Вступление
Второй бонусный рассказ “Грёз” про Олесю, которой посвящена повесть “Моя одноклассница Олеся”.
Эпизод второй: Февраль
А помнишь тот день, когда мы пропустили занятие физкультурой, и нас вдвоем отправили прибирать класс английского, где должны были проводить открытый урок для младших классов? Уборка не заняла у нас много времени. Помнишь, что мы делали дальше? Помнишь, как я раздевал тебя, а потом, положив на парту, ласкал твою щелочку пальцами? Как я поочередно сосал твои соски, а потом вылизывал твою красивую грудь?
Как здорово мы целовались, а ты высвободила мой член и нежными движениями гладила его по стволу, а потом наклонилась и принялась сосать только головку, не погружая его в рот полностью. Ты помнишь, как я перевернул тебя на живот и, отодвинув полосочку трусиков в сторону, вошел в тебя? Ты тихонько постанываешь, твои глаза закатываются под веками, из полуоткрытого ротика протягивается тонкая нитка слюны. Ты зажмуриваешься от наслаждения, когда мой член входит в тебя на всю длину, упираясь головкой в самую глубину. Ты делаешь такое движение попой, словно навинчиваешь себя на ствол и всхлипываешь от наслаждения. Твоя щелочка очень узкая, тугая и такая влажная, что когда я вынимаю член, с набухших половых губ срываются одна за другой две капли и со стуком падают на пол. Твои стоны отдаются эхом в пустом классе, и я довольно грубо зажимаю ладонью твой рот - нас не должны слышать. Ты тяжело и часто дышишь через нос, пока я вгоняю член внутрь тебя, то ускорясь, то замедляясь. Ты кончаешь быстро - и сразу два раза подряд. Меня так сильно возбуждает то, как ты трясешься в судороге оргазма, что я вот-вот кончу сам.
Ты помнишь, что ты сделала, когда услышала мое "Я сейчас кончу"?
Помнишь, как я лил сперму тебе на грудь, и как ты подставила чаши своего кружевного розового лифчика, чтобы сперма не капала на пол?
Твоя грудь была вся покрыта мутным, густым, липким семенем, но основную массу жидкости ты собрала в лифчик. А потом - звонок, и нам нужно спешить на урок химии. Ты надеваешь лифчик на грудь, ручейки горячего семени сбегают по животу прямо тебе в трусики. Ты надеваешь черную блузку, застегиваешься, и мы спешим в северное крыло, в класс химии. Мы раскрасневшиеся, оба тяжело дышим - ведь мы только что трахались.
***
После начала урока я перевел взгляд на Олесю - краска понемногу сходила с ее лица, дыхание выравнивалось, и она делала вид, что усердно пишет в тетради. Она склонилась на партой, и я увидел, как через тонкую ткань ее черной блузки в нескольких местах начинают проступать мокрые пятнышки. Кружевной розовый лифчик оказался недостаточным барьером для спермы - теплая жидкость постепенно пропитала ткань и теперь выступала пятнами на блузке. Сначала пятнышки спермы были не очень большие, но через минуту расползлись до размеров монеты. Было похоже на то, что Олеся просто что-то пролила себе на грудь. Я наклонился к девушке и посмотрел на вырез в блузке: мутная жидкость немного просачивалась из-за краев.
"Олеся," шепнул я ей на ухо: "Сперма проступает у тебя через лифчик."
Олеся испуганно дернулась, посмотрела на грудь и увидела проступившие пятнышки. Девушка придирчиво осмотрела себя, нахмурила бровки, но потом пожала плечами и прошептала в ответ:
"Я думаю, за урок высохнет..."
"Она еще довольно сильно пахнет," заметил я, почувствовав исходящий от Олеси аромат мужского семени: "На перемене нужно ее смыть."
"Не поможет," тихо ответила Олеся: "Лифчик пропитался, я все равно буду пахнуть спермой."
"Надеюсь, никто не поймет, что это за запах," улыбнулся я.
"Вообще-то, милый, я так пахну каждый раз, когда ты кончаешь на меня. И пока еще никто не понял."
Зашептавшись, мы и не заметили, как преподавательница поднялась из своего кресла и сердито глядит в нашу сторону:
"*****ов! ******ова! Вижу, вы уже все решили, раз так мило беседуете там на Камчатке? В таком случае, Олеся, выходи к доске и показывай решение."
Олеся мгновенно зарделась. Поправив очки, она взяла тетрадь с недописанным решением и, прижав к груди, поспешила к доске. Краснея и запинаясь от смущения, девушка принялась писать мелом как найти удельную массу азотной кислоты, а я вдруг почувствовал прилив дикого возбуждения, несмотря на то, что опустошил яйца пятнадцать минут назад. Меня возбуждала мысль о том, что заляпанная и пахнущая моим семенем Олеся стоит сейчас перед всем классом. Я снова захотел ее, и почему-то я был уверен, что Олеся тоже испытывает прилив желания в этот момент. Возможно, уже тогда я догадывался о том, что ей нравилось играть в риск. Я готов был побиться об заклад, что Олеся, стоя у доски и машинально решая задачу, думала примерно так:
"Вы сейчас смотрите на меня и даже не догадываетсь, что всего полчаса назад меня мощно трахали, и я дико кончала. Если бы мальчики видели, как меня дерут, то тоже хотели бы трахать меня, возможно даже сразу несколько за один раз, чтобы во мне ходило три члена. Но меня может иметь только мой любимый. А еще я выдоила огромное количество его спермы себе в лифчик. От меня же просто несет мужским семенем, неужели вы не чувствуйте, как я пахну? Да у меня же даже пятна спермы на груди!"
Размышляя подобным образом и представляя Олесины мысли сейчас, я чувствовал как новая волна желания захлестывает меня с головой. После химии будет сдвоенный урок алгебры, и, как правило, на нем мы работали довольно плотно, пренебрегая переменой. Это значит что трахнуться мы сможем либо сразу после этого урока, либо уже после занятий. Я решил, что вполне смогу дотерпеть до конца смены, но внезапно вспомнил, что сразу после школы у меня тренировка по плаванию, пропускать которую категорически нельзя. А значит, придется терпеть еще все выходные...
Пока я производил в уме сложные темпоральные вычисления, Олеся написала полное решение на доске и, удостоившись одобрительного комментария педагога, поспешила на место, прикрывая грудь тетрадью. Опустившись на стул, девушка тут же приблизилась ко мне и шепнула:
"Я сейчас так захотела у доски..."
Чтобы не шептаться и вновь не гневить учителя, мы принялись писать на полях черновика:
"Я очень сильно сейчас возбудился, глядя на тебя. Очень тебя хочу."
"После уроков?"
"Нет. Мне - в бассейн."
"А завтра выходные..." написала Олеся и пририсовала грустный смайлик. Потом, не отдавая мне черновик, бисерным почерком чиркнула: "Я так теку, что у меня аж по ногам стекает."
Прочитав это, я даже испустил тихий стон - желание Олесиного тела было столь приятно, сколь и мучительно. Член болезненно ломило, а яйца тянуло. Я придвинул черновик к себе и, чуть поразмыслив, написал:
"Давай на этой перемене."
Олеся в немом удивлении подняла на меня широко раскрытые глаза. В них читался страх, смешанный с безудержым животным желанием совокупления. Сейчса Олеся хотела, чтобы ее драли. Хотела орать и кончать. Хотела чтобы ее промокшую щелочку насаживали на поршень. И ей было все равно, где это будет - главное, поскорее.
"Я буду ждать тебя внизу, у класса ОБЖ. Там никого не будет." написала Олеся. Я согласно кивнул. До конца урока оставалось около пятнадцати минут, одноклассники по очереди выходили к доске решать примеры, а мы с Олесей занялись тем, что трогали друг друга за последней партой. Девушка расстегнула ширинку моих брюк, запустила туда руку и перебирала пальцами по стволу члена сквозь ткань трусов. Я гладил Олесю по ножкам и проводил ладонью по груди. Уже спустя минут пять мы распалили себя до такого состояния, что сложно было представить, что мы трахались буквально один урок назад. В один момент мне пришлось схватить Олесю за запястье и вынуть ее руку из брюк, потому что еще пара секунд - и я бы кончил. Такое, к слову, случалось с нами уже трижды на тот момент, и сейчас я бы не хотел четвертого.
За три минуты до конца урока Олеся отправила в сумку все тетради и учебник, и как только раздался звонок, сорвалась с места и пулей вылетела из класса. Преподавательница проводила девушку удивленным взглядом: обычно скромница Олеся ничего подобного себе не позволяла. Но учительнице было неизвестно, какая затмевающая разум буря овладела юным телом выпускницы. Я подхватил папку с тетрадями и , стараясь не сорваться на бег, вышел со всеми в коридор. Перемена была пятнадцатиминутной, и многие мои однокласснки устремились в столовую на ланч. Я присоединился к общему потоку, но на первом этаже отделился от группы, притворившись что перевязываю шнурки на ботинках. Когда все скрылись за углом, я юркнул за дверь, ведущую в подвальное помещение, где меня ждала Олеся.
Но я даже не мог предположить, как она хотела...
Когда я спустился в едва освещенный коридор, то увидел, что Олеся стоит у дверей класса ОБЖ в одной рассегнутой черной блузке, а лифчик, юбка и насквозь мокрые трусики лежат на полу. Увидев меня, она тихо застонала и начала тереть себя между ног. Такое случилось впервые - раньше Олеся всегда снимала минимум одежды, чтобы успеть одеться, если будет опасность кому-то попасться на глаза. Сейчас же девушка стояла перед мной почти полностью обнаженная.
Время для нас было непозволительной роскошью - увы, на нежности и ласки его совсем не хватало, поэтому я расстегнул брюки, повернул Олесю к себе попой и ввернул в нее раздувшуюся головку, одновременно схватив ладонью за грудь. Девушка заскулила, замотала головой и подалась назад всем телом, насаживая себя на мой стержень. Подвальный коридор наполнили звуки неприлично громкого влажного хлюпанья - Олеся протекала как водопад, и когда я почти полностью выходил из и нее и снова загонял член, ее щелочка сбрызгивала влагой, как половинка лимона, которую сжимают в ладони. Я стонал, почти не сдерживаясь, все сильнее и сильнее ввинчивая свой поршень в Олесю. Она билась в моих руках как в эпилептическом припадке, шепотом говоря мне: "Мы трахаемся в школе, любимый!.. Ты суешь в меня, а рядом столько людей... Дери меня, милый! Я как будто бы кончаю на глазах у всех! Кончаю..."
