И как только мой член вошёл в её вагину и я начал движения на ней. Женщина сразу обмякла и перестав сопротивляться, безвольно лежала животом на кухонном столе, позволяя молодому парню соседу, ебать её в присутствии мужа.
— Смотри дядь Толь, какая у этой шлюхи жопа белая и мягкая. Ебать её раком одно удовольствие. — говорил я Михалычу, раздвигая руками половинки пухлой жопки его жены и засаживая той в пизду до упора.
Оксана взвыла и одарила меня ненавидящим взглядом своих карих глаз, повернув ко мне голову. Но тут же её отвернула, уставившись в стенку, безвольно давая парню ебать себя на столе раком.
— Да вижу сынок, вижу Костя. Когда был помоложе, то тоже любил эту блядь как ты, через жопу ебать. А сейчас только смотреть осталось. — с завистью сказал мне Михалыч, глядя на то как я засаживаю его благоверной на столе при нём.
— Ооо, так сынок, так милый, еби меня, еби дорогой. — просила хрипя тётя Оксана, войдя во вкус и повернув ко мне голову боком, женщина смотрела на меня и на мужа стоящего за моей спиной, каким-то " стеклянным" взглядом.
Она судя по её стонам, стала получать неплохое удовольствие да и я тоже. Мной овладел такой же безумно щемящий кайф, как тогда на колокольне. Когда мы еблись с Оксаной на подоконнике, со страхом, опасаясь сорваться вниз и разбиться. А за моей спиной тогда стоял призрак, Оксана его видела а я нет. Но сейчас позади меня стоял её родной муж и это обстоятельство тоже дико заводило.
— Аааа, оооооой, аааааа. — тётя Оксана наконец испытала свой последний и самый сильный оргазм и огласила небольшую кухню воем.
Стонала она громко, не сдерживая себя и Михалыч поспешил закрыть форточку. Чтобы вой его жены, не услышали сидящие под окнами дома бабки на лавке. И вовремя, потому что вслед за его женой, зарычал и я, впрыскивая супруге Михалыча, порции молодой и полезной спермы в её кончающее влагалище.
— Подонок. — произнесла тётя Оксана, и встав со стола натянув на себя трусы, залепила мне увесистую пощечину.
— Я любила тебя Костя. А ты со мной так поступил. — сказала подруга моей матери и заплакав, ушла с кухни в свою комнату.
— Да нехорошо получилось. Не ожидал что эта блядь такая обидчивая. Иди успокаивай её парень. А то нам с тобой обоим не поздоровится. — сказал мне Михалыч, трясущимися от возбуждения руками, наливая в стакан остатки самогонки из бутылки.
Волнения мужа соседки были не напрасными. Если его жена всерьёз обидиться на нас, то не видать ему тогда заветной должности заведующего винокурней в Плетнёвке. Да и мне плохо придётся без чёрных дырочек Оксаны и её белой пухлой жопы. Ведь я влюбился в эту красивую сорокалетнию женщину и не представлял своей жизни без неё.
— Ксюша, милая, прости меня любимая. Я честно не хотел, но так получилось. — говорил я тёте Оксане, сидя рядом с ней на кровати. На моё счастье женщина не закрыла дверь в свою комнату и я мог в неё свободно войти.
— Да прощаю, прощаю. Люблю я тебя, дурака такого. Сильно, сильно, люблю сынок. Но обещай мне что больше не будешь меня насиловать Костя. Я сама тебе дам и в любые из своих дырочек, дорогой мой. — жена Михалыча, перестала плакать и обняв меня, покрывала моё лицо поцелуями.
— Хорошо любимая. Я тоже сильно, сильно, тебя люблю и клянусь не делать тебе больно. — говорил я искренне маминой подруге, сам не понимая как я мог так с ней поступить.
Словно кто-то неведомый стоял за моей спиной на кухне и руководил моими действиями. И я догадывался кто это был. Но не стал говорить об этом Оксане, чтобы её не пугать. Ведь она страшно боялась того призрака с колокольни а именно он незримо находился в её квартире и приказал мне изнасиловать жену на глазах у мужа.
— Да не бери ты столько барахла Толик. Нужно будет что из вещей, так я приеду и возьму. Мне всё равно часто сюда в город придётся ездить. — говорила тётя Оксана, своему мужу. Хохлушка была весела а её лицо прямо сияло от удовольствия.
Ещё бы, она хорошо и сладко кончила от члена молодого парня и сейчас вела себя так, словно ничего и не случилось. И это нас с Михалычем безумно радовало. Мы с ним шутили, смеялись вместе с Оксаной и Михалыч даже обнял и приласкал свою благоверную.
— Какая ты у меня заботливая Ксюша.— говорил муж жене, которая только, что наставила ему " рога" с молодым соседом.
— Вот видишь Толя. А ты меня не ценишь. Эх мужики, чтобы вы без нас баб делали? — засмеялась тётя Оксана и виляя пухлой попкой под туго обтянутой джинсовой юбкой, пошла на улицу заводить машину.
Оставив нас с Михалычем, смотреть ей вслед и лицезреть это " чудо".
*********************
К глубокому разочарованию Марины. Муж её любовницы ничего толком не знал о местонахождении схрона с немецкими автоматами и пулемётами. И сам был искренне удивлён когда мы показали ему пистолеты и рассказали где мы их нашли.
— Надо же, а я помолодости весь сарай этот перерыл, летом спал в нём на сеновале и не знал что под полом тайник с оружием есть. — удивлялся Михалыч, держа в руках, " маузер" и другие пистолеты из нашего арсенала.
А на наш рассказ о призраке полицая, которого мы видели с его женой на колокольне старой церкви в начале деревни. И что мы думаем что это и есть родственник Михалыча, повешенный чекистами на колокольне. Муж тёти Оксаны, гневно замахал руками.
— Нет, не он это. Мой дед Иван в войну молодым был и служил не в полиции а в РОНА, в " Русской дивизии СС". В звании унтер-офицера. РОНА как раз находилась в районе Плетнёвки, а штаб дивизии был у нас в Локте. В сорок третьем году, дивизия где служил мой дед. С боями отступила вместе с немцами в Белоруссию под город Лепель. Там следы моего деда Ивана теряются. По слухам он участвовал в составе " 29 -ой гренадерской дивизии СС" в подавлении "Варшавского востания" в сорок четвёртом году. И сумел перебраться в Германию, где под конец войны и сдался американцам.— Михалыч встал со стула и порывшись в сумке со своими вещами, достал от туда небольшой альбом обшитый зелёным бархатом.
— Вот мой дед Иван в сорок втором году. Это фото хранилось у нас в семейном альбоме, но его никому не показывали. Отец то мой был членом партии, да и мать тоже партийная была. Их бы из партии поперли когда узнали бы про такого " знаменитого" родственника. — сказал Михалыч, ложа на стол пожелтевшую от времени фотокарточку военных лет.
На которой был изображен молодой высокий парень, в эсэсовской форме. Парень был без пилотки, русоволосый, с типичной славянской внешностью. И он как то нелепо выглядел в немецкой гимнастерке. В руках у парня был " шмайссер" а за ремнем заткнуты две гранаты с длинными деревянными ручками. Фашисткие " колотушки", активно применяемые в немецких войсках в годы второй мировой войны.
— Эх, кто знает. Возможно дед Иван, сумел в Америку перебраться после войны и сейчас там живёт его семья. Ведь американцы его так и не выдали советским войскам. — задумчиво сказал Михалыч, убирая фото деда эсэсовца в альбом и тут же получил от жены хороший подзатыльник.
— Идиот, мудак, ты же мне про родственника полицая говорил. А теперь выходит, что он твой дед и не полицай, а эсэсовец и ктому же живущий в Америке? Да может этот Иван миллионер и у него никого нет. И он наследство тебе оставил, а ты и не знаешь? Завтра же напишешь письмо на программу " Жди меня" с указанием его данных. Пусть поищут, может и вправду нам повёзет и у этого Ивана, окажутся миллионы? — сказала тётя Оксана, дубася своего мужа по спине кулаками, за его тупость.
— Да уймись ты коза, разошлась не на шутку. Может дед Михалыча давно дал " дуба" и не в Америке он вовсе. Хотя написать в " Жди меня " все же стоит, на всякий случай. — успокоила свою любовницу, мама Марина, и оттащила злую хохлушку от Михалыча, которого она лупила кулаками со злости.
Винокурню в Плетнёвке, Оксана решила сделать, недалеко от нас в небольшом деревянном домике с жёлтой терраской и одной единственной комнатой. Туда предприимчивая хохлушка, привезла из города, бидоны под бражку, самогонный аппарат, газовые балоны с " пропаном" и десять мешков сахара. В этом же доме тётя Оксана, поселила своего мужа. У нас ему негде было спать, как все кровати были заняты. Да и слушать бесконечные стоны своей жены, которую ебли и днём и ночью мы с Витьком, пожилому Михалычу, было совсем не в кайф. Хотя он несколько раз присутствовал при двойном проникновении, когда мы с братом, ебли в " два смычка" его жену и свою мать Марину.
— Эх был бы я помоложе, то точно бы к вам парни присоединился, но сейчас не могу, не стоит у меня от пьянки. — сокрушался Михалыч, глядя на то как молодые парни на его глазах, сношают его жену а та орёт от наслаждения.
А также муж нашей соседки был и невольным свидетелем лесбийского секса, между своей женой и Мариной. И если к обычному сексу с участием Оксаны и молодых парней, он относился терпимо. То глядя на то как его жена сосёт влагалище у подруги. Михалыч плевался, топтал ногами но не вмешавался, боясь получить пиздюлей от Оксаны.
— Тьфу, смотреть противно. Парни, как вы допускаете подобное? — говорил нам муж тёти Оксаны, брезгливо смотря на сосущихся друг с другом подруг.
— Да все нормально дядь Толь. Пусть себе лижутся, нам меньше работы. А то мы их с Костей вдвоём не проебываем. — отвечал мой брат Михалычу, смотря на то как наша мать вылизывает пизду у соседки по дому.
