Мама кладет палец на крохотный клювик прижатого к стволику клиторочка, и поглаживает его, пока сын, уже более уверенным движением, не вдавливается обратно. Камера отъезжает, показывая тяжело дышащую дочь, разметавшуюся на руках у матери. При каждом толчке она задерживает дыхание и сжимается болезненной пружинкой, а когда стволик показывается наружу, выдыхает и ее животик и грудка начинают часто-часто вздыматься. Толчки учащаются и дочка уже просто подергивается в нежных материнских объятиях, стараясь поджать коленки, но мать не дает ей их свести, предоставляя свободу действий сыну. Тот успевает сделать еще пять-шесть ударов, и, вдавившись в тело сестры, вытягивается в струнку. Дав ему полминуты поблаженствовать, мать потихоньку отпихивает его в сторону, открывая доступ старшему сыну, который появляется в кадре, демонстрируя красивый, крупный для его возраста член.

Из стремительно слипающейся вагины выдавливается сперма, и заботливая мать быстро вводит внутрь большой палец, энергично растягивая и разминая влагалище - все для того, чтобы ему проще было принять крупного брата. Она вынимает палец, и погружает его в рот дочери, а на его место уже втискивается толстенький красавец. Старший брат входит в сестру значительно легче, чем до этого входил младший - очевидно мама хорошо знает, как с утра заботиться о своих детях. Пелеринка на лице сестрички сбилась и становится видно, как та сначала самозабвенно сосет материнский палец, а когда мать забирает его - кусает алые губки. Ее ножки уже растянуты матерью почти что в шпагат, и старший брат беспрепятственно накачивает хрупкое тельце еще не очень желанным, почти болезненным блаженством. Видно, что сестричке одновременно и неприятно, почти больно, и очень сладко) .

Дина несколько раз порывалась выключить эту гнусность, но не находила в себе сил и досмотрела до конца: и то, как бурно кончал в сестру старший брат, и то, как сладострастно снимала камера истекающую обильной спермой алую щелку, и то, как по очереди вылизывали ее "мать" и "братья" , и то, что густые русые волосы "дочери" на затылке были заколоты большой заколкой: Очень необычной заколкой. Запоминающейся.

Дина готова была поклясться, что где-то ее уже видела. Предчувствие радостной волной смыло муторную горечь, оскоминой застрявшую где-то в диафрагме. Идея стремительно обретала конкретные очертания. Дина облегченно выдохнула: точно! Так и есть!

***

Это была поездка по обмену опытом по программе расселения детских домов. Программа началась как поветрие из столицы - "у каждого НАШЕГО ребенка должен быть РОДИТЕЛЬ". Идея тогда понравилась, прижилась, и успешно реализовалась в столице. Конечно, с такими-то налогами! Суть была в том, чтобы привлечь незамужних и бездетных женщин в качестве воспитателей, постоянно проживающих в одном доме с пятью-шестью разновозрастными детдомовцами. Каждой такой "семье" выделялся отдельный коттедж и содержание. "Мамочке" же выплачивалась зарплата. За желающими дело не стало, и проект заработал. Но только в столице. На местах, глядя на позитивный столичный опыт, конечно напрягли бизнес, собрали деньги и попытались реализовать нечто подобное. Однако, как и ожидалось, почти везде возникли проблемы с организацией и финансированием, и с мест в столицу потянулись делегации чиновников и бизнесменов для обмена опытом. В их число по линии благотворителей попала и Дина.

И вот там-то, в одном из десятка этих новых поселков на очередном совещании Дина и усмотрела эту заколку. Девчонку она конечно тогда не разглядела, а вот эту стерву сейчас, кажется, вспомнила. Без маски, да в обычной одежде она не представляла ничего интересного - так, еще одно серое пятно на сером же фоне. Подумать только! Вот так живешь и не знаешь, что рядом с тобой под незаметной личиной существует настоящее зло. А зло надо искоренять! Да!

Дина размышляла, уставившись в одну точку, а ее рука что-то машинально искала на столе. Наконец она нащупала айфон. Дина вздрогнула, потом взяла в руку аппарат и набрала номер.

- Борис. Через полчаса у меня. Я знаю, что поздно. По дороге заедешь в аптеку, возьмешь три: нет, пять резинок. И себе что-нибудь: укрепляющее. Жене скажи, что вернешься завтра. Все.

ДАНИИЛ

Даня не находил себе места со вчерашнего вечера, когда мать вызвала их с Верочкой на свою половину и заявила, что теперь они должны по два раза в неделю заниматься рисованием.

Даня сначала сильно перепугался - неужели мать узнала про его художества!? Он уже было открыл рот, чтобы отнекиваться и отпираться, но тут прозвучало волшебное слово "в библиотеке". Даня, опешив, перехватил хитрый торжествующий взгляд более сообразительной сестры - мол, я же говорила - и до него стало доходить. Он захлопнул рот, и дальше только кивал, слушая наставления про "хорошо себя вести" , "слушаться учителей" , "стараться" и прочую родительскую лабуду.

Когда мать наконец их отпустила, Верочка принялась прыгать вокруг Дани как полоумная коза, и взахлеб, громким шепотом восторженно твердить: