Глава 11: Бог и слава

Я оставалась в своей комнате большую часть воскресенья из-за боли в пальце, выходя только на завтрак, ланч и ужин вниз в кафетерий. Я отсыпалась, и позже когда лежала в кровати, я думала о семье и доме. Я посещала церковь всё детство и подростковые годы, и я помню, как наш молодой пастор однажды сказал, что подавляющее большинство детей, которые выросли в лоне церкви, перестают посещать её, как только уезжают из города и начинают самостоятельную жизнь. Будучи настоящим христианином, которым, как я думала, я была, я сказала себе, что никогда не сделаю так. Но с тех пор, как я уехала в колледж, я только три раза ходила на церковную службу, и все три раза на первом курсе. Количество раз, когда я посещал службу во время моего текущего второго курса, до сих пор было большим круглым нулем. Воскресное утро просто стало временем для сна.

У меня не было машины, так что все три службы которые я посетила, были межконфессиональными службами на кампусе. Так что чисто технически, я всё еще могу сходить. Только я не знаю, примут ли они голую девушку. Из всех аргументов, которые я изучила, просто нагота не считается грехом, но я была уверена что они вышвырнут меня из-за того, чтобы «не заставлять брата спотыкаться». Перед тем как спуститься на завтрак, я погуглила «голая в церкви», и получила много странных результатов. Я увидела одно фото полностью голой женщины стоящей в церкви, окруженной людьми в одежде начала 20-го века. У меня заняло меньше минуты, чтобы узнать в одном из них актера Хью Гранта. Когда я прочитала больше, я узнала что это кадр из фильма 1993 года «Сирены».

Я перешла на сайт «Нетфликс» и была рада узнать, что могу посмотреть его онлайн. Прежде чем смотреть, я спустилась вниз, чтобы съесть завтрак, придя к раздаче всего за две минуты до её закрытия. Кафетерий был почти пуст, и я села есть в одиночестве. Конечно, немногочисленные посетители не сводили с меня глаз. Несколько парней встали, убрали столы и понесли подносы прямо мимо меня на их пути к ленте конвейера для грязной посуды.

«Вау!», сказал один из парней, качая головой, его взгляд не покидал моей груди.

Я доела остатки еды до того как они пойдут обратно и попытаются заговорить со мной. Больше меня задело именно то, как он покачал головой, чем то, что он сказал. Я в тысячный раз спросила себя, что я делаю? Как я могу ходить всюду голой, позволяя всем и каждому видеть меня всю, груди, попу и вульву? Эти мысли вызвали стыд и возбуждение. Демонстрация себя была одновременно возбуждающей и вызывала стыд, но, по крайней мере, у меня было оправдание, я делала это чтобы сохранить стипендию, хотя я не могла никому об этом сказать. У меня на самом деле не было выбора, и чем больше я думала об этом, тем больший гнев на то, что меня заставили оставаться голой, меня охватывал. Профессор Слэйтер и те, кто стоит за ней, заставляют меня демонстрировать себя. Как им дозволяется такое?

Я буквально подпрыгнула, схватила свой полотенчик, бросила поднос с грязными тарелками на ленту, и поспешила в женское общежитие. Палец пульсировал от боли, но я хотя бы могла идти не хромая. Воспользовавшись лифтом, я поспешила в свою комнату, заперла дверь, и провела следующие 10 минут доведя себя до трех оргазмов. Что со мной не так? В течении 30 минут, я перешла от мыслей о посещении службы в церкви, к мастурбации. Во что меня превращает этот проект? Это не та я, которой я росла.

Когда моё дыхание успокоилось, я быстро сходила в туалет, вернулась и сняла повязку. Нанесла неоспорин на палец, и оставила его отрытым, и положила ногу на подушку, которую одолжила у Дианы, с кровати. Я включила «Сирен» и посмотрела весь фильм. Это была неплохая легкая комедия о министре и его жене посетивших коммуну художников. Конечно, художники использовали обнаженную натуру, как тут на факультете искусств. Сцена с голой женщиной в церкви была частью сна главной героини, она не была голой в церкви наяву.

Почему меня так беспокоит быть голой в церкви? Я не ходила туда год, так почему у меня появился порыв посетить службу? Потому что мои родители приезжали, и я всю свою жизнь с ними посещала службу по воскресеньям? Я не знаю. Может желание посетить службу посетило меня по той же причине, по которой я чаще мастурбирую, чтобы не сойти с ума, чтобы оставаться на верном пути, чтобы не стать той которой я не хочу быть. Конечно, сегодня уже поздно идти на службу, но если я буду чувствовать тоже желание на следующей неделе, я пойду? И как меня примут, если я попробую пойти голой? Не попросят ли пастор или прихожане меня уйти?

Я отбросила все эти мысли в сторону, когда завибрировал мой телефон. Он так часто звонил, что я стала выключать звук и потом смотреть звонки. Я не отвечала на большинство из них, и звонивших просили оставить сообщение. У меня было двенадцать сообщений, которые я даже не прослушала. Номер, который звонил сейчас я узнала, так что я ответила.

«Алло».

«Привет Даниэль», сказала Сильвия, «Как ты в это чудесное воскресенье?»

«Нормально. Я повредила вчера палец на ноге, так что я застряла в общежитии».

«Ох. Прости».

«Уже всё нормально. Я могу уже ходить не хромая».

«Это хорошо. Потому что у меня для тебя новости».

У меня свело живот. Я была не уверена, что хочу услышать эти новости. «Ок», сказала я с оттенком неуверенности.

«Три разных бригады разных местных станций будут снимать завтра на кампусе. Они хотят сделать съемку как ты идешь по кампусу на занятия. Может быть, даже, снять тебя на занятии если твои преподаватели не будут против».

«Ох», сказала я, «Завтра?»

«Да, завтра. Разве это не прекрасно? Ты – большая новость!»

«Великолепно», сказала я с тем небольшим энтузиастом, который я смогла изобразить. Не я была новостью, а то, что я голая.

«Я посмотрела твоё расписание. Надеюсь, ты не против. У тебя плавание с 2-30 до 3-20, правильно?»

«Да».

«Отлично. Будут отличные кадры. И когда ты закончишь, станции хотят отдельные интервью с тобой. Я назначу их до 16 около общежития».

«Снаружи?», спросила я.

«Да! Они все хотят показать тебя на кампусе, на солнечной улице. Так что возьми побольше солнцезащитного спрея, чтобы нанести его после плавания».

«Ок».

«Я буду с ними с утра. Ты не должна делать ничего особенного до интервью. Просто иди на занятия как обычно, а операторы будут снимать».

Я глубоко вздохнула, смиряясь со своей судьбой. Это то чего хочет профессор Слэйтер, возможно часть её плана, увидеть как мир реагирует на голую Дани. «Хорошо», сказала я.

Когда я повесила трубку, я сидела на краю своей кровати и смотрела в стену, размышляя, как изменилась моя жизнь. Я теперь навсегда буду голой Дани. Люди будут смотреть на мои фото годы спустя, может быть я сама, когда буду старой и седой, буду смотреть на них, радуясь, что мир помнит меня юной голой девушкой, но прямо сейчас, скорее всего меня осудят как эксгибиционистку и шлюху. По крайней мере, мои родители уже знают о проекте, и видели меня. Ничего не может быть хуже этого.

Я села за свой компьютер и открыла фейсбук. Когда я деактивировала аккаунт, я получила сообщение, что для его реактивации, я просто должна зайти в него. Когда я вошла, всё выглядело по-старому. Я нажала на «Обновить статус» и начала печатать.

«Всем привет! Я вернулась в фейсбук, после того как деактивировала аккаунт на несколько дней. Я должна была покопаться в своей душе. О том особом необычном проекте, который я делаю, я хочу, чтобы мои друзья узнали от меня, до того, как увидят по телевидению (если еще не видели), что я делаю это для человечности, бодипозитива и самоуважения. Я намерена закончить этот семестр, не надевая какой-либо одежды. Да, это означает что я буду голая, куда бы я не пошла, на занятия, чтобы поесть, и куда угодно еще. Люди делают из этого гораздо большее событие чем, я считаю, они должны, так что я чувствую я должна сказать что-то своей семье и друзьям. Мы все созданы по образу и подобию бога, и тем не менее 99 процентов наших жизней мы проводим, покрыв этот образ, всегда пряча часть его. Есть надежда, что то, что я делаю, поможет меньше прятать его в будущем».

Я дважды проверила, что напечатала, прежде чем нажать кнопку «Отправить». Это было гораздо менее глубоким, чем любая из цитат из Эндрю Мартинеза, которые я прочитала неделю назад, но не было так уж плохо. Как бы я ни хотела увидеть, не прокомментирует кто-то, и не нажмет лайк, я была голодна. Я наклеила пластырь на свой больной палец, и спустилась вниз на ланч. У меня с собой был мой айфон, так что я могла залогиниться в фейсбук с него, но я боялась увидеть, что скажут мои друзья в Техасе. Студенты-юристы были в кафетерии, когда я наполнила свой поднос, так что я поела с ними, и не проверяла телефон.

Когда я вернулась в комнату, я стала читать, то, что задано по литературе английской и американской. Когда я, наконец, проверила свой фейсбук, я была удивлена, несмотря на то что у меня там больше 500 друзей, было всего двадцать с чем-то лайков и тридцать четыре комментария. Среди комментариев не было негативных, так что я сделала вывод, что люди, которые не согласны со мной или которым не то нравится, что я делаю, предпочли промолчать. Комментарии, которые не были позитивными, были от людей, которые удивлялись почему я сделала так, и что законно ходить по кампусу голой. Я просмотрела все комментарии, но не стала отвечать ни на один. Я ни с кем не хотела спорить, особенно потому что я опасалась увлечься и проговориться о проекте профессора Слэйтер. Так что я просто оставила всё как есть.