Женщина взяла его за руку и, ловя его смущенный взгляд, спросила:

- Я тебя разочаровала, да? Ты не так меня представлял, когда рисовал? ...

- Н-н-не-е-ет! - запротестовал Данечка, отрицательно мотая головой и округляя и так круглые от паники глаза.

- : я: я уже старая, да? Скажи мне: это очень важно для меня!

- Вы: вы: чудесная! - заикался он, не находя слов, чтобы выразить свое чувство. - Чудесная!

- Да? Ты так думаешь? - у Варвары Ивановны пересохло во рту.

"Господи! Как будто это мой первый раз!" - плавясь от желания, думала она.

- : И тебе не противно мое тело?

- Нет! Конечно нет! Оно: оно как у ангела!

- Хорошо: Ладно: - Варвара Ивановна облизнула пересохшие губы. - Тогда, может быть ты хочешь: меня потрогать?

- О-очень! Сильнее всего на свете! - Данин голос сорвался. - А можно?

"Ну, слава тебе, ос-с-споди! Наконец-то!" - выдохнула про себя Варвара.

- Можно.

- И здесь? - прошептал Даня, касаясь пальцами ее груди.

- Конечно, дурачок. Делай, что тебе хочется.

Его ладошки несмело коснулись трепещущей от предвкушения кожи и погрузились в податливую плоть.

- Какие мягкие! - восхищенно прошептал Данечка. - И теплые!

- Не бойся, сожми их, малыш. Да-а-а-х. Так хорошо. Хорошо.

Данечка неумело и жадно мял ее сиськи, а Варваре казалось, что он сжимает в руках ее пульсирующую сладкой маетой матку. Варвара с усилием сжала бедра.

- Видишь, какие у меня соски? Пощупай. Чувствуешь, какие они твердые? Потяни за них. О-о-о-х. Еще, малыш, еще: потяни вверх. Хорошо-о-о-о. Хорошо, мальчик мой. Ты умница.

Данечкин рот был приоткрыт, казалось, что он удивлен и никак не может поверить в происходящее.

Варвара села на топчане, и решительно стянула с него шорты.

- Ух ты! Вот он какой у тебя! Прямо солдатик. Можно мне потрогать?

Даня, не находящий в себе сил оторваться от Варвариной груди, только кивнул.

- Ой, какой же он тверденький! А какая у него миленькая мокрая головушка.

Ладненький хуек легко скользил в сложенной лодочкой ладони, полностью помещаясь в нее, и Варвара чуть не разрыдалась от нежности и от ощущения, что она впервые в жизни ласкает мужской орган с наслаждением, а не с привычной уже тошнотой.

Данечка, вцепившись в ее сиськи и закрыв глаза, умопомрачительно дергал ладной попкой, стараясь ускорить фрикции. Вынести это было решительно невозможно, и Варвара, не в силах больше это терпеть, просто широко развела бедра, притянула Данечку к себе, завалилась на спину, прижимая бьющееся тело к груди, и направила его солдатика внутрь опухшей от вожделения вагины.

Данечка с размаху шлепнулся яичками о нижние губы, выгнулся, упираясь руками в стонущие от блаженства сиськи, и, повинуясь инстинкту, задергался между Варвариных бедер как заводной похотливый кролик. Благодарная кошка надулась, пытаясь охватить малыша, зачавкала, чувствуя, как упругая головка толкается прямо в самое сладкое ее местечко, и разрядилась легким искристым оргазмом. Варвара запульсировала всем телом, но бешеный Данечкин темп не дал затихнуть пульсации, и вторая волна ударила куда-то в район затылка, выкидывая дрожащее тело в невесомость, откуда третьей волной смыло ее сознание в теплое уютное небытие.

( (В. И.

Да, этот наш первый раз был чудесным! Просто чудесным! Я еще тогда как-то так удачно легла, и Даня бился так быстро-быстро, а я даже до этого и не знала, что люблю быстрые короткие фрикции - все всегда норовили поглубже мне затолкнуть свои огромные причиндалы. А оказалось - вот!

Но!

Сознания я не теряла! Ни тогда, ни после! Я вообще не знаю, что надо с женщиной сделать в постели, чтоб она отключилась. Поэтому, дорогая моя, послушай мой совет! Эти твои попытки нагнать драматизма в ущерб правде жизни до добра не доведут. Читатели же не глупцы! Они-то знают, что на самом деле возможно, а чего не может быть!) )

ВАЛЕНТИНА

- О! Ну, слава аллаху! - воскликнула Тина, распахнув дверь. - Смотри-ка, Верочка! Твой братик наконец-то взялся за ум: ну, то есть - за Варвару Ивановну.

Открывшаяся подружкам картина впечатляла: к разметавшемуся по софе безвольному женскому телу прилип худенький Данька, то и дело пытаясь толкаться бедрами в женщину, но тут же замирая и дрожа ягодицами.

- Ну, хватит, хватит, оставь ее. - смеялась Тина, с усилием отлепляя любовника от предмета его страсти. - Совсем уходил тетку! Дай же ей дух перевести, ненасытный ты наш!

Данькин блестящий от женской влаги хуек болезненно подергивался, налитый мучительной сладкой тяжестью.

- Смотри, как тебя заклинило, бедняжка. Ну-ка, дай я тебе помогу.

Тина уложила Даньку на спину и, влажно чмокнув, всосала натруженный орган. Данька дернулся, вцепившись пальцами в волосы девушки, но через несколько мгновений расслабился, отдаваясь на ее милость, и только подрагивал бедрами, непроизвольно пытаясь совершать фрикции. Тина же не давала ему шевелиться и ритмично двигала головой, насасывая алый столбик. С подбородка у нее капала влага.