Я тоже.
- Привет, Наталь! Всё нормально! Борьба мнений! А ты, гляжу, цветёшь и хорошеешь, девчушка!
- Куда уж там, парнишка! - Наталья улыбнулась. - Как живёшь, Костик?!
- Живём, хлеб жуём! Пока! - и я стрелой полетел к выходу, прихватив куртку с вешалки.
- Боже! - воскликнула мамаша, забыв про меня и протянув руки в сторону младшей дочери. - Это ты, гулёна дачная?! Ты что, влюбилась - так долго не едешь?! . .
Я нырнул в машину, стоявшую в глубине двора, откинул голову на спинку сиденья, тяжело выдохнул, и тут же заиграл мобильник.
- Ты где? - спросил я.
- В туалете... - раздался Натальин шёпот, - мама напилась корвалола с таблетками и легла, говори-говори...
- Да чего там говорить, она несла такую чушь, а с другой стороны я безумно рад, что могу поставить жирную точку в этом деле.
- А что за чушь?
- Даже не чушь, а бред сивой кобылы.
- Перестань... не надо обзывать: она же мне мама...
- Извини. Вобщем полоскала меня как грязное бельё, учила мужеству в преодолении любовных неудач и терпеливому ожиданию новых прелестей от природы. Одним словом всё свелось к тому, что я - несчастный писака, влюблённый только в компьютер и глупо упустивший своё сокровище.
- Какая действительно чушь. Ты же так любил "своё сокровище" , просто на руках носил. А деньгами как швырял с каждого гонорара? А как одевал, совсем забывая про себя? И все мы прекрасно это видели: и мама, и я, и Юрий Семёныч.
- Стоп, Натаха, давай без продолжений. Ты услышала что хотела?
- Да.
- Умница. Когда приедешь?
- Костик... я немного с мамой пообщаюсь и к вечеру приеду...
- Последней электричкой?
- Нет, пораньше.
- Ладно, до встречи.
- Погоди. А почему ты не спросишь, о чём я буду общаться с мамой?
- Я полагаюсь на твой ум и понимание ситуации.
- Ты - прелесть, я люблю тебя и целую, - и дала отбой.
Я кинул мобильник на соседнее кресло и включил зажиганье...
Звучно шлёпая лёгкими сандалиями, Май Цзе торопилась вверх по лестнице. Влетев на порог длинного коридора императорского этажа, она едва ни столкнулась с животом здоровенного охранника и прокричала запыхавшимся голосом:
- Быстро... немедленно... сию секунду доложи императору: к нему наложница Май Цзе!
- Ступень? - монотонно спросил он.
- Третья ступень ФЭЙ!
- Наложница Май Цзе третьей ступени ФЭЙ уже приходила сегодня к императору! - грозно ответил охранник.
- Я могу быть у него сколько угодно! - нетерпеливо сказала она.
- Для повторного прихода наложница Май Цзе должна взять разрешенье у Главного Министра Чжоу Дуня, с этим разрешеньем пойти к Дворцовому лекарю и получить справку о своём состоянии здоровья на данный час! - непреклонно отчеканил он, соблюдая инструкцию.
- Ещё чего?! А ну-ка, быстро доложи императору! Это касается его жизни и смерти! Ты не поняли?! - и Май Цзе смело кинулась на него с кулаками.
Охранник поймал её за руки, развернул от себя и толкнул в сторону.
- Разрешенье и справку! - громко повторил он.
Май Цзе еле удержалась, скользнув ладонями по полу, мгновенно поднялась и с тем же напором снова подскочила к охраннику, умудрившись стукнуть его по широкой груди.
- Ты-ы-ы, безмозглый бамбук! Доложи скорей! Скорей!
По коридору, где поднялось лёгкое волненье среди остальных молодчиков, уже мчался с дубинкой наперевес Дворцовый Инспектор всей охраны.
Несчастная Май Цзе, угодив опять в крепкие клещи блюстителя порядка, настойчиво кричала и пыталась вырваться:
- Доложи! Это - очень важно, вопрос его жизни и смерти! Скорей!
Охранник хотел закрыть ей рот, но Май Цзе изловчилась и сильно укусила его за ладонь. Он захрипел от боли и рванул из-за пояса толстую дубинку.
- Доложи! Доложи!
И теперь уже двое - подоспевший Инспектор и укушенный охранник были готовы нанести единый беспощадный удар по хрупкому телу наложницы.
- Импе-е-ра-а-то-ор! - она истошно закричала на весь коридор, отскочила к стене, слёзы брызнули из глаз, а на лице отразился неописуемый ужасом. - Импе-е-ра-а-то-ор!
- Не тро-о-га-а-ать! - раздался повелительный голос. - Не трогать её!
Дубинки повисли над головой Май Цзе, и мощные тела бойцов застыли.
Император спешил по коридору, и шаг за шагом уже был совсем близко.
- Император! - и наложница кинулась к его ногам.
- Что за крик, Май Цзе? Что случилось? - беспокойно спросил он и явно не желал прогонять её. - Мы с тобой расстались час назад, ты уверяла, что абсолютно здорова, а сама ползаешь на коленях.
- Император! - взмолилась она. - Я совершенно здорова и всегда была такой! Я и сейчас в полном сознании, а стою на коленях, потому что прошу немедленно выслушать меня! Вам грозит опасность!
Он пристально посмотрел в глаза наложницы и вдруг заметил ничем не замутнённую правду и в этих светлых белках, и в этих карих зрачках.
Не отрывая взгляда от Май Цзе, он махнул рукой, и охрана отошла.
- Встань и говори, нам никто не мешает.
Она поднялась и торопливо сказала, потому что время нещадно уходило:
- Я прошу вас быстрей пойти за мной! Я только что подслушала страшный разговор ваших особо приближенных Мандаринов и вашего слуги! Вы сами всё услышите, если приложите ухо к вытяжной трубе, которая идёт с чердачного коридора прямо вниз на кухню, где они все собрались! Спешите! Вам грозит опасность! Вы поймёте, что я не сумасшедшая!
Император нервно повёл головой и ответил, проглотив слюну:
- Но... но подслушивать разговоры... не есть хорошо...
- Это есть о ч е н ь х о р о ш о, если дело касается вашей жизни и смерти! Скорей! Мы можем опоздать!
- Инспектор! - крикнул император.
Дворцовый Инспектор охраны был тут как тут.
- Возьмите с собой два человека и - за нами! Веди, Май Цзе, я готов! . .
Недолгий путь всех пятерых во главе с наложницей сначала вёл по узкому полутёмному проходу с одним единственным окном, затем - по лестнице в чердачный коридор, где с нижних этажей длинными рукавами поднималось множество труб и уходило на крышу.
- Здесь... - тихо сказала Май Цзе и недоверчиво зыркнула на охрану.
Император понял и велел:
- Инспектор, встаньте внизу лестницы, а двое - в начале прохода.
- Слушаюсь! - ответил Инспектор и увёл остальных.
Только теперь Май Цзе на цыпочках подошла к заветной трубе, совсем бесшумно вынула боковую заглушку и открыла отверстие по размеру чуть больше средней книги, император осторожно шагнул, придвинулся к нему ухом и чутко прислушался - долетел знакомый уверенный голос Чжоу Дуня:
- И так, Ван Ши Нан, прошу тебя повторить всё, что я сказал.
Голос Ван Ши Нана бойко ответил:
- Когда буду пить пробный глоток, наливаю левой рукой, когда даю пить императору, наливаю правой...
В маленькой кухне для прислуги, куда спускалась вытяжная труба и низко свисала широким круглым концом, сидели за столом несколько человек: Чжоу Дунь, Ван Ши Нан и три серьёзных Мандаринов. На столе стоял пузатый заварной чайник, пиала, чашка и лежала бамбуковая плошка, наполненная солью.
Ван Ши Нан продолжал:
- Когда даю пить императору, наливаю правой рукой. Три моих пальца - мизинец, безымянный и средний - с самого начала чаепитья держат в ладони порошок. Протянув руку к чайнику, легко отрываю пальцы от ладони, и струйка порошка мгновенно стекает на дно императорской чашки, куда сразу наливаю чай.
- Теоретически верно, - похвалил Чжоу Дунь. - Но ты забыл одну деталь. Когда левой рукой налил себе пробный глоток, обратно ставишь чайник впереди чашки императора и ближе к ней, это немного скроет движенье пальцев. Смотри, вот здесь - его чашка, а здесь - чайник.
- Я понял, Главный Министр.
- Очень важно н е з а м е т н о дрогнуть тремя пальцами и дать свободу порошку, надо сделать всё так искусно, чтобы сам Шанхайский цирк - будь он завтра на чаепитии - смог бы позавидовать этому фокусу. Теперь покажи нам, как практически работает правая рука. Возьми щепотку соли и зажми тремя пальцами.
Ван Ши Нан взял соль, зажал пальцами в ладони и на глазах у всех превратил теорию в практику, потянувшись рукой к чайнику и наполнив чашку водой.
Чжоу Дунь тут же цапнул чашку и быстро показал трём серьёзным Мандаринам - там благополучно растворялись на дне кристаллики соли.
- Кто-нибудь заметил огрехи? - спросил он.
Мандарины отрицательно покрутили головами, а один из них - самый скуластый - восторженно ответил:
- Хорошо сработано! Я очень сильно напряг зрение, но совсем не увидел, как соль упала в чашку! Молодец, способный человек!
Второй Мандарин - щекастый и красный - сказал:
- Позвольте вопрос. Вам не кажется, что император может запросто заметить игру левой и правой руки? Себе слуга налил левой, а ему налил правой. Почему?
Чжоу Дунь хмыкнул и объяснил:
- Поверьте мне, во время чаепитья император заботится только об одном: как быстрей наполнить своё толстое брюхо целебным напитком из утренней росы, и ему всё равно - нальёт Ван Ши Нан левой рукой или правой: ногой...
Император, стоя у трубы, так резко отдёрнул ухо, будто в него вонзилось остриё иголки.
- Какой же подлец... - прошептал он, посмотрев на Май Цзе.
Она испугалась, поднеся палец к своим губам, и призвала к тишине.
Император покорно кивнул и с большим интересом снова прилип к трубе.
- Тебе, Ван Ши Нан, - долетел голос Чжоу Дуня, - совсем не надо забивать голову: заметит император или нет. Как только твои мысли шевельнутся в эту сторону, правая рука немедленно дрогнет, порошок упадёт не в чашку, а на стол, и на следующий день все сидящие здесь окажутся во Дворе Пыток.
- Зачем же так грубо, Чжоу Дунь?! - раздался голос третьего Мандарина...
Этим третьим был прыщавый и самый худой Дворцовый Мандарин, он сидел на кухне рядом с Чжоу Дунем и действительно весь содрогнулся, повернувшись к нему:
- Зачем же так грубо, Чжоу Дунь?!
Чжоу Дунь объяснил:
- Это - не грубость, а жестокая реальность, и Ван Ши Нан должен понять, как мы все зависим от него. Только безукоризненная точность твоей завтрашней работы сделает, прежде всего, самого тебя Главным Министром императора: то есть, моим Министром...
