После того случая в туалете краеведческого музея, когда мы с Олесей наследили везде, где можно, мне стало казаться, что педагоги начали внимательно следить за нами, и я предложил Олесе на какое-то время сделать перерыв в наших бурных школьных совокуплениях, когда сперму просто было некуда девать. А поскольку помимо школы времени у нас практически ни на что не хватало, наше влечение пришлось какое время держать в узде.
Олесю категорически не устраивало такое положение вещей: ее тело так сильно требовало ласки, что порой она просто теряла над собой контроль и начинала украдкой тереть себя между ног на уроках. В те моменты, когда ей удавалось довести себя до экстаза, она почти клала голову на парту, и вцеплялась мне в руку, и изо всех сил удерживая рвущийся из горла стон. Чтобы успокоить ее бушевавшее девичье желание, мы изредка сбегали на переменах в раздевалку, где я ублажал ее истекающую соками щелочку языком.
Пришлось также ввести мораторий на сливание спермы на Олесино тело: после случая с музеем я подозревал, что следующий раз, когда от Олеси будет ярко пахнуть семенем, завуалированным выговором мы уже не отделаемся. Девушка уговаривала меня изливаться ей в рот, чтобы она все проглатывала, но идея была провальной изначально: при том количестве эякулята, который вырабатывался во мне из-за Олесиного тела, она просто не могла удержать всю обжигающую массу в себе, и обязательно заляпывала свою одежду. Кроме того, после таких практик из ее рта очень сильно пахло спермой, а прополоскать рот от густой клейкой жидкости Олеся успевала далеко не всегда. Перемен едва хватало на то, чтобы мы могли насладиться друг другом.
Впрочем, после нескольких недель необходимость в осторожности отпала сама собой: начались выпускные экзамены, и учеников так нагрузили, что спины затрещали. Мы засиживались в школе допоздна, зубрили и тренировались в решении задач, а преподаватели жалели нас не больше, чем самих себя. Гимназия, из которой мы с Олесей вскорости должны были выпуститься, была элитной школой, и результаты итоговой аттестации ее учеников должны были быть соответствующими. Так что невероятная нагрузка по учебе в каком-то смысле заменила на время нам наши бурные встречи.
А в середине мая мне на голову свалилась новость, которая в итоге и положила конец нашему сумасшедшему школьному роману: по итогам предварительных экзаменов меня приняли в "Принстонский университет", а значит я уезжал из страны. Получив письмо из "Принстона" я довольно долго сидел в задумчивости и размышлял над своей будущей жизнью за океаном без Олеси. Это были очень запутанные размышления. Да, Олеся просто сводила меня с ума своим безупречным телом, а когда я только начинал думать о ее круглой упругой груди, мой член твердел в то же самое мгновение. Я никогда не видел более совершенного тела, чем у нее - даже в кино или на обложках журналов, поэтому в своей неудержимой похоти к Олесе признаться было не стыдно. Но в то же время я не мог сказать, что когда-то испытывал к ней романтические, любовные чувства. Нет, она была для меня скорее самой сексуальной на свете подругой. А потому тот факт, что история нашего животного влечения должна подойти к концу, я воспринял стоически.
Долго скрывать от Олеси то, что скоро я покину город и ее, я не мог: так или иначе, эта информация вскоре стала известна всем. Временами на подготовительных занятиях я замечал, что Олеся сидит с покрасневшим от слез глазами. Ее смс-сообщения стали короткими и резкими. И я решил поставить самую жирную точку в наших отношениях, которую только можно вообразить. Все началось с моего сообщения:
"Дорогая Олеся. Если уж наша история и подошла к концу, то нужно сделать так, чтобы это был фейерверк наших отношений"
В ответ девушка написала следующее: "Я много думала об этом, милый... Я хочу, чтобы в твой последний день в городе мы повторили все, что делали в этом году."
Я отправил ей лишь один символ вопросительного знака, хотя прекрасно понимал, что Олеся имеет в виду. Ее ответные сообщения, которые приходили мне на телефон подряд, сложились в следующий текст:
"Я хочу как в первый раз притронуться к твоему напряженному члену на лестнице третьего этажа, чтобы ты пролил немного смазки на пол, но не кончал. Чтобы ты поимел меня в рот в подвальном коридоре, пока я буду стоять голая у твоих ног и ласкать себя. Хочу чтобы ты трахнул меня между грудей в раздевалке спортзала, чтобы потом, в гимнастическом зале я насадилась на твой каменный член, полный спермы, которую ты извернешь в меня!"
Не попадая пальцами в кнопки телефона от возбуждения, я печатал: "Но ты забываешь о том, как я изливался тебе в рот в гардеробной!"
"Милый, если в твоих великолепных яйцах хватит семени, то ты должен повторить это со мной! Тот раз, когда ты затопил мой рот обжигающей густой спермой, был одним из самых запоминающихся с тобой!"
Мы еще долго перечисляли наши излюбленные школьные места (таких немало набралось за учебный год) и способы, которыми ты доводили друг друга до экстаза. Я припомнил Олесе ее излюбленную практику возбуждать меня днями и не давать кончать, чтобы потом, в моменте, получить полную порцию вязкого семени на себя или в себя. Девушка предложила вернуть добрую традицию, тем более, что она очень поможет нам во время прощального вечера. Из совместных занятий у нас оставались только предэкзаменационные факультативы, но мы решили, что и этого хватит.
Пречислять то, что со мной все эти дни делала Олеся не стоит: предыдущие истории расскажут это подробнее. Она разрешила мне трогать себя везде и когда угодно, и если мне вдруг хотелось поцеловать ее грудь, она аккуратно отгибала краешек лифчика, освобождая коралловый сосок и давала мне ласкать его губами. Ее тугая попа теперь постоянно была обтянута леггинсами и все время терлась об мой член, когда только представлялась возможность. Девушка писала мне настолько откровенные сообщения посреди ночи, что я не мог после этого снова заснуть. В них она признавалась в том, о чем раньше молчала. Например в том, что она нарочно не всегда успевала в туалет после того как я опорожнял свои яйца ей в рот и на грудь. Вкус и запах моего горячего семени, еще недавно варившегося в раскаленных яйцах, Олесе очень нравились, а тот факт, что от нее пахло мужским эякулятом, доставлял ей микро-оргазмы. Она рассказала мне о том, что пропитанную спермой блузку, которую она использовала как тряпочку в музее, она не постирала и спрятала в ящике шкафа. Когда ее тело требовало новой порции ласки, она надевала эту блузку на себя и неистово терла себя между ног, окропляя пол своими обильными выделениями во время оргазмов.
Таким образом прошла крайне тягостная для меня неделя. Уже давно был выдержан последний экзамен (успешный для нас обоих, да и для всего нашего класса тоже), а авиабилеты для меня были куплены в срочном порядке: в "Принстоне" меня ожидали на собеседование. Днем я отправил Олесе сообщение: "Сегодня вечером у черного входа." Ответом на мою смс-ку была присланная фотография Олесиной стоящей груди с напряженными сосочками. Это был последний удар, нанесенный по моему воздержанию: член вновь поставил рекорды разбухания и выделения смазки, а семя в яйцах было разогрето до состояния кипятка.
В назначенное время, когда сизые сумерки начали сгущаться над городом, Олеся и я почти одновременно подошли в черному входу. Замок я предусмотрительно открыл утром, когда приходил в школу за документами. Мы поднялись на третий этаж, не говоря ни слова, но каждый из нас слышал тяжелое возбужденное дыхание друг друга.
Мы остановились на той площадке, где год назад Олеся впервые прикоснулась к моему разрывающемуся от желания члену, заставив залить спермой всю стену и пол. Я поднял на нее глаза. Олеся выглядела прелестнее, чем когда-либо до этого. Она была в одной блузке, без лифчика, и по хрусту ткани я понял, что это та самая блузка, которая впитала мое семя в музее. Коротенькая мини-юбка, обнажавшая точеные ножки в капроновых колготках. Очень печальное, но в то же время возбужденное выражение лица - пухлые влажные губы, огромные голубые глаза...
Не в силах больше сдерживаться, я в иступлении сорвал с нее блузку, припал ртом к отвердевшим соскам, а Олеся стянула с меня брюки - член пружиной ударил ее по ладони, и Олеся принялась мерно водить по нему рукой. Ствол был полностью влажный от смазки, накапавшей за то время, пока мы поднимались на третий этаж. Олеся тихонько постанывала, медленно проводя теплой ладошкой по стволу и касаясь раскаленных переполненных яиц.
"Милый, твои яйца полные до краев!" хриплым шепотом произнесла она, но на самом деле под ласками ее нежной ладони мои яйца возобновили выработку спермы и мучительно заныли. Набрякшие крупные капли смазки упали на пол и отразились от стен негромким эхо. Олеся аккуратно отпустила мой непомерно раздувшийся член и поманила за собой.
Мы повторили все знаковые события наших отношений. Я имел Олесю в рот в полностью темном подвальном помещении, трогая и сжимая ее надувшиеся от похоти шары, пока ее сдавленные стоны не переросли в мучительно сдерживаемые крики, когда она обильно оросила своим соком пол во время умопомрачительного по силе оргазма. Моего годового опыта хватало, чтобы сдерживать напор рвущегося из яиц семени, но я понимал, что в следующие минуты я обязательно начну эякулировать. Поэтому мы, почти полностью голые, неся одежду в руках, пробежали по залитому ртутным лунным светом коридору до спортзала, где я буквально повалил Олесю на маты и с таким остервенением вошел в нее, что девушка зашлась волнами оргазма через какие-нибудь десять секунд, а ее лоно вновь пролилось струйками сока. А через минуту я, как и полгода тому назад, начала неистово извергать сперму в Олесю, рыча от сводящего с ума наслаждения. Спермы было настолько много, что она пролилась из Олесиной щелочки небольшим водопадом. Остальные струи, бьющие из моего брандспойта, залили Олесину спинку и тугую попу, а последние капли девушка с жадностью всосала ртом.
