- Машенька, детка! Очнись! Очнись, дорогая! - Миланин голос звучал чуть тревожно, а Мышке было смешно, тело было легкое, искристое и совсем не хотело открывать глаза.
- Машенька, я же вижу, что ты меня слышишь! Подними попку, надо клееночку подстелить, а то мы тут все с тобой заляпаем.
Мышка чувствовала, как по попе сбегают одна за другой горячие щекотные капельки. Как будто кровь. Ну, конечно! Вот же глупая! Она же только что стала женщиной! А это уж как водится - без крови никак! Это ведь такая жертва, ее жертва папке, жертва их любви.
Из под Мышкиных век выскользнули слезинки умиления.
- Поплачь, поплачь, моя хорошая! Это правильно! - Милана гладила Мышку по голове. - Теперь все плохое осталось позади! Впереди - только счастье, поверь мне!
Мышка тихо плакала и верила, верила полностью и безоговорочно.
- Полежи минуточку, старайся пока не двигаться. У меня есть один хороший аппарат, сделаем заживляющую процедуру.
Милана подвезла к креслу дорого выглядящую стойку с какими-то мигающими приборами и блестящими шлангами, расположила ее у Мышки между ног, взяла один из шлангов с прозрачным наконечником и нанесла на него прозрачный крем.
- Не бойся, это как электрофорез, знаешь?
Мышка кивнула. Электрофорез совсем не страшный.
- Ну вот, только это намного лучше. Мы сейчас введем это в тебя, - Милана дала Мышке рассмотреть шланг. - Я включу прибор и он поможет твоим сосудикам, которые мы травмировали, быстро зажить. А завтра уже сможем начать растяжку. Готова?
Мышка кивнула. Если Милана говорит, значит так оно и должно быть.
Шланг скользнул в писю как нож в ножны - как будто она для него и была создана. У Мышки закружилась голова и в районе копчика стала собираться приятная темная тяжесть.
- Какая она у тебя чувствительная! - восхитилась Милана, глядя на стонущую Мышку. - Прямо завидую!
Милана прихватила пальцами Мышкин клиторок и зажала его маленькой приятной прищепочкой на пружинке-проводе.
Щелчок.
Теплый ветерок дунул в Мышкину глубину, и сразу вслед за этим с твердого берега сознания ее смыла теплая волна и начала раскачивать: сначала вверх, вверх, нарастает, пучится острым вожделением, потом взрыв - и откатывается. Взрыв - и откатывается. Мышка качалась и качалась, не ведая ни времени ни собственных границ. Она сливалась с мирозданием в тесный горячечный клубок, и растворялась в небытии. И снова и снова.
И когда очередная волна схлынула и не вернулась, Мышка разрыдалась от опустошенности и острого разочарования.
- Ну, все, все! Довольно. - строго сказала Милана. - Хорошенького понемножку. С такими вещами надо быть очень осторожной. Тем более, что у тебя все и так чудесно - и папа у тебя прекрасный, и ты очень сексуальная. Вон, сколько из тебя натекло!
Милана мазнула ладонью между Мышкиных ног и продемонстрировала ей абсолютно мокрую, поблескивающую Мышкиными выделениями руку.
- Очень обильно для такой юной особы, - женщина с преувеличенным вниманием осмотрела свою кисть и длинно лизнула.
- М-м-м: прибалтийский прибой. - с видом знатока мечтательно улыбнулась Милана. - Чуть солоновато, с нотками черного кофе и: бамбука.
Все еще всхлипывающая Мышка прыснула легким смехом сквозь подсыхающие слезы.
- Ну, вот и хорошо. Нам нужно сегодня еще кое-что сделать. - Милана показала Мышке маленький шприц с тоненькой, почти незаметной иглой. - Надо бы нам поколоть гормончики местно, чтобы подбодрить твои прелести. Это совсем не больно. Как комарик укусит. Готова?
Мышка не успела ответить, а Милана уже профессиональным движением сжала Мышкину сисечку и ввела иголку прямо под сосок и тут же вынул. Действительно, чуть колнуло и все. Пока Мышка анализировала свои ощущения, Милана проделала то же самое со второй грудкой и уже в три движения обколола Мышкин клиторочек.
- Вот и все, а ты боялась! - пропела Милана, помогая Мышке встать с кресла. - Там за ширмой душевая кабинка. Сходи быстренько подмойся и мы введем тебе свечку с одним хорошим лекарством. До вечера постарайся не мыть писюлю - пусть лекарство хорошенько поработает. А завтра придешь в это же время. Хорошо?
Мышка радостно кивнула и засеменила в душ.
День второй
- : А теперь наклонись вперед.
Голенькая Мышка, слегка ежась и смущенно прикрываясь ладошками, нагнулась. Весь вечер вчера писюха слегка поднывала, но к утру, вылизанная неугомонным папкой, как-то сама-собой прошла.
- Глубже: Выгни спинку. Ага. Сейчас я введу в тебя палец. Готова? Во-о-т так. Что чувствуешь? Больно?
Миланин смазанный кремом палец плотно вошел в писю, потрогал Мышкино заполошное сердце, что-то слегка кольнуло, потом Мышке вдруг захотелось писять, и она запыхтела, сдерживая позыв.
- Что молчишь? - удивилась Милана. - говори все, что чувствуешь.
- : нет: не больно: - смутилась Мышка. - мне: в туалет надо.
- По большому или по маленькому?
- : по маленькму...
- Странно. - Милана вынула палец. - А сейчас?
Мышка удивленно прислушалась к себе.
- Сейчас - нет!
- Ух ты! А ну-ка еще раз. - палец уже значительно свободнее скользнул в стремительно намокающую дырочку.
Мышка застонала.
- Хочется писять?
- Н-н-нет:
- А так? - палец упруго крутнулся в глубине.
- Ой! - мышка выпустила на руки женщины теплую струйку. - Ой-ой!
- Понятно! - кивнула Милана, аккуратно вытягивая палец из чмокнувшей Мышкиной письки и вытирая руки. - Не устаю удивляться человеческой природе. Как же все разнообразно! И никогда не поймешь, почему так, а не иначе.
Мышка покрылась пунцовой краской от смущения.
- Все, разогнись. Сходи-ка быстренько подмойся. И облегчись, не стеснряйся. Нам сегодня много работать.
Когда Мышка вернулась, Милана, значительно взглянув на нее, сказала:
- В общем запомни, в этой позе тебе лучше мужчину не принимать. Конечно, бывают всякие любители, но таких, кому нравится, когда на них неожиданно мочатся, не очень много, и шанс столкнуться с таким особенным человеком в жизни у тебя невелик.
Мышка не знала, куда спрятать глаза.
- Ладно, урок анатомии завершен, все у тебя поджило, пора браться за дело. - Милана увлекла Мышку вглубь комнаты и указала на гимнастический снаряд, больше всего подходящий на модифицированного физкультурного коня, обтянутого черной, мягко отблескивающей кожей. . - Видишь какой! Это моя гордость! Стоит страшных иностранных денег.
На "спине" коня располагались несколько отверстий в ряд, и все разные: какие-то с металлическими краями, какие-то с резиновыми. Дальше - ручки, немного похожие на велосипедный руль, а внизу, "под брюхом" - упоры, похоже - это для ног.
Милана подхватила висящий на шнуре пульт и чем-то щелкнула. Из одного из отверстий вылезла короткая палочка из шариков темно красного цвета. На самом верхнем шарике поблескивала щеточка из тонких, металлически волосков. Милана нажала на пульте что-то еще, раздалось жужжание, и шарики на палочке стали раздуваться.
- Поняла принцип? - спросила Милана. - Вот таким образом растягиваются пациентки. Все должно быть постепенно, чтобы мышцы привыкали- в этом весь нехитрый секрет того, что мы будем с тобой делать. Начнем с самого маленького размера, поколем гормончики, и месяца через два ты у нас сможешь и коня принять: если захочешь.
- Как это - коня? - простодушно изумилась Мышка, не замечая хитро прищуренный Миланин глаз.
- Ну, не коня, так осла. Что ты на меня так смотришь? Некоторым нравится, - подзуживала девочку Милана, помогая ей забраться на снаряд. - Вот так. Ножки сюда, попку вот так. Руками держись тут. Глубоко вдохни. Оп!
Милана щелкнула пультом и в Мышку плавно вошла давешняя палочка. Уже знакомо набрякло вокруг копчика, дыхание сбилось и сделалось частым-частым.
- Готова?
Мышка готова не была, но это уже не имело значения - неумолимая сила расперла ее изнутри, заставляя до боли выгнуться в спине.
- Ой-ой: - пискнула она.
- Терпи коза! - наставительно сказала Милана, выключая пульт. - А то мамой будешь!
Все внутри Мышки сжималось в болезненном спазме.
Милана шлепнула ее по голой попе и наставительно сказала:
- А ну-ка расслабься! Расслабься, расслабься! Вот так! Ничего страшного не происходит. Твоя вагина может растягиваться до огромных размеров - ты же природой предназначена рожать через нее детишек! Все, что ей мешает - твои мышцы и твой псих.
Мышка сделала над собой героическое усилие и попыталась расслабить себя внизу. Она представила, что это в ней не медицинский агрегат, а папкин боец, и что папка наслаждается ею, и что скоро выплеснет в нее свое жемчужное семя, и, может быть, Мышка родит ему маленького, и: Мышка вдруг с удивлением поняла, что ей совсем не больно, а ее писюха, перестав сопротивляться гостю, теперь короткими сладкими спазмиками ощупывает его, подстраивается, прилаживается, чуть не урчит от удовольствия быть растянутой и наполненной.
- Так! Молодец! Чувствуешь зуд?
- Ага. - выдавила из себя Мышка, на самом деле ощущающая неумолимо нарастающий зуд внутри.
