Савва же вне себя от раздирающих его тело чувств и желаний, в порыве привлёк её тело к себе, тесно приник грудью к её спине и с невыразимым наслаждением потирая свой негнущийся пылающий детородный орган об упругую и мягкую мамину попку. Это было невообразимо приятно и блаженно. .

- Саввушка... - как-то робко и едва слышно прошептала мама.

Но Савва, словно, и не слышал её. Он всей сердцем жаждал касаться и ласкать это женское тело в своих объятиях, отодвинув далеко на задворки своей души позывы разума и совести. В распалённой хмелем и страстью голове разгоралась нерушимая уверенность, что вопреки всему, он имеет право на эту женщину, и ещё большая уверенность в том, что мать не посмеет оттолкнуть его и что сегодня всё должно измениться между ними.

Мама только испуганно вскрикнула, когда его руки медленно смахнули с её груди льняную ткань и та, скользнув по плавным изгибам её тела, опустилась к их ногам, оставив мать беспомощно обнажённой перед возбуждённым и распалённым отпрыском.

Мягко и медленно, не встречая никакого противления своим действам, но, тем не менее, подсознательно их предвидя, Савва осторожно свёл сзади локти матери, беря их в замок своей левой руки... Эдакому древнему греческому борцовскому приему его обучили воины едва всего, как пару месяцев назад, во время бесчисленных ратных поединков в ратной школе Оленича. Кто бы мог подумать, где и как ему пригодится эта наука. .

А второй рукой, содрогаясь и дрожа от нахлынувшей на него оглушительной волной наслаждения, Савва накрыл грудь матери, сжимая в ладони податливую нежную сочную плоть. О, это было ни с чем не сравнимо... Он впервые в жизни держал в руке женскую грудь и никак не мог насладиться этим чувством. Он долго мял сначала один мягкий и нежный плод, сжимая и разжимая ладонь, теребя в пальцах большой напряжённый сосок. Потом его ладонь осторожно переползла на другую грудь.

Савва с истым удовольствием играл с маминой грудью. Он тесно прижимался бёдрами к её попке, бесстыдно прижимаясь и трясь своими чреслами о её пухлые упругие ягодицы.

Это было странно, но ни словом, ни жестом мама не остановила его и никак не выказала своего неудовольствия. В напряженноё тишине только явственно раздавалось её прерывистое короткое дыхание. Хотя по её напряжённому телу, он мог догадаться, что подобное обращение с ней с его стороны отнюдь её не радует.

Но вдруг она тряхнула головой, словно, сгоняя с себя некое оцепенение, фыркнула и с неприкрытой ехидцей в голосе негромко произнесла:

- Ишь ты, сынуля, совсем взрослый стал с родной мамкой уже готов потешиться? - в её голосе не было ни тени страха, - или совсем стыд потерял?

Савва к тому времени совсем уже и не ожидавший от неё никакого сопротивления, даже вздрогнул от неожиданности. Выпустив её руки из захвата, он снова взял мать за плечи и развернул её к себе лицом, ни мало не стыдясь жадно окидывая взором её обнажённое тело.

- А что... - пробормотал он хмуро, - разве от тебя убудет? Красивая ты баба, мама. .

Мама вскинула бровь, скрестив руки на груди и скривила алые губы в язвительной усмешке:

- Да, уж, спасибо на добром слове, сынок... Да, выпороть бы тебя знатно за подобные речи, да боюсь уже не справлюсь... - она ткнула пальцем в его торчком стоящий член, - но как у тебя ум за разум повернулся к этим родной матери коснуться? Да, разве ж я заслужила такое?

- Сама виновата... Нечего приходить было... В таком-то виде... Я тебе уже не юнец какой... - буркнул Савва, не таясь, ощупывая тело матери жарким взглядом.

Мамины глаза в гневе сузились. Она упёрла руки в бока, казалось, ни капельки не переживая и не стыдясь, что стоит пред сыном совершенно нагая. Смерила сына тяжёлым взглядом и с вызовом в голосе произнесла:

- Бесстыдник! Уж повинился бы! А то чую, не посмотрю, что воин ты уже, враз оттаскаю за вихры. .

О, это были с детства так знакомые ему этот строгий родительский взгляд и суровый тон обычно предвещавшие, что за непослушание тут же последует неминуемое наказание. Ух, как мама всегда была строга и непреклонна, если дело касалось воспитания её чад. И как-то никогда ни у кого из её детей не хватало ни духу, ни смелости перечить или ослушаться мать под этим взглядом или этого тона. Не зря ведь все у неё они по струнке ходили.

Но в первый раз в своей жизни ни её тяжёлый взгляд, ни её железный тон не возымели никакого действа на её первенца. И это было для обоих не менее удивительно, чем то, что произошло между ними некоторое время назад.

- Нет, мама, я уже не малый отрок... - проговорил Савва, наступая на мать со своим вздыбленным копьём наперевес, - и уж твои хмурые взоры да брань оставь для сестёр и Егорки. .

Он обхватил её за бёдра и легко, хоть и осторожно, как-никак в тягости ведь мать, оторвал мать от пола и играючи взвил в воздух. Мамка и охнуть не успела, только глаза округлила.

- Видишь, ма... - со странной улыбкой произнёс Савва, держа мать на весу, - богатыря вырастила, гордиться должна. .

Но мама на это опять фыркнула ему в лицо:

- Да, больше чую, на беду... Да и лучше бы тебе взамен силы богатырской вдосталь досталось стыда и разума... - колко и бесстрашно выпалила она.

Савва бережно, словно, пушинку опустил мать попкой на полку прямо перед собой. Склонился над ней и с вожделением сжал её груди, млея от ощущения нежной сочной плоти в своих пальцах.

- Ох, сладкая ты, мамка - вне себя прошептал он, жадно приникая губами к этим зрелым плодам, глубоко засосал сначала один соскок, потом другой... Мамкины соски... Большие розовые разбухшие и твёрдые... В нём, словно, проснулась далёкая младенческая память, когда он, верно, также жадно приникал к ним губами.

Он мял и тискал мамкины груди, сжимал их, сдавливал вместе и снова отпускал. Покрывал жаркими поцелуями, оставляя на нежной коже глубокие засосы и совсем теряя голову в пылу охватившей его горячки, впивался в мягкую плоть зубами. И, словно, никак не мог насытиться вдосталь... Это было настоящим безумием. Он знал, что принуждает мать против всякой её воли, и, наверное, так поступать с родной матерью совсем нехорошо, но не мог, или скорее не хотел остановиться. Быть может, утром он сгорит от стыда и срама, и скорее всего так оно и будет, но сегодня и сейчас для своей матери он не хотел быть сыном. .