Но и долго отдыхать Олежке не пришлось. Через несколько минут Вероника сдёрнула его за ошейник с кровати, и больно шлёпая "инструментом", погнала в туалет. Зажала ему голову между ног и стала хлестать шлёпалкой, то по одной, то по другой половинке - "Слушайся! Чтобы слушался!". После велела воющему, ошалевшему от боли и не понимающему зачем его бьют Олежке встать на колени около самого стульчака, опираясь ягодицами об пятки. Сама сильно нагнулась вперёд и присела, широко расставив ноги. Выпятила попу назад и руками развела свои отвислые и тощие, исколотые множеством уколов ягодицы.
- Засунься туда мордой, и соси! Соси! Сильнее, как только можно! Как насос! Не станешь делать как нужно, возьму плётку да вздрючу не хуже чем ты получил сегодня на перекладине! Всю шкуру с жопы обдеру!
От одного только слова "плётка" ужас ахнул у Олежки в голове глухим выстрелом, заложил уши словно плотной ватой, прошёлся внутри раскалёнными и в то же время леденящими щупальцами. И этот панический ужас, голый ужас заместил собой все иные чувства. Не отдавая отчёт что с ним происходит, он вытянул губы "уточкой", прижал их к анальному отверстию госпожи. Та завела руки назад, схватила Олежку за затылок и сильно вжала лицом между ягодицами. Он буквально утонул между ними, и прилагая все усилия, стал как бы что-то высасывать из заднего прохода. Вероника сильно потужилась, но опять ничего, кроме нескольких коротких выходов очень зловонных газов высосать он не смог. Видя всю безуспешность, она оторвалась от Олежки и влепила ему крепкую плюху. Ногой толкнула к биде.
- Рожу умой! И выполощи свой унитаз! Сегодня тебе с этим вдвойне повезло, приезжает Лиза! Полощи и глотай воду! - ударом по шее Вероника ткнула его в чашу биде. - Как люди воспитанные, мы всегда смываем после себя! - добавила она со смехом.
Когда она пригнала Олежку обратно на кухню, девки только начинали еду. Лиза могла приехать в любую минуту, и потому на всякий случай и для неё была приготовлена лишняя тарелка с громадным дымящимся куском рыбы.
- Отлично, что ты догадалась принести с собой и инструментик! - радостно засмеялась Марина, указывая на шлёпалку, которой Вероника при входе на кухню ещё разок крепко прошлась по Олежкиной попе, сперва желая загнать его под стол. - Здесь надо намыть сковороду, так нужно следить чтобы он не ленился! - Марина обтёрла руки, разомкнула "браслет" на одной его руке, и шлёпнула Олежку ладонью. - Ты слышал, пентюх, что следует делать? Тогда чего продолжаешь смотреть в пол? Там что-то очень интересное?
Олежка начал подниматься. Вероника с угрожающим окриком "ускорила" его движения шлёпалкой. Он подскочил к мойке, украдкой бросая голодные взгляды на жующих и причавкивающих, уплетающих за обе щёки девчонок. Сидящая ближе всего к нему Марина положила шлёпалку к себе на колени, и постоянно оборачивалась, проверяя, насколько качественно и быстро он отмывает жир со сковороды, чтобы следом, по мере освобождения, можно было б начать мыть и тарелки.
Горсточку рёберных костей, пригорелые кусочки лука и несколько обгрызенных корок хлеба свалили в одноразовую миску. Марина щедро шмякнула поверх этого столовую ложку горчицы и сыпанула красного перца. Миску поставили у порога, а пока Олежка, подгоняемый шлёпалкой, домывал последнюю посуду. Помня сегодняшнее утро, как только надобность находиться в стоячем положении закончилась, он бухнулся на колени, чем вызвал пересмешки и радость девчонок.
- Просто отлично! Дрессура идёт впрок! Видишь как хорошо учит крапивка? Главное, чтобы не терялось в башке! - с этими словами Марина защёлкнула наручники и пихнула Олежку пяткой. - Иди покушай, заслужил! Чтобы всё поел! Не как вчера, если не хочешь повторить сегодняшнее вразумления!
Олежка взял из миски несколько рёбер рыбы, облизал кость. Горчица обожгла рот, он чуть не закашлялся.
- Что-то без аппетита жрёт. - Женька хлопнула его тапком по попе. - Может тебе подать ветчины с горошком? Огурчиков? Коньячку? Или перепёлочку на вертеле? А как насчёт жареного гуся? Который может клюнуть в жопу? Смотри не дождись когда клюнет! Понимаешь, о чём я говорю? Жри живее! Обсосёшь кости, засунься в миску мордой, и жри пастью прямо оттуда!
Но едва только Олежка вынул рыбью кость, как по дому, в разных его концах, и на первом, и на втором этаже, басовитым шмелиным жужжанием загудел звонок, а на веранде начал метаться звонкий колокольчик, возвещая, что звонят снаружи, у ворот. Это могла быть только Лиза.
Выругавшись, Марина пинком отшибла миску в сторону и пнула Олежку снизу под живот, огрела цепочкой. Лера заметалась, и найдя где-то банный халат, запахнулась в него, - вдруг мимо открытых настежь ворот пройдёт ещё кто-то? - схватила ключи и поспешила открывать ворота.
Рывками за цепочку, подхлёстывая, Олежку потащили по коридору, и затем сволокли вниз по лестнице. Уже на земле заставили встать на четвереньки и опустить лицо вниз. Марина встала рядом, поставила ногу ему между лопаток и натянула цепочку.
- Встретишь со всем почтением и покорностью. Сделаешь, скажешь что не так, от твоей глупой задницы очень долго будут лететь ошмётки шкуры! Вместе с мясом! - прошипела она, слегка наклонившись к нему.
Лера меж тем бежала к воротам, до которых от дома было достаточно далеко, и что-то громко говорила по телефону.
- Да, да, уже сейчас... Буду открывать... - слышались обрывки фраз.
Вот она повернула ключ в замке. Створы ворот стали медленно раскрываться. Марина ещё сильней прижала Олежку ногой и крепче потянула за цепочку. Вероника стояла позади, держа наготове шлёпалку, а около неё - Женька с короткой плёткой-камчой.
Какая-то противная и липкая душащая волна, гонящая снизу вверх неприятную тошноту, поползла у Олежки внутри. Тело покрылось холодным потом от тревожного волнения перед неизвестностью. Какие ещё новые испытания у него сейчас будут впереди?
