— Да успокойся ты Мариша. Мы любим тебя, а то, что было нужно забыть. — Марьяна стоя по пояс в воде ласково обняла мою мать и поцеловала её в губы.
И та позволила мне намылить ей гладкую нежную спину, а Ханна терла мочалкой моей матери груди и низ живота.
— Девчонки, поплыли к мосту. Там на мелководье поебемся в воде. И под мостом водятся волшебные рыбки которые своими маленькими ртами творят чудеса. В прошлый раз они мне член поднимали, а Ханне письку щекотали до оргазма. — предложил я троим женщинам, после того как мы хорошенько помылись в тёплой речной воде смывая с себя запах пота и соляры, которой пропахли сидя в тракторе.
— А, что поплыли, построим какие там рыбки особенные водятся? Только оружие с берега возьмём. Ночь какая-то странная. И я не хочу больше в плен к фашистам попасть. — тревожно сказала Марьяна выходя из воды на берег где лежали наши пистолеты и автомат Марины.
И действительно, на реку внезапно опустился густой туман молочного цвета и он словно светился. Свет теперь шёл не от полной луны, а от тумана который стелился над рекой длинным рукавом.
На берегу тумана не было, он стоял только над речкой Плетнёвкой и манил к себе словно магнитом. Внезапно на берегу, когда мы вылезли из воды за оружием. Нас всех охватила какая-то жуткая тревога, но она мигом исчезла когда мы вернулись обратно в реку в полосу густого тумана.
— Далеко до моста Костя ? — спросила у меня Марьяна, плывя рядом со мной на спине в пелене тумана.
Партизанка гребла одной рукой, а в другой руке девушка держала свой чёрный маузер, подняв его над водой. Я тоже плыл рядом с ней на спине держа над водой пистолет. А Марина с Ханной, плыли вслед за нами в нескольких метрах позади нас. И было видно как моя мать плывя на спине, держала над водой в руке " шмайссер".
— Да нет милая, метров двести наверное. Да вот он уже виден. — ответил я девушке, повернувшись в воде на бок я греб одной рукой по собачьи вглядываясь вперёд где в белесом тумане проступили тёмные очертания Плетнёвского моста.
— Марина, Ханна, осторожнее девочки. Мост уже рядом и не заплывите под его сваи. — предупредила плывущих сзади мою мать и немку атаманша Марьяна.
А я мысленно похвалил её за заботу об членах отряда. Так должен поступать настоящий командир, смотреть за обстановкой, и предупреждать об опасности своих бойцов.
— Вот сюда, сюда девчонки. Мы тут с Ханной лежали когда над нами телега с немцами по мосту ехала. — позвал я Марьяну и остальных поворачивая к берегу под первую сваю моста.
Там было мелко и дно покрыто мягким речным песком.
— Ой, ооойй, они мне прямо в письку залезли.— заохала Марьяна, когда мы приплыли к мосту и легли под него возле одной из свай.
Оружие предусмотрительно положили на бетонное основание мостовой опоры, но так чтобы можно было быстро до него дотянуться. Не нравилась мне эта ночь, вокруг стояла гнетущая тишина. А в лесу на нашей стороне реки, где-то на болоте ухала птица. И мне даже послышались слабые звуки пастушьей дудки.
Это повешенный полицаями пастушок слез со своей виселицы на берёзе, и ходит по болоту играя на дудке. Да уж не хотел бы я сейчас оказаться там на верху. Подумал я, вглядываясь в очертания тёмного, зловещего леса на бугру. Но похоже звуки пастушьей дудки слышал только один я, а остальные предались любовным играм.
Ханна лежа в воде на боку и сосалась с Марьяной. А моя мать Марина, широко раздвинув в воде ноги, балдела от укусов сотен ртов маленьких речных рыбешек которые терзали её влагалище принося женщине наслаждение.
Да и Ханне с Марьяной тоже. Девушки, как и моя мать легли на спину раскорячив ляжки давая маленьким невидимым в воде рыбешкам ласкать их влагалища. А у меня волшебные рыбки, подняли член и щекотали яйца прикасаясь к ним губами, и даже слегка кусая их ртами.
— Я больше не могу, они меня довели. Что же это за рыбки такие? Костя, иди ко мне и выеби меня сынок. — Марина чуть поднялась из воды на берег, но так чтобы ноги и часть туловища оставались в воде.
Меня два раза просить не нужно было. Потому как мой хуй покусанный ртами рыбок, просто ломило от дикого стояка. И я с наслаждением лёжа в воде, лёг на свою мать и вогнал ей член во влагалище.
— Марина, Мариночка, милая моя, любимая. — шептал я маме ласковые слова на ухо, ебя её в воде под мостом. И чувствуя как влагалище Марины стало сжимать мой член словно кольцом.
— Да сынок, ооой, милый мой, еби меня, как же мне приятно. — стонала мама под мной, обхватив мои бедра ногами как лягушка.
Рядом стонала Марьяна, немка вылизывала у неё влагалище и партизанка прижимала её белокурую голову к своему чёрному лобку.
В отличии от нас с Мариной, девушкам пришлось вылезти из реки на берег и в воде виднелось только часть туловища Ханны. А Марьяна раскорячив ляжки, лежала на песке под мостом.
— Эх, покурить бы сейчас. И что я дура сигареты с зажигалкой не взяла с собой. — сказала Марина, лаская мне рукой волосы на голове.
Я довел мать до оргазма ебя её в воде под мостом. И Марина сладко кончила, огласив окрестности протяжным женским вскриком. Я тоже необычайно хорошо кончил спуская в пизду мамы порции сыновей спермы.
Нет, что ни говори, а ебать родную мать, ни с чем не сравнимое наслаждение. Даже Ханна с Марьяной, с их сладкими пиздами, не могли сравниться Мариной. Мать есть мать, и секс с ней гораздо приятнее, чем с другими женщинами.
— Слышите? С той стороны к мосту телега едет. — тихо воскликнула Ханна, поднимая свою белокурую голову от лобка Марьяны.
У девушки было острое зрение и чуткий слух. И она первая услышала стук деревянных колёс по дороге стой стороны реки.
— Блядь, кто это может быть? Не ужели это фашисты которые меня в Захаровке в плен взяли едут обратно? — тревожно сказала Марьяна, беря в руки свой маузер.
Мы тоже взяли с Ханной пистолеты, а Марина передернула затвор автомата. Кто бы там не ехал ночью с той стороны реки, в случае чего он получит град пуль из трёх пистолетов и автомата. Если дойдёт дело до боевого столкновения.
Но успокаивало лишь одно, мост полностью сгорел, и из воды торчали лишь его бетонные сваи и поперечные перекладины из бетона. Проехать на лошади с телегой по остаткам моста было не реально. И это обстоятельство придавало нам уверенности в себе.
— А это не немцы. По русски разговаривают и в телеге женщина едет. — сказала Ханна, вслушиваясь в пелену густого тумана стоявшего над рекой.
И действительно, с той стороны реки все явственней слышался стук деревянных колёс по щебенке которая лежала на дороге. Ржание лошадей запряжённых в телегу, и заливистый женский смех.
— Этого не может быть? Смотрите, смотрите, они прямо в реку едут! — воскликнула моя мать, показывая на громыхающий колесами на том берегу объект, который темным пятном выезжал из тумана прямиком в воду.
И это была не банальная телега, а самая настоящая тачанка времён Гражданской войны с пулемётом " максим" и запряжённая в тройку вороных лошадей.
— Да тут брод ещё при царе был, когда мост не построили. Так подводы с мукой от мельниц на тот берег по этому броду переезжали. - ответила моей матери Марьяна как знаток здешних мест.
Девушка держала свой чёрный маузер наготове, а её палец лежал на курке. А тем временем через речку Плетнёвку ехала настоящая тачанка словно из фильмов про Чапая. Вороные лошади ржали ступая в воду и поднимая тучи брызг, то и дело наклоняли свои косматые головы к воде, пытаясь попить из реки.
Видно они долго скакали в пути и их мучила жажда. И тачанка словно повинуясь желанию лошадей, остановилась в аккурат посередине реки и лошади нагнув головы к воде, стали жадно её пить. Там действительно был брод и вода едва доходила лошадям до колен.
— Маруся, может искупнемься пока возможность есть. — обратился сидевший спереди тачанки возница, к женщине позади него.
Уже основательно расцвело и нам из под сгоревшего моста явственно как на ладони была видна тачанка, запряженные в нее лошади, и сидевшие в ней люди. Возница был молодой парень в тельняшке, перепоясанной крест на крест пулемётными лентами. За спиной у него висела винтовка, а на голове красовалась матросская бескозырка, из под которой выбивался русый чуб.
Позади него сидела женщина в военной офицерской форме царской армии, обвитая чёрными кожаными ремнями, в галифе и в сапогах. В каждом сапоге у таинственной пассажирки тачанки, было заткнуто по нагану. А за поясом торчал маузер, но только не чёрный как у Марьяны, а стального цвета. На голове у Маруси как её назвал возница, была надета белая казачья папаха, из под которой выбивались длинные рыжие волосы.
Лицом незнакомка больше походила на крестьянку, оно у неё было грубоватым, но в то же время красивым. Одни глаза и выразительный рот чего стоили. В одной руке Маруся держала короткую плеть, а в другой бутылку с вином судя по красочной старинной этикетке.
Рядом с с ней положив руку на пулемёт установленный сзади, сидел молодой парень. Но он был одет в чёрную офицерскую черкеску, которую крест на крест пересекали пулеметные ленты. На голове у парня тоже была надета папаха, но тёмного цвета из под которой выбивался смоляной чуб. За поясом у лихого казака в черкеске, был заткнут кинжал и наган.
