После выпитой водки все набросились на еду. Ведь вчера вечером мы толком и не по ужинали, нечем было. А сейчас на столе лежала, нарезанная колбаса пяти сортов, вареная, копченая, сухая и сырокопченная.
В открытых банках была жирная селедка кусочками, рыбные консервы, говяжья и свинная тушенка. Сыр, буженина и еще много других закусок взятых нами из магазина. Насытившись все дружно закурили, " мальборо ". Блоки с сигаретами лежали на диване, и только тогда обратили внимание на Михалыча. Муж тёти Оксаны смотрел на нас как мы едим, но сам к еде не притрагивался.
— А я и не хочу есть, у меня другое желание появилось. — ответил Михалыч и полез к своей жене на диван.
— Да уйди ты импотент, алкаш хренов. Меня парни сейчас ебать будут. А ты будешь смотреть как твою жену у тебя на глазах имеют. — сказала тётя Оксана, отталкивая мужа от себя.
Злоебучая хохлушка, посматривала пьяненькими глазками на меня и на Витька. Сейчас после выпивки и сытной закуски. Женщина хотела два члена сразу и сладко кончить до полного кайфа.
— А вот тут ты ошибаешся Ксюша. Я не импотент и сегодня дам фору этим двум молодым парням. И все благодаря этой немецкой шоколадке.— смеясь ответил жене Михалыч и встав с дивана, быстро скинул с себя одежду.
— Это чтоо...тоо!!! — заикаясь от удивления, воскликнула тётя Оксана, увидев у своего мужа огромный стоячий хуй.
Голый дядя Толя с большим пивным пузом, стоял возле дивана а его член стоял колом. И он был побольше чем у нас с Витьком, на пару тройку сантиметров это точно.
— Что видишь сука? У меня стоит и я хочу тебе засадить. — Михалыч бросился к жене, содрал с неё юбку с трусами и верхнюю одежду, оставив на ней только чёрный лифчик.
— Подожди, подожди Толя. Ты меня придавишь своим пузом. — тётя Оксана, выскользнула как змея из объятий мужа и встала раком на диване, выпятив к нему, свою белую мягкую жопу.
— Пятнадцать лет. Пятнадцать лет я эту блядь не ебал. Её "чурки" на рынке во все дыры перли, а я бухал дома. Но сейчас я с ней по полной расквитаюсь. — сказал Михалыч, засаживая жене через жопу на диване.
Тётя Оксана охнула закатила на лоб свои наглые пьяные глаза.
— Ооооййй, Толя, потише, потише, прошу тебя. — завыла хохлушка и заводила жопой в разные стороны, стоя раком на диване и широко открыв рот, тяжело дыша.
Михалыч своим большим членом, реально доставал жене до матки и она бедняжка хрипела.
— Дядь Толь, ты смотри не порви ей там ничего. А то больницы тут нет. — попросил я Михалыча, опасаясь что тот порвёт жене влагалище.
— Да ей лошадиный и то мал наверное будет. — засмеялся бывший алкоголик, держа двумя руками жену за мягкие белые ягодицы.
И с силой засаживая той в чёрную заросшую пиздень. При этом Михалыч кивнул мне. Показывая глазами на её голову и я понял его намек. Быстро разделся и встал на диван перед лицом тёти Оксаны, со стоячим колом членом.
— Нет, нет Костя, нет. — замотала головой подруга моей матери не давая мне вставить член ей в рот.
Пришлось брать её двумя руками за волосы, удерживая голову женщины и надавить хуем на её жаднососущие губы. Опытная базарная торговка Оксана, наверняка пробовала у себя на рынке с кавказкими парнями подобную позу " вертолётиком". Сейчас скорее всего стеснялась, строя из себя " целку".
Но как только моя залупа коснулась её губ, так женщина тут же открыла рот пошире и стала жадно её сосать, мыча от наслаждения. Ведь её сношал сзади муж своим огромным членом. А спереди молодой вовосемнадцатилетний парень давал ей за щеку и это было тёте Оксане по кайфу.
— Ааа, ыыы, аааааа. — наконец зарычал Михалыч, с силой долбя жену сзади и кончая ей в потертое влагалище.
— Мыыыы, аааааа, ааааа. — застонала тётя Оксана, выпустив на секунду мой член изо своего рта и тут же получила струей спермы в накрашенный глаз.
Я тоже спускал и кончил соседке на лицо.
— Обалдеть, чуть матку мне не выдрал козёл. И откуда у тебя такой хуйино здоровый появился? — говорила незлобно тётя Оксана своему мужу, сидя голая у меня на коленях.
Марина тоже уселась на колени к Витьку и расслаблено курила. Пока мы с Михалычем ебли его жену вдвоём, моя мать успела перепехнутся с Витьком.
— Сам не знаю, он у меня раньше меньше был и не стоял совсем. А после этой фрицевской шоколадки, стоит как у молодого. — Михалыч взял в руки обертку от " панцершоколадки " с сожалением вертя её в руках.
И к удивлению у него по новой встал член и стоял колом. У нас с Витьком у молодых парней, члены обмякли и чтобы восстановиться нам требовалось время. А у пожилого мужика, хуй встал по новой через несколько минут после оргазма.
Это было удивительно и необычно. Выходит что прав был Михалыч, немецкие " панцершоколадки " с первитином. Действовали не только как наркотик улучшая настроение и выносливость. Но и поднимали член даже у такого безнадёжного импотента как муж тёти Оксаны.
— Парни, давайте ешьте тоже шоколадки. И проебите нас сегодня втроём с Оксаной так, чтобы мы ходить не смогли. — сказала нам мама и сама первая взяла со стола свою шоколадку, сняла с неё обёртку и съела.
" Панцершоколадки " были небольшие по размеру, и чем то по форме напоминали детский " гематоген". Такие " батончики" с необычным вкусом продавали только в аптеках.
— А неплохо, совсем неплохо. И правда в сто раз лучше водки. — произнесла Марина, вставая со стула и жадным взглядом смотря на здоровенный хуй Михалыча.
Глаза у нашей с Витьком матери, заблестели нездоровым, возбужденым блеском. На Марину подействовал наркотик первитин содержащийся в " панцершоколадке." И он судя по всему возбуждал не только мужчин в плане секса, но и женщин тоже. Поскольку вслед за нашей матерью, шоколадку съела тётя Оксана и у той тоже заблестели глаза.
— Ты с моим Марина попробуй, а я с парнями поебусь. Хочу два члена сразу. — предложила хохлушка и тут же воплотила свои слова в жизнь.
Увлекая меня за собой на диван и окорячивая сверху, садясь влагалищем мне на член. Витёк ей вставил в очко и тётя Оксана захрипела вытаращив свои блядские глаза. Мы с братом тоже съели по фрицевской шоколадке и члены у нас не только встали колом. Но и увеличились в размерах. У меня хуй стал таким же здоровым лошадиным как у Михалыча. Да и у Витька тоже. Этим и объяснялся пожалуй тот факт, что базарная торговка прошедшая "Крым и рым" и которой всегда было мало. Вдруг стала хрипеть и закатывать под лоб глаза, почуяв в своих дырках, одновременно два лошадиных члена разом.
— Ойй, оооойй, оой мамочки, я сейчас умру. — стонала, хрипела тётя Оксана, но не переставая ерзать на наших с братом хуях, воткнутых ей в влагалище и в задний проход. Женщине было и больно и хорошо одновременно.
Она хрипя, словно задыхаясь, ерзала и ерзала на наших членах, ускоряя темп. У меня после " панцершоколадки" было супер возбужденное состояние. Член аж звенел от бешенного напряга и хотелось " свернуть горы, " как говорил нам Михалыч первый съевший немецкую шоколадку. Я впервый раз в жизни принял наркотик и по ощущениям это было в сто раз лучше водки. Да и Витька судя по его довольной роже, тоже видно здорово зацепил "первинтин".
— Аааа, оооойй, оооойй, Толя, тише, тише. — стонала наша с братом мать, стоя раком на полу возле печки, принимая в себя ставшим огромным член Михалыча.
— Потерпи Мариша, потерпи дорогая. Я и так стараюсь не делать тебе больно. — приговаривал муж тёти Оксаны, сношая нашу атаманшу раком возле печки.
За окнами по прежнему бушевала непогода. Вскрики женщин, удары молнии и гул грома, всё шло сплошным чередом и казалось фантасмагорией. И мне показалось или привиделось на яву. Что в очередном сполохе молнии за стеклом ясно обозначилось лицо седого полицая. "Плетнёвский призрак" стоял рядом возле дома и смотрел в окно. И лицо приведения не было злым. Взгляд призрака был довольным.
— Костя, сынок, проводи меня в туалет на улицу. Я ходить не могу. — жалобным голосом попросила меня мама.
Мы лежали с ней голые без одеяла в обмнимку на кровати за печкой. На диване в зале храпел Михалыч с Витьком а посередине них была зажата тётя Оксана. Услышав слова подруги про туалет на улице. Она кое как вылезла скинув с себя руку своего мужа. И шатаясь, держась за меня пошла со мной и Мариной на улицу ссать. Время было уже далеко за полдень, судя по расположению солнца на небосклоне. От утренней грозы остались только лужи и поломанные ветки деревьев.
— Ой мамочки, мне даже мочиться больно. — сказала тётя Оксана, присаживаясь ссать прямо во дворе возле крыльца на траву.
