Толчок в плечи вывел Олежку из раздумий.
- Чего застыла? Уснула, что ль? Забыла что должна делать? Видимо считаешь, что это я должна ждать тебя? Смотрю, ты начинаешь разбаловываться! Но это хорошо лечится - хлыстом! Особенно если сразу! - прикрикнула на него Вероника и вновь подтолкнула. Олежка чуть не упал на кровать, но она схватила его за косички. - Спускай труселя, и точно так же, как в последний раз!
Чтобы лишний раз задобрить жестокую хозяйку, Олежка постарался повторить все движения точь-в-точь, даже несколько покачал бёдрами с изгибами телом. Веронику аж затрясло! Она в нетерпении почесала обратной частью страпона свою щёлку и стала "месить" пальцами Олежкины ягодицы, захватывая их пятернёй по всей площади. Затем взяла его за косички, несколько раз пропустила их через кулачки, потом через пальцы. Налегла на него сзади всем телом.
- Ложись на живот! Поперёк! - дыхнула ему в самое ухо.
Олежка оказался лежащим так, что разведённые ноги от середины голеней висели в воздухе. Он слегка побалтывал ими, обтянутыми чулками и обутыми в босоножки. Глядя на него, Вероника уже не могла терпеть. Сопя, девушка оттянула на нём резинку трусов ещё чуть пониже, впилась пальцами в мякоть ягодиц так, словно была готова пронзить ими в самую глубь и оторвать всю попу. Широко раздвинула обе половинки, направила страпон, и легла на Олежку. Страпон вошёл одним духом, быстро и больно, Олежка даже не успел достаточно приподнять попу чтобы для себя облегчить вход. И она, то сильно подтягиваясь за косички, то нашлёпывая Олежку с боков попы, стала прыгать на нём, звучно шлёпаясь животом об его ягодицы. В последние минуты впилась ему в затылок долгим сосущим поцелуем, и как-то разом, вдруг, кончила. Вцепилась зубами, чуть не вырвав кусок кожи из шеи, и обмякла, некоторое время продолжая тереться лицом о его щёку, пока не нормализовалось дыхание.
Олежка продолжал лежать. Плечи у него едва заметно вздрагивали. В глазах начало плыть. Но неожиданный звонкий шлепок, и почти сразу же - жгучий удар стеком заставили его мгновенно подпрыгнуть и сорганизоваться. Около него, перегибая хлыст, слегка пританцовывала Марина.
- Що? Никак уснула наша барышня-краса? Не розумиет, що робити треба? - лениво хохотнула из своего угла Женька.
- Её попка желает горячих поцелуев! - с усмешкой произнесла Марина, замахиваясь вторично.
Олежка тут же соскользнул на пол, стоя на коленях натянул трусы и привстал, бросая на Марину полные ужаса взгляды. Та сгребла его за косички.
- Это ты должна была сделать раньше, чем подойдёт госпожа. Или тебе почему-то вздумалось что теперь ты встала со всеми нами в один ряд? Так мы быстро развеем эти твои иллюзии! Забыть, что следует быть наготове и ждать приказа! Посмотрим дальше, простить тебе такую дерзость или нет, а сейчас иди-ка ко мне! - и она легла по диагонали кровати, широко разведя ноги. Олежке уже не надо было указывать что делать. Он лёг на живот и приник губами к щёлке госпожи. Глядя на него, слегка побалтывающего ногами и работающего языком в промежности у Марины, другие девки изнемогали от желания. Их заводила вся "панорама"', как выразилась Лера, - и слегка колышущийся запавший у Олежки между ног прозрачный подол, с боков разметавшийся по кровати, и как через газовую кисею заманчиво просвечивали трусики, резинки с застёжками для чулок, и обнажённые части тела. Марина даже несколько пожалела что она завладела им первой - подругам со стороны была видна вся картина полностью, и они, "заряжаясь" от этого вида, имели шанс получить более сильный оргазм.
Так он, у одной за другой, отсосал и вылизал их очень дурно пахнущие после ночи промежности, воняющие мочой, застарелым потом и уже загнивающими, с вечера, выделениями, да ещё с "селёдочным" духом, особенно остро ощущаемым у Женьки с Мариной. Наконец последняя из них, Вероника, получила оргазм. Сняла ляжки с плеч Олежки, стоявшего на коленях на полу у кровати, и ему было велено снять бельё, что он быстро и сделал, хоть и с двойственным чувством. С одной стороны, было облегчением избавиться от этих позорных, к тому же сжимающих и сковывающих тело бабских тряпок и непривычно натягивающих волосы резинок, но с другой - это означало возобновление всех издевательств и истязаний, на которые были столь изобретательны девчонки. И действительно, как только он отложил последнее - корсет, на его шее вмиг застегнулся ошейник, на руках защёлкнулись наручники. И он поторопился встать на четвереньки чтобы не вызвать злости госпожей. Марина больно стегнула его по попе стеком.
- Пошёл! - взяв цепочку, она сильно потянула Олежку за собой по направлению к туалету.
Сидя на биде, там вовсю полоскалась Женька. Олежка уже давно понял, что девки его заставляют вылизывать у них в неподмытом виде, если случайно не вмешивались иные обстоятельства, ради издевательства, да и чтобы всякий раз указать ему его место. Это был один из видов "дрессировки", чтобы под страхом побоев неприемлемое сделалось для него обычным, до последних глубин души закошмарить и насадить в нём непроходящий страх. И то, что его притащили сюда, явно для показа как они наводят гигиену уже после того как заставили его брать в рот их неподмытости, было частью этой "программы".
Марина села на унитаз и подтянула Олежку лицом к самым своим коленям. Дважды сильно пукнула короткими и громкими как выстрелы звуками, и после каждого такого "выстрела" в унитаз вышибало тяжёлые комья. Олежке прямо в нос потянуло сильной вонью. Он собрал все усилия чтобы рефлексивно не поморщиться и не отвернуть хоть немного голову, сохраняя безразличие на лице. Марина меж тем несколько развела ноги, подтащила и уткнула его лицом прямо между ляжками.
- Нюхай, нюхай, дружок, хлебный душок! Не говори никому, всё достанется тебе одному! Сладко пахнет? Вкусненько? - она со смехом нажала ему локтём на затылок и выдавила из себя последние остатки содержимого прямой кишки вместе с газами, пописала сильной струёй. Затем вытерла попу, лишь для того чтоб не испачкать сиденье унитаза, села на самый его перед, и откинувшись назад, выставила прямо Олежке в лицо свой набухший клитор.
- Соси! И посильнее! И слижи все капли!
Давясь, но стараясь не показать этого из страха получить лишние неприятности для своей попы, он стал скрупулёзно исполнять все фантазии госпожи, пока она не отодвинулась назад.
- Люблю послушных. Поглядим, что будет дальше. Пошли давай! - и она направилась к биде.
- Надо было покормить его конфеткой! И дать запить лимонадом! - вредным голосом произнесла доселе стоявшая в дверях Вероника.
- Точнее, мандариновым соком! - расхохоталась Марина.
- Давай-ка я его сейчас положу затылком на толчок, и использую вместо него! - Веронику почему-то очень заводила тема "дождика", и она в одну секунду загорелась желанием.
"Неужели? Опять?" - у Олежки внутри словно всё сдавило какою-то ледяной петлёй. Ведь если он не сможет переломить натуру, не примет, не сможет проглотить эту погань, то какие мучения ждут его за это! Но Марина стала остужать пыл подруги.
- Зачем прямо сейчас? Лучше там же, где и вчера. Мало ли что... Вдруг опять сблюёт? Ну, получит он за такое поведение хорошего кнута, но что толку? Дрессировать на эту тему надо не спонтанно, перед каждым разом хорошенько драть, чтобы проникся, а потом уже давать попить, и чтобы твёрдо усвоил, какую взбучку он получит если не сдержится. Страх должен стоять надо всем нутром, над натурой! Вымещать всё остальное, всего его самоё! Там, смотришь, и привыкнет. А уж "конфетки"... Это после, а пока можно выбросить из головы! Здесь придётся засечь его если не насмерть, то уж до полусмерти точно! И каждый раз, как он не примет наших вкусняшек! Так что спешить тут не следует! Сперва заставить полизать, потыкать рылом, как-то так... И дальше - больше! Чтоб постепенно привыкал!
- Ну да ладно! - как-то кисло процедила Вероника, поворачиваясь задом к унитазу. - Кстати, когда он после клизмы окатил мне руку из своей жопы, он же помыл мне её своим язычком! И ведь даже не поперхнулся! Так что первые полшага уже есть!
Тем временем подмывшаяся Марина пихнула Олежку в спину ногой.
- Пить хочешь? Можешь отсюда! Твоё счастье, что занят толчок!
Он приник к тёплой струе, стараясь прежде чем попить незаметно прополоскать рот - гнилостный дух немытых промежностей стойко держался в глотке. Но Марина заметила подозрительно сильную струю, выливающуюся у него обратно изо рта, и слишком долгое время питья, отсутствие глотательных движений горла, и мгновенно закрыла лапку крана, рванула за цепочку. Он успел проглотить лишь самую чуточку оставшейся во рту воды.
- Ты чего там задумал? Полощешь свой унитаз? Никак после того как отсосал у госпожей? Значит брезгуешь?! - Марина полоснула его цепочкой. - Брезгуешь?! Ну, смотри-и-и! Это биде не для того, чтобы ты поганил его своей пастью! А ну пошли! Уж за это тебе точно нагорит на орехи! - она несколько раз со свистом хлестнула Олежку цепочкой и потянула его в спальню.
