- Ну, не упрощай. Во-первых, сначала надо договориться о времени. Во-вторых, он бывает занятым, больным, усталым. Но если нет - никому никогда не откажет.
... Зайдя в квартиру, Егор скинул куртку и остался в футболке и джинсах. Не сказав ему и нескольких приветственных слов, блондинка опустилась на колени и деловито стянула до колен джинсы вместе с широкими трусами.
- Так вот вы какая, Елизавета Ивановна, - словно бы не обращая внимания на женщину, сосущую его член, сказал Егор.
- Можно просто Лиза.
Она уже привыкла, что после того (точнее, в процессе того) , как учителя оказываются в одной постели, они называют друг друга на "ты" и по имени (исключение составляла Олеся, которая стала тыкать сразу) . Да и к Сергиевской все, даже после совместных поощрений, не рисковали и обращались на "вы".
Обращаться на "ты" к тому, с кем занимаешься любовью - вполне естественно. Так случилось у Лизы с Аллой, и только что - со Светой, теперь она решила сразу отбросить церемонии.
- Ну а я Егор, - сказал физрук и привлек Лизу к себе.
Уже с первых минут поцелуя Лиза поняла, что ей попался мастер своего дела.
Вообще Лиза не придавала большого значения поцелуям и плохо понимала, что значит "он хорошо целуется". С юных лет она привыкла к тому, что мужчины рассматривают поцелуй как неизбежное действо перед тем, как перейти собственно к сексу. Поцелуй почти всегда сопровождался касаниями горячих, потных и дрожащих рук, пытающихся либо сжать ее грудь, либо расстегнуть пуговицы, либо проникнуть под нижнее белье. Таким образом, поцелуй был формален, краток и неумел. А с тех пор, как Лиза попала на практику в "Четвертый", эта часть любовной игры почти совсем ушла из ее жизни - школьники почти поголовно целоваться не умели, даже искушенные одиннадцатикласники.
Зато теперь перед ней стоял чемпион поцелуев, их корифей, гуру, ас. Лиза вдруг почувствовала не только обострившиеся обычные признаки возбуждения: тяжесть внизу живота, тепло и влагу в промежности и твердеющие груди, но и головокружение, вызванное именно действиями губ и языка ее нынешнего партнера. Его руки вполне привычно, хотя и более неторопливо, чем обычно, пустились в стандартное путешествие по груди, талии и ягодицам, но все же основное действо происходило именно в их слившихся воедино ротовых полостях. Нельзя сказать, что Лизу этот поцелуй возбуждал сам по себе, но, несомненно, он усиливал ее возбуждение. Причем было понятно, что Егор не просто отбывает номер, не просто делает даме любезность, не просто выполняет правило предварительных ласк, а сам получает удовольствие.
Через минуту-другую он оторвался от нее, чтобы перевести дух, и окинул ее взглядом с ног до головы. Во взгляде сквозило если и не восхищение, то любопытство.
После того, как их рты слились вторично, Егор проявил уже больше инициативы в раздевании партнерши, и ко второму перерыву спортивная куртка была расстегнута и отброшена, и, не прекращая вылизывать языком внутренние поверхности ее рта, он ласково мял, гладил, тискал и массировал ее упругие груди своими ладонями.
Сквозь возбуждение Лиза успела удивиться, что Светлана ни на секунду не прекратила минет. Точнее, Лиза этого не видела, а угадывала по чмокающим звукам, утробному урчанию, раздававшимся снизу, и по ритмичному касанию телом блондинки ее правой ноги.
Егор второй раз отстранил Лизу, тяжело дыша. Похоже, он был уже изрядно возбужден и подготовлен к продолжению. Мягким жестом он поднял Свету с пола и увлек обеих женщин к дивану. Уверенность его движений говорила о том, что в этой квартире ему не впервой искать диван.
Усевшись, он вытер рот, привлек к себе уже Свету и впился в новые губы. Правильно - всем сестрам по серьгам. Значит, Лизе предстояло заняться его членом.
Успевшая привыкнуть к небольшим, по-детски гладким и розовым органам школьников, Лиза была поражена волосатым достоинством Егора (хотя, говоря, по совести, ей были знакомы и куда более солидные) . Несколько минут она даже восхищенно осматривала член и недоверчиво ощупывала его пальцами. Но вскоре возбуждение сделало свое дело, и Лиза погрузила член в рот, наслаждаясь давно забытым ощущением одновременного касания основания языка и нёба - большинство юношеских членов были и короче, и тоньше. Света в это время извивалась от страсти, а руки Егора проникли в ее промежность одновременно и спереди, и сзади. Наконец, подняв член, Лиза торопливо стянула штаны, оседлала Егора и стала быстро подниматься и опускаться. Что же касается Светы, то она сначала увлеченно целовалась с ним, а потом, расстегнув рубашку, подставила его губам и рукам свое богатство. Губы и язык Егора настолько активно, но в то же время и ласково, возбуждали ее огромные груди, что Лизе даже стало немного завидно.
Через несколько минут Света решила поменять позицию, а заодно избавиться от одежды. Пока она обнажалась, Лиза, млея от предвкушения, приблизила к умелому рту Егора свои губы, но уже другие. И он полностью оправдал ее ожидания!
К услугам физрука его коллеги прибегали довольно часто. Исключая саму Лизу, были это женщины уже немолодые, и куннилинг доставлял исполнителю не столь большое удовольствие, как клиенту. А вот влагалище Лизы было еще юным, гладким, упругим и аппетитным - как на вкус, так и на запах. Поэтому Егор вцепился в него с такой страстью и таким желанием, что она даже испугалась. Но потом испуг быстро вытеснился наслаждением, которое ей дарили губы и язык Егора. Если бы Лиза задумалась, когда ей делали куннилинг, то вспомнила бы Витю Ашмарина, но его искусство перед искусством Егора было как "Запорожец" перед "Мерседесом". Пока Света мощно и громко скакала на его члене, Лиза охала, стонала, визжала, дышала широко открытым ртом, бормотала слова удовольствия, восхищения и благодарности, и кончила, бурно и внезапно, и свалилась с Егора, чтобы не задушить его своей жаркой щелью и не дать захлебнуться ее соками.
Те оргазмы, которые она испытала во время посвящения в доме Сергиевской, и даже первый в ее жизни оргазм от лесбийских ласк, стоили того, что принес ей физрук. Лиза даже отключилась на несколько минут, а придя в себя, лишь бросила на Егора потрясенный взгляд. Ее желание отблагодарить его словами и поцелуем пришлось отложить: на диване происходила неистовая скачка, как на финале какого-нибудь престижного конноспортивного кубка. Оседлав коня, наездница С. Н. Ковач неистово подбрасывала в воздух свои увесистые телеса и обрушивала их на уже изрядно измочаленного жеребца. При каждом таком касании раздавался громкий, как хлопушка, шлепок одного голого тела о другое, диван жалобно скрипел, блондинка издавала стон, похожий на плач, а Егор сипло выдыхал, чтобы в момент, когда блондинка поднимала таз, успеть вдохнуть. Глаза Светы были закрыты, по лицу катился пот, растрепавшиеся волосы прилипли ко лбу.
Впрочем, принявшая душ Лиза, свежая, чистая и полная сил, застала совсем другую картину. Светлана, распластавшись по телу своего любовника, покрывала его лицо легкими поцелуями и что-то страстно шептала. Увидев приближающуюся Лизу, она тяжело встала и, с трудом передвигая ноги, отправилась в освободившуюся ванную.
После душа Лиза хотела обернуться каким-нибудь полотенцем, но нашла лишь одно большое, пригодное для этой цели. Его надо было оставить хозяйке. Поэтому она решила выйти из ванной прямо нагишом.
Тот эпизод у Сергиевской, когда она прикрылась полотенцем, чтобы через полминуты его сняли, запомнился. Теперь, отправляясь к коллегам для двойного поощрения, она брала только зубную щетку, а остальное заимствовала у хозяйки. Если в ванной висел халат или большое полотенце, она прикрывалась им, если нет - выходила так.
Лиза знала, что обладает совершенной, без изъянов, фигурой. Она считала, что не только не является неприличным появляться перед посторонними в обнаженном виде (разумеется, если к этому есть оправдание типа отсутствия халата) , но и, более того, она оказывает окружающим услугу, позволяя полюбоваться великолепным произведением природы. Вот и сейчас, приняв невинный вид, она двинулась к дивану, не неся на теле ничего, кроме колечка на пальце и тапок на ногах.
- Замри! - вдруг воскликнул Егор.
- Что?
- Ты как нимфа! Как наяда! Как эта... Черт, кто там еще есть?
Лиза рассмеялась. Она поняла, что впервые он видит ее обнаженной, причем не частями, а в полный рост, и это зрелище его потрясло.
Она питала особую симпатию к тем из своих любовников, кто восхищался ее фигурой и просил ее показать свое безукоризненное тело полностью. Она никогда не отказывала в удовольствии им (а прежде всего - себе) покрутиться перед мужчиной, попозировать, поиграть плавными изгибами и аппетитными выпуклостями.
Вот и сейчас, вытянув вверх руки, она вращалась на месте, покачивая бедрами и улыбаясь. Приподнявшись на локте, Егор с немым восхищением наблюдал за этим завораживающим танцем без музыки.
- Ну все, иди ко мне, - не выдержал он.
Лиза хотела, расположившись у его ног, отплатить ему минетом за восхитительный куннилинг, но Егор поставил ее на четвереньки и стал входить сзади.
Через несколько минут из душа появилась Света. Лиза поняла, что полноценно присоединиться она не может, и, повернув голову, кивком пригласила ее лечь. Блондинка с улыбкой улеглась, раздвинув ноги прямо перед лицом Лизы и та, сотрясаясь от толчков Егора, слегка высунула язык и вопросительно посмотрела на распахнутое влагалище. Света с предвкушением кивнула, и Лиза приобрела свою вторую в жизни любовницу.
Половые органы блондинки были, как и она сама: пухлыми, рыхлыми, белыми, изобилующими складками, и тем самым разительно отличались от сухих, аккуратных, рельефных и смуглых интимных мест Аллы. Однако Лиза еще только накапливала опыт знакомства с разными влагалищами, так же, как за десяток лет до этого она начинала изучать разные органы, но мужские.
