«И там, в пернатой памяти моей, все сказки начинаются с «однажды» – были когда-то такие стихи. Не помню уже, чьи. Так вот, однажды мой приятель подарил мне необычный брелок для ключей. Необычность его заключалась в металлическом футляре, прикрепленном к кольцу. Как оказалось – это футляр для презерватива. Я тут же вложил пару резинок внутрь, чтоб всегда были под рукой. Но презик – такая загадочная вещь, прямо как зонт. Если берешь с собой, то точно никаких приключений не будет. Вот для меня и наступили постные дни, которые превратились в недели воздержания, а потом и в месяцы. Собираясь в очередную командировку, я решительно оставил подарок дома, взяв с собой запасной комплект ключей безо всяких брелоков. Чем черт не шутит. Хотя, если честно, то на любовном фронте мне не светит уже никаких новых побед и вообще перспектив. Одна только радость – качать внучку и стареть... А сил и в теле, и в душе – просто девать некуда!
Первый сюрприз случился в очередной командировке, по прибытию в город на другом конце страны. Как выяснилось, моего постоянного присутствия на производстве не требовалось, так что получился такой неожиданный внеочередной отпуск. Ведомственная общага была ужасна. Я провел там только одну ночь и решил для себя, что ноги моей тут больше не будет. Из всех объявлений об аренде жилья я выбрал три варианта, расположенных ближе всего к объекту моего производственного интереса, однако остановился на первом же. Дверь мне открыла весьма привлекательная женщина на излете срока годности (как я потом узнал, 40-летняя, с редким нынче именем Лидия) и пригласила войти. Квартира оказалась очень просторной и светлой, в ней жила она и две ее дочки, старшая училась в институте, младшая - школьница. Хозяйка проводила меня в комнату, которую она сдавала, и меня устроило все – чисто, светло, обстановка, цена. Да и радушие миловидной хозяйки подкупало. В общем, я остался, сполна заплатив все деньги за весь месяц проживания.
Я распаковывал свои вещи, когда в дверь постучали. Моя хозяйка привела познакомиться своих дочерей. И вот тут я остолбенел. Было от чего. Красота ее старшей дочери парализовала. Столь совершенной прелести я никак не ожидал увидеть. А она знала, что невероятно красива и, похоже, привыкла к такой реакции. Однако я не отметил ни тени жеманства или высокомерия. Очаровательная девушка прекрасно знала о своей красоте, и пока это просто забавляло ее. Разбивать сердца она научится чуть позже.
– Здрасьте. Меня зовут Софья, а это моя сестренка Сашка, – с милой улыбкой сказала девушка. Голос ее, с легкой хрипотцой, завораживал. «Сестренка Сашка» была просто вылитой хрупкой пятнадцатилетней Лолитой с такими же, как у старшей сестры, светло-русыми льняными волосами, свободно падающими на худенькие плечи. Она смотрела на меня темными, блестящими глазками с каким-то вызовом и насмешкой, чуть прикусив красную, как «облизанный барбарисовый леденец», нижнюю губу, очаровательно припухшую. Дурачась, Саша сделала непринужденный книксен и тут же вышла из комнаты. Ангел, сущий ангел!
Утро следующего дня принесло второй, просто невероятный сюрприз. Сквозь сон я слышал, как по квартире кто-то ходит, гремят чем-то, приглушенные разговоры, возмущенный голосок, наверное, Саши. Потом хлопнула входная дверь и все стихло. Я снова провалился в сон. А проснулся от странных прикосновений к моему лицу. Приоткрыв глаза, первое, что я увидел прямо перед собой чудесную женскую грудь. А потом улыбающееся лицо и лукавый взгляд милых серых глаз. Наклонившись надо мной, совершенно обнаженная Соня нежно гладила меня по лицу своими восхитительными грудями. Резко выпрямившись, она присела на краешек кровати и, улыбнувшись, сказала: «Мамхен велела разбудить тебя, но не сказала, как. Пришлось импровизировать». Я приподнял край одеяла, приглашая ее, но Соня притворно строго произнесла: «Ну не на первом же свидании» и тут же нырнула в постель. Она завозилась, тихо ругая меня, что я все еще в трусах, стянула их с меня и нежно взяла в руку восставший член: «Вот теперь, другое дело».
Она прижалась лицом к моему члену и мгновение спустя я почувствовал, как она ласкает головку прикосновением нежной кожи щек, горячих губ, как порхают по головке ее реснички. Соня открыла рот и, сжав напряженный член ладошкой, глубоко заглотила его, потом выпустила, облизывая шершавым язычком головку, одновременно продолжая с силой водить тугим кольцом пальцев по члену туда-сюда. Я завис на краю блаженной пропасти и чтобы преждевременно не пролиться, опрокинул ее на спину, прошептав на ушко: «Много говоришь», и, навалившись на нее, впился в ее губы своими. Потом стал медленно целовать ее щеки, глаза, шею, ключицы, опускаясь ниже, к груди. Я чувствовал, как член мой гудит от напряжения. Поцеловав несколько раз обе ее груди, я принялся лизать соски. Соня выгнулась мне навстречу, прижав мою голову к груди. Она негромко стонала, гладя обеими руками мне волосы. Ощущение во рту нежных девичьих сосков было восхитительным. Соня тяжело дышала, почти неслышно постанывая мне в ухо, и я ощутил, как она раздвигает ноги подо мной. Меня не пришлось упрашивать, и я мгновенно ощутил невыразимый кайф, как только вставил ей. Соня ахнула, когда мой член вошел между раздвинутых прохладных бедер по самый корень. Я ощущал ее тело всей кожей, ее упругая грудь прижималась к моей, ее потные бедра прилипали к моим, а ее руки крепко обнимали меня, прижимая к себе.
Дебют вышел коротким, я не смог сдержаться, и девушка аритмично задергалась, напряглась, мышцы ее влагалища стиснули мой член, и она кончила в первый раз, как только я вошел в нее, а потом все повторилось, когда поток спермы ударил ей в матку. От того, что перед самым оргазмом влагалище ее сильно сжалось, я, с трудом проталкивая член внутрь ее, испытывал невыразимое удовольствие, а изливаясь в нее, млел, слушая, как она кончает, сжимая пульсирующее влагалище.
Потом мы валялись в постели, обнявшись, и она рассказывала, что я ей сразу понравился и она решила обязательно переспать со мной – так чего резину тянуть. Потом мы снова занялись любовью, и я опять кончил в нее. Соня поскакала в душ подмыться, а, вернувшись, сообщила, что ей все-таки нужно в институт. Собиралась она целую вечность, голышом расхаживая по дому. Когда она наконец оделась, я не выдержал и зажал ее в прихожей. Развернув спиной к себе, я задрал ей юбку, стянул трусики и с силой вломился во все еще горячее влагалище. Кончив, я чувствовал, как она все еще содрогается всем телом. С удовольствием помяв ее упругие груди, я медленно вынул из нее член и помог надеть трусики. Все еще ошеломленная, она устало держалась за дверной косяк и тяжело дышала. Пока я помогал ей привести в порядок одежду, в дверной замок снаружи вставили ключ, дверь открылась и вошла вернувшаяся из школы Саша. Она как-то странно посмотрела на нас, пробормотала «Здрасьте» и прошла в свою комнату.
– Забор покрасьте, – ответила ей сестра, – Сашка, я в институт, обедай тут. И квартиранта покорми.
Она быстро чмокнула меня в щеку, прошептала: «Было классно» и выскочила за дверь.
На следующее утро все повторилось. А после любви Соня со смехом рассказывала мне, как она шла вчера на остановку, а по ногам стекали капельки спермы и щекотали ее, и ей не хотелось вытирать – «пусть хоть все видят, что я счастлива». И мы усердно продолжали ласкать друг друга, меняя позы, бегали по очереди в ванную и снова продолжали. Я с наслаждением брал вошедшую во вкус Соню и мы чуть не спалились, прохлопав момент, когда вернулась из школы Сашка. Она опять странно посмотрела на нас, но ничего не сказала. Я одеться успел, а вот Соня выглядела как жертва насильника. Переодевшись, она вскоре ушла в институт, а я снова остался дома, наедине с молчавшей Сашей. Да она почти и не показывалась из своей комнаты. Вечером все их семейство собиралось вместе – приходила с работы уставшая мама, прибегала с занятий старшая сестра, выходила из своего заточения младшая и собирали ужин.
Мать девочек работала в больнице и часто оставалась на ночные дежурства. И Соня стала приходить ко мне еще и по ночам. Стараясь не разбудить Сашку, она очень тихо выбиралась из комнаты и ныряла в мою постель. Снимая ночную рубашку, она тихо ругалась на скрипевшие дверные петли, и я обещал, что завтра же их смажу. Упираясь одной рукой в постель, а другой поддерживая ее под лопатками, я нежно покусывал ее груди, хватал губами соски, облизывая их языком, вызывая у нее тихие стоны, отпускал ее на секунду и любовался искаженным сладкой мукой прекрасным личиком. Она, едва успев перевести дух, тянула мою голову к себе и шептала: «Еще…». Терпеть больше стало невозможно, я закинул ее ноги на плечи и с силой вонзил член в намокшую вагину. Соня тяжело и прерывисто дышала, шепча что-то непонятное, из чего я мог разобрать только «милый» и «еще», прижималась ко мне, сотрясаемая всхлипами. Почти одновременно приближалась развязка.
Вдруг она выгнулась дугой, приподнявшись лишь на затылке и ягодицах, и на несколько минут забилась в таких судорогах, что я быстро вынул член и струи спермы разлились по прекрасному телу девушки. Содрогаясь, я кончал и кончал на Соню, и семя лужицами растекалось по ее животу и груди. Опершись на локти, она устало приподнялась и хотела что-то сказать, как вдруг увидела что-то за моей спиной. Оглянулся и я. С пылающими щеками Сашенька стояла в дверях комнаты в своей коротенькой ночнушке и хлопала ресницами, пытаясь осмыслить увиденное, и глаза ее скользили по нашим переплетенным телам. «Сашка! Сучка, а ну пошла отсюда», – взвизгнула Соня и рванулась из-под меня. Сашенька мгновенно исчезла. Где-то в глубине квартиры старшая сестра настигла младшую, послышался шум, грохот, крик неразборчивый – то кричала Соня, то Саша, то перебивая друг друга, кричали вместе. Потом все стихло. Слышен был невнятный гул голосов – сестры о чем–то спорили. Время от времени я слышал возмущенные Сонины восклицания, потом опять все стихло. А потом в комнатный сумрак тихо вступила Соня в накинутом наспех халатике и замерла у спинки нашей постели.
