Обзаведшийся неоспоримым достоинством Данечка окончательно избавился от всякой стеснительности, и считал своим законным правом пользовать по своему усмотрению любую обитательницу подвала, включая безотказную Милану, щедрую на любовь Веронику Матвеевну, непоседливую Верочку (в попу, конечно) , строгого семейного психолога Софью Викторовну, ну, или, время от времени, ее, Варвару Ивановну. Единственным человеком, перед которым он испытывал известный пиетет и которого слушался - была Тина.
Варвара иногда задумывалась, ревнует ли она его к своим товаркам, но не находила в своей душе ни злости, ни жадности: если ему хорошо - то и ей радостно. Хотя:
Хлопнула дверь, в комнату ворвался маленький ураганчик, и, сметая все на своем пути, обслюнявил сначала Тину, показал язык Данечке и шлепнулся на живот к Варваре:
- ... Я уже все! - зачастила Верочка. - Данька, иди быстрее, Милана ждет: А смотрите что у меня!
Верочка соскочила с Варвары, нагнулась и широко растянул ягодички, демонстрируя ярко сияющий в свете софитов пластмассовый "бриллиант" - декоративный набалдашник анальной пробки.
- А смотрите, как я могу, - хвасталась она, отточенным движением извлекая пробку из попы, и гордо демонстрируя публике блестящее от смазки, темно розовое, с неровными краями колечко. Колечко пульсировало, как будто дышало, то призывно расширяясь, то сужаясь.
- О, боже! - восхищенно вздохнула Тина, подмигивая Варваре. - Будь у меня член, обязательно бы туда засунула!
- Вот это попа! - подхватила игру Варвара. - Ну-ка иди, я тебя туда поцелую.
Верочка с сомнением прислушалась к себе и сказала:
- Не: Мне Миланочка уже расцеловала. - потом милостиво подошла к Варваре и погладила ее покрытый толстым слоем волос лобок. - Какие у вас прикольные кудряшки, Варвара Иванна.
Через секунду, вспомнив о чем-то очень важном, девочка сорвалась с места и выбежала в дверь.
Тина торжествующе подбоченилась:
- "Прикольные кудряшки" , понятно! А вам бы все капризничать - то волосня у нее ужасная, то в попу она не дает:
Варвара Ивановна аж задохнулась от изумления, как Тина в очередной раз все вывернула наизнанку.
- Ну, ладно, ладно! Можно без аплодисментов, - милостиво разрешила Тина, собирая и протирая от краски кисти.
Варвара Ивановна встала с софы, потянулась и счастливо улыбнулась - впереди еще час времени, пока Данечка на процедурах. Можно никуда не торопиться.
Она подошла к мольберту. Картина практически была завершена. Во всяком случае центр композиции, а именно ее, Варварины, бесстыдные сиськи, растопыренные ляжки и заросшая клочковатой густой растительностью, жирно поблескивающая в ярком свете, только что выебанная манда - был полностью готов. Сила изображения была такой, что у Варвары по телу побежали мурашки. С холста веяло такой жаждой случки, таким откровенным похабством, что впору было тут же заняться самоудовлетворением.
- Валя! Но у Курбе же совсем не это нарисовано! Ну, то есть это, конечно, но не так! Там же метафора, иносказание, а тут: тут же чистая порнуха, прости оссподи!
- Да? - с сомнением посмотрела на холст Тина. - А мне нравится! Даня у нас - художник великого реалистического таланта. Если он видит перед собой блядь - так он ее и рисует, и все смотрят на картину и сразу всем ясно - это блядь!
Варвара Ивановна, взвизгнув от возмущения, швырнула в хохочущую подругу тюбик с краской, потом другой, третий. Тина успешно уворачивалась, показывала язык и дразнила Варвару носом, пока Варвара не запыхалась и, сомлев от смеха, не осела обратно на софу.
- Да, талантливый мальчишка, ни разу с таким не сталкивалась, - присела рядом Тина и обняла Варвару за плечи. - Завидую вам с ним белой завистью.
- Чему же тут завидовать? - удивилась Варвара.
- Да уж есть чему.
Варвара с удовольствием оглянулась на Данечкины картины, развешанные по стенам, и в душе согласилась с подругой - у Дани был исключительный живописный талант.
Вон слева висит Кустодиевская "Купчиха за чаем". Ну, то есть не купчиха, а Вероника Матвеевна, статями и выражением лица смахивающая на ту купчиху как близняшка. Да только на Данечкином портрете "купчиха" вывалила свои объемные, увенчанные небольшими, аккуратными сосками буфера прямо зрителю в лицо, вместо кошки у нее пес Мальчик (подвальный любимец, подаренный Варваре дружественным кинологическим клубом) с недвусмысленно торчащей из мешка красной острой залупой, а вместо чашки - Тинин "дружок" (огромный, черный фаллоимитатор на мощной присоске, явно только что использованный) . И что самое примечательное - все изображенное на картине есть суровая правда жизни: сиськи - такие как в жизни, Мальчик - любимый завхозихин ёбарь (после Саши, конечно) , а Тинин "дружок" как-то в последнее время куда-то запропастился, и последний раз его видели вот в этих самых шаловливых ручонках.
Вот дальше висят "Три грации" Рафаэля - то есть голые Тина, Варвара Ивановна (стоит спиной к зрителю) и Милана. Однако немного смущало то, что, первое - у Тины, стоящей от зрителя слева, по бедрам стекает очень достоверно изображенная малафья (Саша копил ее в своих причиндалах целых три дня, и всё ради искусства!) ; второе - у Миланы груди у оснований стянуты черными шипастыми ремешками а на сосках, клиторе и половых губах болтаются явно очень болючие металлические прищепки (Милана и правда иногда любила разнообразить сексуальную жизнь мазохистскими практиками) ; и, наконец, третье - между растянутых ягодиц Варвары Ивановны поблескивает засунутый в попу почти по самые резиновые яйца черный Тинин дружок (что было стопроцентной, наглой ложью!) .
Еще один шедевр - "Купание красного коня" Петрова-Водкина. На полотне можно особо отметить мощный стояк сидящего на коне голого Кирилла (слишком натуралистичный, на Варварин вкус) и параллельный ему, огромный черно-красный дрын красного же коня. При этом выражение лиц (морд?) обоих недвусмысленно говорит об их нечистых намерениях по отношению к зрителю.
- Что будете рисовать на следующей неделе? - оторвалась от разглядывания шедевров Варвара Ивановна.
- Думаю, пора нам замахнуться на Франсуа нашего Буше. Подумываю про "Триумф Венеры".
- А-а-а, ясно, и у ангелков там будут большие пенисы торчком и развороченные попы, а Диана с Венерой будут мериться истерзанными вагинами, так?
- Ну, примерно, - рассмеялась Тина.
Варвара прижала девушку к себе и поцеловала в ушко.
- Ладно, прибирайся тут. Я пока помоюсь - вся потная! Вещи мои не убирай - я их потом заберу.
Она вышла в левое крыло и направилась в спа-зону, стягивая на ходу сырую, смятую ночнушку. Ффух! Тут хоть прохладно!
Дверь в спа-зону была приоткрыта и оттуда доносились повизгивания и пыхтение. Ну-ка, ну-ка: Ну вот, так и есть!
На мягком, непромокаемом ковре посредине душевой разворачивалась сценка взаимного ухаживания между Верочкой и огромным черным лабрадором Мальчиком, обутым в кожаные пинетки. Когда Мальчик, уже очень крупный для своего возраста, но по-щенячьи глуповатый и гипертрофированно дружелюбный пес, едва закончивший в кинологическом центре этап приучения к человеческой самке, появился в подвале, именно Верочка стала его опекуншей. Верочка, еще не совсем женщина, и Мальчик уже не совсем собака, сразу признали друг в друге членов одной стаи, и были не разлей вода. Еще одной их общей подружкой была габаритная Вероника Матвеевна. И каждый раз, когда Верочка или Вероника Матвеевна посещали подвал, дело заканчивалось веселой мокрой случкой - особенно, когда усилия Миланы по подготовке Верочкиной попы к взрослой жизни (как деликатно называла это безобразие Тина) стали давать свои плоды.
Вот и сейчас дети кружились друг вокруг друга, обнюхиваясь и облизываясь, толкались, игриво покусывали друг дружку, вскакивали друг другу на спину и уворачивались, повизгивали и поскуливали. Игра была в самом разгаре, и вот Верочка уже завалила Мальчика на спину и, поймав губами вывалившуюся из мешка алую залупу, засмоктала, посапывая, и подставила голую мандюху под виртуозный песий язык.
