«Что производит компания?»
«Я не видела весь список, но они делали шоу для «Эйч-би-о» и «Шоутайм»».
Чудесно, подумала я, две сети которые могут показать и скорее всего покажут моё обнаженное тело без цензуры.
«Убедись, что у тебя в порядке прическа, и нанеси немного макияжа», продолжила Сильвия, «И я хочу, чтобы ты в этих интервью прорекламировала университет, обязательно произнеси: «Университет Коачелла» в каждом интервью, и говори о том, как здорово здесь, что тут свобода самовыражения, и возможность заявить о себе на весь мир».
«Да, мэм», сказала я, когда мы выходили из кафетерия. Всё происходило слишком быстро, чтобы спорить с ней. То что кто-то здесь из «Эйч-би-о» или «Шоутайм» беспокоило меня, потому что очень много людей которых я знаю смотрят один или оба эти канала и смогут увидеть меня идущей по кампусу без какого либо блюра. Хотя они, наверное, могут найти мои фото и видео в интернете если они поищут. Но если буду на «Эйч-би-о», они могут наткнуться на голую меня, чисто случайно.
«Иди собирайся и выходи через главный вход в 9-30, хорошо?», сказала Сильвия, когда мы подошли к лифту.
Я кивнула и нажала кнопку вызова. Это на самом деле происходит со мной? Я буду ходить без единого клочка одежды перед несколькими камерами, которые пустят в эфир репортажи обо мне по всей стране? Это не может быть правдой! Лифт приехал, и я вошла.
«Помни, что надо улыбаться, когда будешь выходить», сказала Сильвия, когда двери закрывались.
Жизнь это шоу, подумала я, и поспешила в свою комнату, жуя на ходу сосиску. Диана была еще в постели, но ворочалась. Я доела сосиску, взяла набор для душа и полотенце, и поспешила в ванную. Пока я ждала, когда вода в душе станет теплой, я отметила, что прошла ровно неделя с тех пор, как я сняла свое желтое платье в кабинете рядом с кабинетом профессора Слэйтер, и не носила одежду с тех пор. Интересно, как много людей могут сказать, что провели голышом целую неделю? Достаточно много, я уверена, но по отношению к населению планеты ничтожный процент.
Я провела немного больше обычного времени в душе, тщательно брея ноги и промежность, и потом у зеркала нанося макияж, после того как почистила зубы. Я даже посушила волосы феном, чего я обычно не делала. К моменту, когда я вернулась в комнату на часах было 9-25. По крайней мере мне не нужно было решать, что надеть. Я взяла свой мешок, налепила свежий пластырь на палец, и побрызгалась солнцезащитным спреем, так что моё тело блестело. Выйдя из комнаты, я пошла к боковой лестнице, но вспомнила, что Сильвия сказала мне выйти из главного входа и повернула к лифту. Я ехала в лифте вместе с удивленными первокурсницами с верхнего этажа.
Я остановилась в фойе, и выглянула в окно рядом с дверью. Шесть фургонов были припаркованы перед входом в общежитие, и несколько человек с камерами на плечах выстроились на траве между зданием и дорожкой. Я подумала о своем будущем муже, кем он может быть, и детях. До сих пор всё было либо в местном эфире, либо в интернете, что легко могло забыться со временем. Эфир национальных сетей, это нечто другое, особенно «Эйч-би-о». Я смотрела его дома, пока папа не перестал платить и не отключил его год или два назад. Я застала несколько эпизодов шоу «Настоящий секс» снятые в 90-х, но повторяющиеся через 20 лет. Выйти сейчас из этой двери гарантировало, что время, проведенное мной голой на кампусе, будет всегда преследовать меня и затронет будущую семью и детей. Вздохнув, я пыталась вспомнить что я думала вчера во время службы, что то, что я делаю может иметь длительный положительный эффект для всех, ведя к более здоровому отношению к нашим телам и друг другу. Моей будущей семье придется понять этот проект и мои причины, чтобы делать это.
Я заставила себя улыбаться и толкнула дверь общежития, чтобы выйти на утреннее солнце. Все операторы задвигались, наводя свои камеры на меня и толкая друг друга чтобы занять позицию получше. Я постаралась не смотреть на них, и просто идти как обычно, глядя вперед как я это обычно делаю. Два оператора забежали вперед, чтобы снять как я иду на них, полностью спереди, остальные следовали за нами позади, снимая меня сзади и реакцию людей, мимо которых я прохожу. Я задумалась, как те, кто снимают сзади будут избегать снимать операторов передо мной, но я поняла, что они просто отснимут гораздо больше материала чем используют в репортажах. Сильвия стояла у одного из фургонов и разговаривала с несколькими дорого одетыми людьми.
Люди оборачивались, глядя на меня идущую на занятия, но в этот раз они смотрели не только на меня, но и на весь этот медиацирк вокруг меня. Операторы, бывшие спереди, ушли вбок, чтобы снять как я иду в профиль. Как только я прошла они снова забежали вперед, и стали снимать еще материал. Я подумала про принцессу Диану, пытающуюся убежать от фоторепортеров перед аварией, и почувствовала сочувствие к ней. Она хотя бы была одетой, когда фотографы охотились за ней. Я думала, что привыкла быть голой, но с этими видеокамерами направленными на меня, я чувствовала себя более обнаженной чем когда либо. Я думала, сколько миллионов людей за следующие годы увидят репортажи, которые снимаются сейчас. Этой мысли было достаточно, чтобы мои коленки начали подгибаться. Это нечестно, быть заставленной показаться голой передо всем миром. Люди, которые еще не родились, будут смотреть как я иду по кампусу, единственная раздетая среди одетых людей.
Профессор Тростл была в аудитории, когда я пришла, совещаясь с несколькими телевизионными продюсерами.
«Обе камеры будут в этом углу, чтобы мы не снимали друг.. », один из них говорил, когда я вошла, но остановился. «Вау. Я знал, что мы снимаем, но не верил, пока не увидел тебя лично. Ты наверное Даниэль».
«Да», ответила я.
«Я Шэйн, из «Стеллиум продакшен»», сказал он.
«А я Даррен из «Фокс»», сказал второй.
«Как я говорил», Шэйн продолжил для профессора и меня, «Мы будем снимать из угла. Мы снимем Даниэль, входящей с другими студентами, которые дадут согласие на съемку. Потом мы снимем несколько минут вашей лекции от доски и покинем вас».
«Ок», сказала профессор Тростл. Я была удивлена, что она согласилась на это, зная, насколько серьезно она относится к занятиям и дискуссиям.
«Что за «Стеллиум продакшен»», спросила я.
«Мы независимые, работаем на тех, кто наймет. Сегодняшняя работа для возможного возрождения одного из старых проектов «Шоутайм», если они запустят его».
«Какое шоу»?
Шэйн улыбнулся, «Я не должен говорить. Подумай про фокусников и буквы Х и Р».
Отлично подумала я. Я видела несколько выпусков «Хрени Пенна и Таллера», они никогда не стеснялись обнаженки, при малейшем поводе.
Два оператора, которые снимали меня спереди, когда я шла вошли в аудиторию и Шэйн показал им в угол, дальний от двери. Я села на свое обычное место, и смотрела как входят остальные студенты, обсуждая съемочные группы на кампусе. До того как они расселись, Шэйн обратился к ним.
«Можно минуточку внимания. Спасибо. Ваш преподаватель профессор Тростл, великодушно согласилась отдать нам первые десять минут занятий чтобы снять материал для нескольких репортажей. Главный герой, конечно, ваша одногруппница Даниэль Китон. Я понимаю, что некоторые из вас не захотят появляться на телевидении, в таком случае оставайтесь, где вы сейчас, и ваши лица не попадут в кадр. Но если вы хотите участвовать в съемке вы должны подписать согласие они тут на столе, каждый должен прочитать и подписать. Там оставлено место, где нужно вписать имя и расписаться. Это простое согласие на то, что вы разрешаете использовать ваше лицо в съемках, и это не займет много времени. Так как мы хотим снять, как вы входите в аудиторию, вам нужно подойти, подписать согласие, и выйти в холл».
Почти все встали и собрались вокруг стола. Я осталась сидеть, не желая проталкиваться через них своим голым телом. Когда последние подписали я встала и пошла вслед за ними. Я подумала, что мне не нужно подписывать, но Шэйн подозвал меня и подтолкнул бланк ко мне. Я подумала, не соберутся ли они и не уберутся, если я не подпишу, но взяла ручку и, вписав своё имя, расписалась.
Шэйн и Даррен последовали за мной в холл, и выбрали, кто войдет в аудиторию первыми. «Снимаем», крикнул Шэйн операторам, отпуская четверых студентов, сказав им не смотреть в сторону камер. Профессор Тростл сидела за своим столом, делая сцену похожей на школу, а не на университет. Я вошла после этих четверых, голая и с мешком на бедре. Мои соски пульсировали, когда я переступала порог, понимая, что меня снимают для телевидения. Конечно, меня снимали всю неделю
на камеры видеонаблюдения, которые были, как мне сказала Сильвия, очень высокого разрешения, так что я не понимала в чем разница, может быть в том, что два оператора направляли камеры прямо на меня. Я села на свое обычное место, постелив свое черное полотенчико на сиденье. Зашли остальные студенты, и Шэйн крикнул из холла, «Снято!».
«Отлично», сказал он профессору, входя вместе с Дарреном, «Начинайте лекцию как обычно, нам нужно снять всего минуту или две».
Профессор Тростл встала и смотрела на Шэйна и Даррела. Когда они кивнули, она начала говорить «Доброе утро! Сегодня мы начинаем обсуждать Мельницу на Флоссе Джорджа Элиота, который, как большинство из вас знает, на самом деле, был женщиной, пишущей под мужским псевдонимом. Почему она сделала так? Главная причина в том, чтобы отделить себя от остальных женщин писательниц того времени. Одно из последних её эссе, до того как она начала писать романы, называлось «Глупые романы женщин-романисток»».
