— Вань, а откуда ты её знаешь эту Марьяну? — спросил я у полицая из прошлого, беря у шедшего рядом с нами Михалыча, сигарету.
— Да, я же вам говорил с Витьком про свою невесту из Захаровки с которой гулял до войны, а потом она ушла к партизанам, а я в полицию. Вот она и есть та самая Марьяна, к ней я ходил ночами в Захаровку. — ответил мне Иван, куря сигарету и косясь на высокую черноволосую девушку в гимнастерке, шедшую впереди.
Марьяна была брюнеткой и одного роста с нашей атаманшей Маришей. Да и сисяры с жопой у партизанки были не хуже чем у Марины. А характер боевой и мне такие женщины нравились. Пизда у этой Марьяны наверное вся заросла чёрными волосами, в лесу в партизанском отряде женщинам негде было брить свои лобки. Да и не чем, средства личной гигиены в лесных условиях полностью отсутствовали. У бедняжки наверное нет нижнего белья, а если и есть, то допотопное, огромные труселя до пупка и обширный лифчик.
Интересно, а она целка эта Марьяна? Или ей уже её сорвали немцы с партизанами? Думал я идя вслед за нашей очаровательной пленницей одетой в линялую видавшую на своём веку не одну стирку солдатскую гимнастерку и чёрную юбку ниже колен. На ногах у партизанки были надеты грубые солдатские ботинки. И эта простая одежда сильно скрывала природную красоту девушки. Я на миг представил Марьяну в белых мини- бикини своей матери, и у меня член просто задервенел. Он и так стоял колом ведь шедшая впереди Марина, сверкала голой жопой под немецким офицерским мундиром. А узкая веревочка бикини, которая пролегла между пухлых ягодиц у моей матери. Терлась при ходьбе об её тёмно- коричневое очко, и показывала запретную дырочку временами. Тут пожалуй и самого законченного импотента встанет.
Я видел как старый алкаш Михалыч, облизывал свои усы и как кот на сметану, смотрел на голую жопу моей матери. Хорошо бы этой Марьяне сегодня бы засадить. Да и куда она денется с " подводной лодки" когда поймёт, что попала в будущее, и у неё тут нет никого кроме нас. Нужно её накормить первитином и напоить водкой. А потом всем вместе помыться в бане.
— Иван, а ты ебал её до войны? Что вы с ней делали ночами в Захаровке?— спросил я у родственника Михалыча когда мы пошли вслед за Мариной не к нашему дому, а по дороге ведущей к церкви.
Моя мать решила зайти в Плетнёвку от дороги с большака. И провести Марьяну по деревне, чтобы та поняла где она находится.
— Да нет Костя не ебал. Это в вашем времени все просто, а у нас до войны без свадьбы не поебешь. Невеста по обычаю должна быть девственницей. Хотя были у нас в деревне гулящие девки, но Марьяна когда я к ней похаживал в Захаровку, была девушкой. Хотя её сто процентов партизаны ебли, или немцы пока везли на телеге. Сука чуть не пристрелила меня из автомата. Хорошо, что у Маришы патроны закончились. А то бы мне реально хана бы была. — ответил мне Иван, сплевывая окурок сигареты в траву.
— Узнаешь деревню Марьяна? — спросила у партизанки моя мать.
Мы шли по улице от старой церкви к реке где был расположен дом родителей Михалыча. И партизанка ведомая за верёвку высокой рыжей женщиной в немецком мундире, озиралась по сторонам.
— Да это же Плетнёвка. Я была тут много раз. Но не пойму дома какие-то странные. И церковь разбита. Ведь в ней колхозный склад должен быть и контора рядом стояла. — удивлённо ответила моей матери Марьяна, смотря на старую церковь заросшую бурьяном.
Следов людей и вообще жизнидеятельности человека, возле церкви не было. Хотя в войну насколько я знал из книг. Немцы не разрушали сознательно церкви в СССР, и не разгоняли колхозы.
И если бы сейчас шёл 1942 год, то в Плетнёвке вовсю бы кипела жизнь и работал местный колхоз. От мельниц на реке шли подводы с мукой на склад расположенный в церкви. И по улице ходил бы народ, бегала ребятня, и копошились гуси с курами. На окрестных полях трудились крестьяне. Но поля возле деревни давно заросли бурьяном и молодым леском, а в самой Плетнёвке стояла гробовая тишина.
— Все правильно дочка, это деревня Плетнёвка. Но только не в твоём сорок втором году. А в будущем через пятьдесят четыре года. И давно нет войны, а жители уехали из деревни в Локоть и в Брянск. Тут только мы живём в доме Нефедовых у реки. — ответила Марина ошарашенной партизанке.
Та шла с ней по улице и вроде что-то начинала понимать. Ведь вокруг не было ни одной живой души кроме нас. Да и привычного для военных лет гула самолётов в небе, и грохота снарядов где-то вдали. Ничего этого не было, и для Марьяны попавшей из прошлого где шла война, и ежедневно была слышна конанада далёких боёв. В её времени, немецкая группа армии Центр, наступала на Москву и не так далеко от Брянска шли сильные бои. И да же тут в Плетнёвке должен был слышен грохот разрывов снарядов, и самолёты гудеть пролетая на низкой высоте на бомбежку Москвы.
Но ничего этого не было, в некогда многолюдной деревне, сейчас стояла гробовая тишина. И только Найда, наша верная дворняжка, подняла громкий лай увидев идущую с нами незнакомую девушку в странной одежде.
— Вот смотри Марьяна. Видишь эти машины? У вас такие были в сорок втором году? — спросила у девушки Марина, когда мы подошли к дому и она ей показала рукой на две белых " нивы", стоящие возле куста сирени во дворе.
Марьяна во все глаза рассматривала диковинные автомобили. Ни у немцев, и ни у наших, не было в то время таких легковых машин.
— Ну ладно пошли в дом, я тебе кино сейчас покажу. Чтобы ты быстрее врубилась. А через пару тройку часов, мы на этих машинах поедем в Брянск. И тебя Марьяна с собой возьмём. Посмотришь как живёт наша Россия в будущем. Без войны, немцев, и коммунистов. — сказала Марина девушке партизанке из прошлого.
И заметив, что та вздрогнула при слове поедем в Брянск. Смеясь добавила, успокаивая девчонку.
— Да мы не полицаи, а в Брянске нет немцев и гестапо. — с этими словами Марина потянула за верёвку, и завела Марьяну в дом.
Увидев на столе в зале гору разнообразной еды, колбасу, тушенку, консервы, сыр и консервированный немецкий хлеб, Марьяна смотрела на это изобилие еды голодными глазами. Девушка была голодной, и возможно уже не ела несколько дней. Это заметила и Марина.
— Сейчас мы снимим с тебя наручники милая. Чтобы ты помылась, переоделась в чистые вещи и поела. Но не вздумай хвататься за оружие. Тут нет войны и никто ни в кого не стреляет.— предупредила партизанку Марина, и махнула рукой Свете.
Ключи от наручников были у моей невесты, и девушка с неохотой выполнила приказ своей свекрови.
— Не вздумай дергаться коза. Я за тобой буду сучка смотреть в оба. — произнесла Света недружелюбно смотря на партизанку из прошлого.
Она открыла маленьким ключом наручники на руках у Марьяны, и сняв положила на стол. Это было сделано для того, чтобы наша ночная гостья не брыкалась. И в случае чего, эти наручники опять наденут ей на руки.
— Костя, Витя, быстро парни, за корытом на терраску. И воды ведро на газ ставьте. А вы мужики пока на улице покурите. Дайте нам помыть и переодеть нашу гостью. — сказала Марина, обращаясь ко мне с братом и вошедшим в дом Михалычу с Иваном.
Оксана с Ханной легли на разложенный диван, Света села на стул возле стола и держала автомат на коленях. Выглядела моя невеста очень воинственно, и нужно заметить что милицейская форма ей была к лицу.
— Ей, этой скуке нужно пулю в лоб и закопать где нибудь в овраге. Всё равно бы её немцы в Локте сегодня бы гронули. — говорил стоя на террасе злой на Марьяну её бывший жених Иван, полицай из прошлого.
— А тебе не нужно пулю в лоб родственник? Если бы не Марьяна и не такие как она, немец бы нас одолел. И фашисты всю Россию захватили бы. Ты же видел по телевизору какие зверства они творили на нашей земле? Так, что стой и помалкивай Иван. — одернул своего деда полицая, его внук Михалыч.
И тот сразу заткнулся, отвернулся и стал смотреть на реку. Иван понимал правоту слов Михалыча. В реальности при немцах ему было бы уготована роль слуги. Которого в любой момент могут пустить в расход его новые хозяева. Хотя и при Сталине советские крестьяне жили на положении рабов. Вот почему немцы не разгоняли сталинские колхозы. Их устраивали эти рабовладельческие социалистические образования.
— У Марьяны жопа как у нашей матери. Да и сисяры зачетные.— возбужденно говорил мне на кухне Витёк, когда мы грели на газу ведро воды.
Я отнёс в зал корыто и холодную воду чтобы разбавить горячую. А мой брат принёс с кухни ведро кипятка. Марьяна так и стояла столбом посреди комнаты смотря голодными глазами на стол с едой. И хотя у девушки были развязаны руки, а она судя по её виду, очень голодна. Но партизанка не просила еды, просто стояла в ожидании своей участи. У девушки была выдержка и это мне в ней нравилось.
— Оксана, хватит дрыхнуть. Вставай и езжай с парнями на реку. Грузите рыбу в прицеп, а то скоро солнце взойдёт и жара начнётся. Ведь жалко столько рыбы может пропасть. А мы пока со Светой нашу гостью в порядок приведём. — приказала своей подруге, строгая атаманша Мариша.
И Оксана нехотя встала с дивана зевая, только у её " нивы" был прицеп, и жене Михалыча отводилась роль по продаже рыбы. Хохлушка встала идя на выход беря со стола сигарету и закуривая её на ходу. Будить Ханну моя мать не стала, храбрая лётчица "Люфтваффе" спала как ребёнок свернувшись на диване калачиком. И посапывая носиком в подушку, белокурая валькирия, небесная воительница, кавалер железного креста за храбрость в бою. Сейчас спала в красном купальнике моей матери и смотрелась как обыкновенная девушка. Иван с Михалычем сидели на пеньках возле уборной и о чём-то разговаривали. Витёк было хотел позвать полицая, но Оксана его остановила.
