глаз, делает их более светлыми. А вот черный, коричневый или серый сделает глаза, уставшие от бессонницы и нескольких оргазмов, еще более усталыми. Для глаз в такой ситуации вообще лучше всего подходят тени, нейтральные по цвету. Для утомленных и сонных глаз контрастные и сильные цвета слишком резки и только подчеркнут усталость. Более опухшими глаза кажутся и от розовых теней.
Что касается щек, то им соответствующей пудрой придаю цвет "бронзового загара" , а для румянца использую розово-жемчужные румяна. С таким умело сделанным лицом принимать клиента можно со спокойной совестью, не сомневаясь в своем успехе и его положительной реакции. "И манят вновь подкрашенные щеки, поддельная любовь" , - как пишет К. Бальмонт.
Но и одной косметики тем не менее недостаточно. Непременным дополнением к самому безупречному макияжу служит обворожительная, завлекательная улыбка. Ничто так не красит женщину, как она - и приветливая, и загадочная, и манящая, и многообещающая. Улыбка - наше действенное оружие. С ее помощью можно очаровать и привлечь самого стойкого мужчину. Так же и в смехе, обольстительном, кокетливом и радостном, таятся наши неограниченные возможности в привлечении клиентов. Секс, как и дружба, начинается с улыбки. Ею я встречаю и провожаю клиента. Однако "торговать" улыбкой и смехом может позволить себе лишь та, у которой хорошие зубы и красивые губы.
Есть, однако, проститутки, которые ведут себя совсем по-другому. Это преимущественно малолетки и примитивные су¬щества. Одни нарочито жеманны и непрерывно воркуют или неуклюже кокетливы. Все это может вызвать у клиента только насмешливо-снисходительное отношение и вообще оттолкнуть. Есть и такие, которые для того, чтобы придать себе значительность, наоборот, держатся подчеркнуто строго, как бы неприступно.
Считают, что своей хмуростью набивают себе цену и побуждают мужчину к тому, чтобы он своей щедростью старался растопить лед отчужденности. Но это - самообман. Подобное поведение только расхолаживает потенциального клиента, наводит на него тоску и уныние. Проститутку не завоевывают вниманием, это привилегия других женщин. Нас просто покупают, берут напрокат и пользуются, а затем благодарят согласно договоренности. Только проникнувшись сознанием этой истины, можно заниматься нашим делом.
Именно так получилось с израильтянином, который вдруг появился в Дагомысе, как любовь, которую не ждешь. Глаз на меня положил, что называется, с ходу, на пляже, где я со сде¬ланным лицом отлеживалась после итальянца. Мы обменялись улыбками, которые были в то лучезарное утро красноречивее всяких слов.
В порядке живой очереди
Марк оказался почти что коренным обитателем исторической родины, был не из тех, которые приехали туда в последние годы и теперь наведываются в Россию, терзаемые ностальгией. Лично я вообще не представляю, как можно, сформировавшись в русской культуре, когда с детства привыкаешь писать слева направо, вдруг переключиться на совершенно другой язык и другую письменность - справа налево. Это равносиль¬но тому, как если бы вместо правой руки вдруг начать писать левой, да и то этим овладеть, наверное, легче.
Была у моей матери близкая подруга Берта Моисеевна Хургель, очень милая женщина. Она, смеха ради, показывала мне, как пишут по-еврейски, и мне казалось это диким. Она заполнилась мне еще и тем, что у нее была сестра Роза, женщина необыкновенной красоты, как, впрочем, и сама тетя Берта, лицо которой напоминало Мадонну. Разумеется, не секс-бомбу, а ту, что на знаменитой картине Рафаэля, где изображена с младенцем, как живое воплощение доброты и нежности.
Много лет спустя случай снова свел меня с ней. На выставке "Август 14-го" , посвященной первой мировой войне и открытой в библиотеке иностранной литературы, мое внимание привлек портрет девушки. Ее чудесное лицо, обрамленное платком, показалось мне очень знакомым. "Кого оно напоминает?" - ломала я голову. И зрительная память не подвела. Да ведь это - мамина подруга. Из пояснительного текста я узнала, что эта скромная женщина была, оказывается, сестрой милосердия. Сама она никогда не рассказывала нам о том, как спасала русских солдат, работала в минском госпитале.
