Я учила уроки в своей комнате, когда в дверь нашего дома раздался звонок. Мама, попросила меня открыть дверь, Она, как обычно голая, только в одном блестящем хромом стальном ошейнике, и готовила на кухне обед, и не хотела отвлекаться. Она уже больше 20-ти лет рабыня моего отца, и не носит дома одежду, одеваясь только чтобы выйти из дома, а свой ошейник не снимает никогда. Кроме меня у неё еще два сына на год и два старше меня, мои братья они учились в колледже и скоро должны были приехать на каникулы. А я планировала уехать учиться в колледж осенью.

На пороге стояла высокая дама средних лет, в явно дорогом деловом костюме, туфлях на шпильке, и с портфелем из натуральной кожи. Её окутывал аромат дорогих духов. Я почувствовала себя неуютно в своей домашней футболке трусиках и носочках, в её присутствии.

"Добрый день", поприветствовала она меня, осмотрев с головы до ног, и буквально обдав холодом и презрением, "Лига Освобождения от Одежды. Мне нужна Энн Дэвис".

"Добрый день", ответила я, "Это моя мама, она на кухне".

"Могу я войти?"

"Да, конечно, я провожу".

Мы прошли на кухню.

Она села за стол и открыв портфель достала папку с бумагами. Вела она себя при этом как хозяйка.

"Рада, что вы готовы к моему визиту, Энн. Давайте оформим бумаги".

Мама села напротив, и она протянула ей бумаги из папки и ручку.

"Подписывая настоящий договор вы навсегда лишаетесь права носить одежду", произнесла она официальным тоном, "После подписания, я изыму вашу одежду".

Мама быстро прочитала бумагу и без сомнений расписалась в двух экземплярах, потом протянула их даме. Она убрала один экземпляр в портфель, а второй отдала маме, потом достала еще одну папку, и посмотрела на меня. Повисла неловкая пауза.

"Меня просили приготовить второй комплект документов на имя Кэйт Дэвис, это вы?"

"Я... но, я не..."

"Подписывая настоящий договор вы навсегда лишаетесь права носить одежду", прервала она меня, "После подписания, я изыму вашу одежду".

Дама положила мой договор и ручку на стол.

"А что, если я не подпишу?", спросила я, совершенно обалдевшая от такой новости.

Мама сколько я себя помню была дома голая, и носила только ошейник, для неё полное избавление от одежды, логичный шаг. Но я точно не собиралась этого делать, не хотела провести всю жизнь голой.

"Тогда его подпишу за тебя я! Так хочет твой отец, и у меня есть доверенность подписать договор от его имени", вступила моя мама.

"Но я свободный совершеннолетний человек, как отец может подписать договор за меня?"

"Не свободный. Я тебя родила, официально являясь рабыней, а ребенок рабыни является рабом, ты рабыня отца, пока и, если, он не освободит тебя".

Снова наступила тишина. Мама с дамой смотрели на меня. Мне было обидно и хотелось плакать. Они ждали. Наконец, я решилась, подошла к столу, взяла ручку, не читая подписала договор, быстро скинула футболку, носки и трусики и убежала с свою комнату.

Я лежала на кровати лицом вниз и плакала, когда вошла мама с черными мешками в руках.

"Вставай и помогай мне упаковать твою одежду и обувь в эти мешки и их надо будет отнести в её машину".

Я нехотя встала, и мы стали вычищать от одежды мой шкаф. Я постепенно успокоилась, и смирилась со своей судьбой.

"Мам, папа же никогда не относился ко мне как рабыне".

"Значит он передумал. Хорошая рабыня не задается вопросами о причинах действий своего хозяина".

Закончив складывать мою одежду в мешки, мы взяли каждая по два, и пошли к выходу из дома, дама ждала нас у открытого багажника своего роскошного Кадиллака, пока я грузила мешки со всей своей одеждой в багажник, мама сходила в дом и вынесла еще два мешка, видимо своих, приготовленных заранее, их я тоже загрузила. Багажник закрылся, дама села за руль и уехала, увозя нашу одежду.

Находиться голой и босой на улице было очень непривычно, было трудно сдерживать желание прикрыться руками, и я чувствовала, что моё лицо буквально горит от стыда, но в тоже время я была возбужденной. А еще меня приятно грело солнце и обдувал ветерок.

Мы повернулись и пошли к дому.

"Научишь меня быть хорошей рабыней?"

"Конечно".

"А у меня будет такой же красивый ошейник?"

"Я думаю да, если ты хорошо попросишь хозяина".