Олежке в лицо несколько раз бросили водой из ковша. Он зафыркался, мотая головой, осмотрелся. Около него уже стояла Марина, лыбящаяся во всё своё широкое лицо, и постукивала по земле то одним, то другим носком. Женька с Вероникой уже переместились на место "зрителей". Вероника, в предвкушении захватывающего зрелища, развела ноги и почёсывала у себя в промежности, потирала ладонью клитор. Лера уже успела набрать нужное ей количество стеблей, и теперь она, встряхивая своим жутким "букетом", приближалась к Олежке. Необычайно медленно, как показалось ему. Встала перед ним, сделала некое подобие книксена и делая одной рукой движение словно придерживала воображаемый кринолин, а другой рукой протянула ему пучок крапивы будто дарила букет цветов.
- "Белый танец"! Дамы приглашают кавалеров! - насколько это у неё получилось громко, выдавила она сквозь смех. - Оркестр, вальс!
Марина треснула Олежку по затылку, пнула под копчик - "О чём задумался, чурбан, или не понимашь что уже давно должен был встать?! Как смеешь заставлять госпожу ждать?" - рванула за ошейник, и девки вздёрнули его на ноги. Заставили расставить их пошире. Взяли под локти и натянули руки чтобы врезались в запястья "браслеты", нагнули вперёд. Лера тряхнула крапивным "веником".
- Экк! - со смачным кряком с оттяжкой прошлась она по его красной словно помидор, покрытой волдырями попе.
Олежка забился, жалобно закричал, стуча по земле ногами. Лера подхлестнула его между ног, прошлась по внутренним сторонам бёдер и в середине попы. Он задёргался ещё сильней, нелепо отбрасывая ноги в разные стороны.
- О! Затанцевал! - донёсся смеющийся голос Женьки.
Вероника с придыханием мастурбировала от зрелища его мук. Лера нахлестнула ещё несколько раз, и когда Олежка стал прыжками метаться вправо и влево, она прижалась левой грудью к его плечу, и начала делать медленные, словно танцевальные движения.
- Как близки наши тела, и безумные слова без стыда теперь шепчу-уу я..., - при последней фразе она несколько раз быстрее и чаще стеганула как можно сильнее. Осмотрела совершенно пришедший в негодность "букет", быстренько взяла новый, приготовленный заранее, и этот пучок тут же начал свою огненно обжигающую пляску. Олежка с воем запрыгал. Обе девушки стали плавно и синхронно покачиваться вправо-влево, поворачивая туда-сюда свою жертву, как танцуя с ним.
- ...Аромат крапивы манит, опьяняет и дурманит, аахх как сладко в нём тонууу я! - тягуче напевала Лера, прижималась к Олежке, потиралась об него, и в то же время где-то почаще, а иногда похлёстче в такт словам вытягивала его в определенные моменты по таким местам, чтобы когда нужно заставить его быстрее вертеться и дрыгаться в угодном ей направлении.
Оставалось всыпать ему менее десятка ударов, когда очередной пучок полностью истрепался. Лера взяла заготовленный Женькой "веник", и досчитала остаток. Но пучок остался сравнительно целым. Ну как тут его не измочалить до конца? Девушка продолжила порку.
- А это уже от меня лично! "На чай" тебе, так сказать! Точней, для науки! Чтобы в следующий раз твоя жопа была б готова заранее, а госпожа не ожидала около тебя и секунды пока твоё тело примет нужное положение! - приговаривала она, и ещё в несколько сильных взмахов доистрепала свою последнюю крапиву и отбросила ошмётки стеблей.
- Ну, а сейчас ты тоже не знаешь что следует сделать? - Лера потянула Олежку вниз за ошейник и ударила ступнёй в подколенный сгиб, треснула между лопаток ребром ладони. Он упал на четвереньки, но она рванула его вверх и поставила на колени. За ошейник притянула к себе. И как только он коснулся языком волос около клитора, её тут же встряхнуло, девушка прижала Олежку лицом к лобку и начала, подвывая, делать вращательные движения животом и бёдрами, одновременно прижимаясь к нему сама. Осознавания нанесённых ею истязаний и мучений жертве хватило, чтобы тут же, от одного касания, и кончить.
Марина меж тем набрала себе "веник", хорошенько растрясла его чтобы он принял веерообразную форму. Подойдя, похлопала Олежку по спине и съездила по затылку.
- Нуте-с, кажется крапивная каша для тебя показалась очень вкусной, раз ты просто добиваешься чтобы получить добавки? О чём размечтался? - она потянула Олежку за волосы вверх и огрела по спине цепочкой..
- Пп-п... П...про...стите, госпожа Марина... - ужас от того, что он забылся от боли и не подскочил на ноги несколькими секундами раньше, прошил Олежку. Неужели ему назначат ещё одно наказание?! Он буквально взлетел, расставил пошире ноги и пригнулся.
Марина самодовольно осмотрела его враз изменившееся лицо, похлопала Олежку по щеке и внизу под подборком.
- Уже лучше. Хоть это уже знаешь, в какое положение следует встать. Но почему-то твой пустой пузырь с воздухом до сих пор не может взять в толк, что госпожа не должна ожидать? Вот сейчас госпожа подошла к тебе, и должна была тебе напомнить? - глядя, какого ужаса она нагоняет на Олежку каждым своим словом, Марина расходилась всё более, стараясь растянуть удовольствие. - Как думаешь, чего и сколько ты заслужил вдобавок? Я полагаю, следует по окончанию этого наказания засыпать тебе в заднедумающее место ещё и по паре десятков розог? Как, девчата?
Девки, прекрасно видя её игру, поддерживающе закивали головами.
- Дык совсем распустился, только и делает что забывается! Так дойдёт до того, что госпожи должны будут у него и спрашивать, драть его или нет? - театрально возмущённым сердитым тоном произнесла Женька, с удовольствием разглядывая слабеющего на глазах и вздрагивающего от страха Олежку. - Ой, смотрите, он сейчас в обморок упадёт! Напугался бедняжка!
- Надо будет сразу же после этого наказания хорошенько выдрать ещё раз! - следя за Олежкиной реакцией, прогундосила Вероника. - Покрепче вбить, чтобы помнил, что отвлекаться не смеет! Что-то часто стал забывать, что он вещь госпожей, и обязан всегда знать, что должен делать в тот или иной момент!
- К разговору о его непочтительности мы ещё вернёмся, а сейчас закончим-ка эту канитель. - Марина бросила на землю крапиву, сняла резиновый тапок, и держа Олежку под локоть, со звонким треском раз двадцать крепко нашлёпала его по попе. С размаху шлёпнула ладонью, сильно схватила и потрясла за ягодицу.
- Бардзо добже! - со смехом произнесла девушка, всовывая ногу в шлёпанец.
- Чего, чего? Что это такое? "Барзо", или как там? - переспросила Женька.
- Бардзо добже. По-польски - "очень хорошо". - отвечала Марина. Она произнесла ещё несколько фраз, сразу ж переводя их.
- Откуда ты знаешь польский?
- Остался в семье. Как язык предков. Хоть и достаточно давних. Ещё мой пра-пра-прадедушка был поляк. Имел большую кондитерскую торговлю, много магазинов, в основном на юге империи, доли в фабриках. Был достаточно богатым. Потому и его дочка, моя пра-прабабушка, из купеческого сословия перебралась в сословие благородное, в знать - вышла замуж за офицера императорской армии. Сыновья, разумеется, унаследовали капитал.
- А, ты чего-то раньше рассказывала, что твой пра-прадед погиб в шестнадцатом году?
- Ну да, вместе со всем своим полком. У нас это всё помнится. Даже сохранились и его георгиевский крест, и орден Святой Анны. Ну да ладно, сейчас не время. Отвлеклись, болтаем слишком долго. А то наш воспитанник уже начал скучать. - Марина подобрала крапиву, и они с Лерой сильно натянули Олежке взад локти. Широко распушённый крапивный "букет", накрыв и бёдра, и всю площадь ягодиц, с оттяжкой прошёлся по нему.
Марина стегала часто и резко, с сильными оттяжками, старалась пройтись по самым чувствительным местам или хотя бы задеть их. Олежка коротко взвывал надорванным горлом, дёргался и перебирал ногами, стуча ими по земле, несколько раз подпрыгивал. Но, когда он в этот момент на секунду повисал на руках девчонок, "браслеты" с такой болью врезались в суставы кистей, выворачивали их, что эта боль затмевала мучения от порки.
- Как пляшет! От радости, что ли? Видно ему нравится, когда его полируют сзади! - посмеивалась Женька.
- Полируют не его, а его поведение. Здесь он должен быть только благодарен! - подшучивала Вероника, одновременно с томными вздохами мастурбируя на Олежкины страдания. - Я была б не прочь ему добавить!
Марина с Лерой подталкивали Олежку вправо и влево, чтобы его движения имитировали какой-то покачивающейся танец.
- Бэса мэ, бэса мэ мучо! - в который раз подвывала Марина, с каждым словом к окончанию фразы всё сильнее и сильнее нахлёстывая Олежку. - Ну-ка, что это означает? "Целуй меня, целуй меня крепче!" - завизжала она ему прямо в ухо, настёгивая как можно крепче, и досчитала последние удары. - А вот теперь подойдём вплотную к твоей непочтительности. Не знаю, насколько долго продержится урок в твоей шкуре, может и забудется как только пройдут все неприятные ощущения, но я всё ж преподам тебе его, как бы это ни было мне душевно тяжело. Сейчас от себя лично я истреплю об твою непослушную задницу ещё один пучочек крапивы. А может быть и два! - и под хохот подруг, сама давясь от смеха, она стала набирать стебли покрупнее из того, что осталось в куче.
Теперь удары Марина не считала; но хлестала с такой яростью, что двух "букетов" хватило примерно ударов на пятнадцать, во всяком случае меньше двадцати.
Когда его отпустили, Олежка, не дожидаясь напоминаний, боясь что-то упустить, хоть и в немалой степени от полной потери сил, тут же бухнулся на колени, чем вызвал буйный смех девчонок.
- Ты глянь, как хорошо сработал урок! Я ж говорю, думает он шкурой! Особенно той её частью, что находится позади, в средней части тела! - буквально визжала Марина
- Жаль только, что у шкуры слишком короткая память! Очень часто приходится делать напоминания! - булькала Женька, заходясь в припадке хохота.
- Так шкура - не голова, мозгов не имеет! - вторила Вероника.
Полностью высмеявшись, даже несколько ослабев от смеха, Марина встала вплотную к его лицу и потянула за ошейник. Олежка дотронулся губами до клитора госпожи, но она подалась вперёд, засовывая его лицом в промежность, и как только его язык немного вошёл к ней в щёлку, она кончила. Оргазм волнами гулял по её извивающемуся телу.
