Ни Димка, ни Расим что-то ещё добавить к сказанному не успели, - в это мгновение двери лифта разъехались в стороны, и из кабинки невозмутимо шагнула в холл девушка Петросян, встреченная сдержанным, но ощутимо недовольным гулом, причём громче других своё недовольство дружно выразили братья-близнецы - то ли потому, что они, братья-близнецы, хотели есть сильнее других, то ли оттого, что на этот раз они почувствовали себя обойдёнными девушкой эмо; к девушке эмо подрулила Зебра, и все тут же, не без удовольствия наблюдая, как Зебра начала вставлять невозмутимой Лерке "по самое никуда", дружно направились в ресторанный зал - на завтрак...
После завтрака все поднялись в свои номера - на двадцать минут, чтоб одеться для выхода на улицу, и... началось то, для чего, собственно, все и ехали, - начались экскурсии в различные музеи, в разные галереи, в мемориальные квартиры... кто, будучи школьником, хоть раз бывал в подобных экскурсионных поездках, тот знает, как это происходит, - Город-Герой, как известно, богат на самые разнообразные, самые неожиданные достопримечательности... Димка думал о своём сне, о Расиме, о гопнике - парне по имени Игорь, о том Игоре, что три года назад зазывал его, Димку, по вечерам в сарай, где они, приспуская шорты, сладострастно тискали друг друга...
И снова он думал о Расике, о его искренней, неподдельной готовности "в случае чего" встать рядом - Димка думал о своей невидимой любви к Расиму, о том, что Расим про любовь его ничего не знает... а ещё Димка весь день с наслаждением вспоминал, как любил он Расима во сне, и член у Димки весь день то и дело вставал, незримо напрягался, сладостно гудел, - то и дело выхватывая Расима взглядом из общей массы, Димка внешне безучастно, внешне равнодушно смотрел на него, ещё более желанного, страстно желаемого, но каждый раз за секунду до того, как возникало ощущение, что Расим может посмотреть на него тоже, Димка поспешно отводил взгляд в сторону, чтоб Расим не подумал, что он, Димка, на него пялится, - взгляды их не встречались практически весь день, и Расим поневоле начал беспокоиться, полагая-думая, что Д и м а в нём, в Расиме, совсем не нуждается...
Димка весь день общался с одноклассниками - весь день был рядом с Вовчиком, с Толиком и с Серёгой, и теперь уже Расим в глубине души хотел, чтоб на него, на Д и м у, напали бы те парни, что ему угрожали, и тогда бы он, Расим, смог бы легко доказать Д и м е, что слова его про помощь были сказаны не просто так...
Перед обедом к Димке подошли Ленусик и Маришка, жившие в одном номере вместе со Светусиком; сама Светусик при этом демонстративно осталась стоять в стороне, издали посылая Димке томные взгляды.
- Димочка, что мы узнали! Это правда? - округляя глаза, прошептала Маришка.
- Что вы узнали? - Димка, тут же догадавшись, о чём пойдёт речь, блудливо заморгал, захлопал ресницами, подыгрывая девчонкам.
- Это правда, что ты... - начала Маришка, но её, не дав ей сказать, перебила Ленусик:
- Что ты, Димочка, видел сегодня во сне Светика?
- И не просто видел, а это был сон... - подхватила Маришка, и снова, не дав ей договорить, её перебила Ленусик:
- Это был эротический сон... Димочка, это правда?!
- Да, Димочка! Это правда?
Димка, на миг закатив глаза - продолжая девчонкам подыгрывать, с лёгкой укоризной в голосе вздохнул:
- Ох, девчонки... какие вы любопытные! Ничего от вас не скроешь - ничего не утаишь...
- Ну, а мы?! - возмущенно воскликнула Маришка, ещё больше округлив глаза. - Как же мы, Димочка?!
- Да, Димочка... - подхватила Ленусик, - как же мы?! Почему тебе снилась эта змея, а не мы, две красивые девочки?
- Ну, посудите сами... - Димка развел руками. - Вы же хорошие девочки?
- Да! - в один голос проговорили-воскликнули Маришка и Ленусик, как если бы они эту синхронность долго и упорно репетировали.
- Вот! Вы хорошие девочки... ну, и как вы могли мне вдвоём присниться? Сами подумайте... - Димка хмыкнул, всем своим видом изображая свою правоту. - Ведь если б вы мне вдвоём приснились, то это было бы... что это было бы?
- Эротический сон... - Маришка, посмотрев на Ленусика, мечтательно закатила глаза.
- Это, девочки, была б оргия... вот что это было бы! - с жаром проговорил Димка, чуть растягивая слово "оргия" - проговаривая его сочно, смачно, едва ли не по слогам.
- Ой, Димочка, ты нас пугаешь... - засмеялась Ленусик, оглядываясь назад. - Светусик, иди сюда! Он признался... во всём признался!
- Что - рассказал свой сон? - подошла-подскочила Светусик, демонстрируя лёгкую возбуждённость.
- Нет, Светусик... увы! Димочка нам открылся - честно сказал нам, что всё он тебе наврал... ни фига ты ему не снилась!
- Ах, коварный! - с чувством проговорила Светусик, изображая гнев. - Обнадёжил меня, поманил... я, как дура, ему поверила, а он, коварный...
- Потому что, Светусик, ты дура и есть - самая натуральная! - засмеялась Маришка. - Разве можно верить красивым мальчикам? Вот... Толик идёт! Сейчас спросим, что снилось ему...
- О чём базарим? - с улыбкой произнёс Толик, подходя к одноклассникам.
- Толик, скажи нам... что тебе снилось? - деловито, как врач на приёме, проговорила Ленусик, всем своим видом демонстрируя серьёзность вопроса.
- В смысле? - не понял Толик.
- Ну, сегодня - на новом месте... что тебе снилось?
- Ничего, - Толик пожал плечами. - Мне сны вообще снятся редко...
- Вот! Ты, Толик, у нас не маньяк какой-нибудь - ты, Толик, достойный член нашего общества! - Маришка, изображая торжество своей мысли, вскинула вверх указательный палец с ярко накрашенным длинным ногтем. - А Димочке, между прочим, снились мы - ему сегодня снилась оргия...
- С нами оргия, - уточнила Ленусик, томно закатывая глаза.
- Ну, правильно! - Толик, тут же поняв-врубившись, что к чему, весело подмигнул улыбающемуся Димке. - Вы же сами всё время вьётесь вокруг Димона - сами не даёте ему прохода... вот и снятся ему кошмары всякие!
- Интересно узнать... в каком это смысле - "кошмары всякие"? - медленно проговорила Ленусик, делая вид, что пристально смотрит Толику в глаза.
- Ну, а чего здесь непонятно? - рассмеялся Толик. - Оргия с вами... вот в каком смысле!
- Ой, Толик! Какой ты хам! Какой грубиян! - всплеснула руками Маришка. - Вместо того чтоб сказать нам что-то приятное...
- Да, Толик! Вместо того чтоб нас поддержать-обнадёжить... - встряла Светусик...
Они протрепались, подначивая, подкалывая друг друга, еще минут двадцать, стоя в холле гостиницы - ожидая, когда подойдёт время обеда, и снова это был обычный, ничего на значащий трёп, от которого Димке, без какого-либо труда подыгрывавшему девчонкам, было ни холодно и ни жарко, - разговаривая с девчонками, влюблённый Димка то и дело думал о Расиме, который перед обедом пошел в номер к братьям-близнецам...
После обеда была запланирована поездка в усадьбу какого-то то ли графа, то ли князя, жившего в позапрошлом веке, но в усадьбе что-то случилось, что-то произошло, и усадьба была заменена на Музей Изящных Искусств, посещение которого предполагалось в предпоследний день пребывания в Городе-Герое, - у экскурсантов такая замена никаких эмоций не вызвала.
Переходя из зала в зал, Димка снова думал про Расика - снова бросал на Расима мимолётные, внешне равнодушные взгляды, точно так же стремительно отводя глаза в сторону, едва возникало ощущение, что Расим может посмотреть в его, Димкину, сторону... и всё это время Димка думал, что ему сделать, что предпринять, какую создать ситуацию, чтоб Расиму быстрей открыться и чтоб всё при этом было естественно, легко и непринуждённо - как само собой разумеющееся; проще всего было б просто обнять Расима, прижать его к себе... и - целовать! целовать! целовать, задыхаясь от счастья...
Ч т о могло быть естественнее такого искреннего, непосредственного проявления любви? Между тем, Димка смотрел на возможность слияния, на момент а б с о л ю т н о г о сближения глазами Расима, ставил себя на место Расима, и... он не знал, ч т о ему сделать, чтоб Расим всей душой поверил в то, что чище его, Димкиной, любви нет ничего на всём белом свете! Димка видел и чувствовал, что они неуклонно сближаются, что он становится для Расима другом, что он вызывает у Расима растущую симпатию, и всё это Димку безмерно радовало, всё это наполняло его сердце горячей нежностью, нестерпимым желанием обнять Расима, прижимать его к себе... но ведь дружба - это ещё не любовь!
Димка, сгорая от страсти, хотел Расима целовать, ласкать губами его член, входить в него членом своим, ощущать его член в себе... но ведь вполне возможно, что у Расима, готового стать для него, для Димки, другом, были совсем иные представления о дружбе, и в эти представления - в представления Расима - не входили ни объятия, ни ласки, ни секс... ложные представления могут блокировать его, Димкин, порыв - вот в чем была проблема! А с другой стороны... с другой стороны, когда сегодня утром, делая вид, что он поправляет на Расиме воротник рубашки, Димка касался пальцами шеи Расима, разве Расим не щурился, не улыбался от удовольствия?
Стоял, довольно улыбался... но где гарантия, что это удовольствие хотя бы отчасти осознавалось Расимом как удовольствие эротическое? Не было такой гарантии... и Димка, глядя на экспонаты в Музее Изящных Искусств - слушая экскурсовода, напряженно думал... думал, не находя решения, - думал, вспоминая сон, в котором он Расима любил, и член в плавках у Димки то и дело затвердевал, наполняясь неизбывной сладостью...
